История Мальтийского Ордена

Настенко И. А.

4. Наследственное право на таковое командорство и в каком случае не может перейти на какую-нибудь фамилию, кроме тех, кои названы в акте об учреждении, и кои следовательно предъявили о дворянстве своем надлежащие доказательства. Когда же сии фамилии пресекутся, то таковое командорство вступает в ряд командорств по старшинству переходимых.

5. Для получения командорства надобно было, по старинным Статутам Ордена, пробыть предварительно пять лет на Мальте, где никто не принимался прежде 15 лет и делать караваны в течении двух лет; караваны же не прежде начинались, как по прошествии 20 года так, что кавалер не прежде мог получать и пользоваться достоинствами и преимуществами командора, как по совершении ему 22 лет.

Понеже родовые командоры по Статутам Ордена подвержены тем же обязанностям, как и командоры по старшинству, то и никто из назначенных к наследству в родовом командорстве не может вступать в права оного, доколь не исполнит всего по сему предмету предписанного; почему он и должен:

1). Доказать, что он точно тот самый, который по положенному в акте порядку к наследству в том командорстве назначен.

2). Быть по правилам приняту, заплатя за прием по обыкновению, но не делая новых о дворянстве доказательств, ибо полагается, что при учреждении командорства фамилия уже оных представила.

3). Иметь по крайней мере 5 лет старшинства [231] в Ордене, что и заменит те 5 лет пребывания, к коим обязаны были в Мальте.

4). Прослужить по крайней мере два года в воинской Его Императорского Величества службе и достичь до офицерского чина, что и заменит предписанные караваны.

6. Двухгодовой срок воинской службы начнется не прежде как по прошествии 15 года. По истечении сего срока и по выполнении всего предписанного 1 и 2 пунктами предыдущей статьи, всяк, посягающий

на родовое командорство, имеет право носить крест кавалерский и пользоваться преимуществами сопряженными с сим званием. По просшествии же ему 22 года получит он достоинство командора и доходы с родового его командоства.

231

Старшинство кандидата начнется токмо с того дня, когда докажет он законное и прямое свое происхождение по мужской линии от фамилии учредителя и когда взнесет пошлины за прием.

7. Если родовое командорство опорожнится и из назначенных актом к наследству фамилий не найдется никто по правилам принятый, имеющий, в силу 5 статьи Регламента, 5 лет старшинства по Ордену и 2 года старшинства в воинской службе, в таком случае все доходы с командорства обратятся в общественную казну Ордена.

8. Каждый учредитель родового командорства, коему уже минуло 22 года, изъемлется от предписанных 5 статьею обязанностей, исключая токмо взноса обыкновенных 1200 руб. за прием и доказательства о благородном его происхождении; коль же скоро выполнит он сии две обязанности, то и получает крест командорский и имеет пользоваться по старшинству своему всеми преимуществами, сопряженными с сим званием.

9. Исключение, делаемое предыдущею статьею в пользу учредителя, отнюдь не простирается на наследников его, из коих ни один не может получить командорства, когда оное опорожнится, не имев совершенные 22 года и не исполнив всего предписанного 5 статьею.

10. Учредитель, основывая родовое командорство для сына своего, или для другого малолетнего, платит только 10 процентов респонсии или пошлины с годового дохода командорства, доколь тот, для коего оное учреждено, не достигнет 22 года; не если по прошествии сих лет, назначенный именователь упустил выполнить обязанности, 5 статьею предписанные, в таком случае весь доход с командорства обращается в общественную казну Ордена, доколь он сам, или другой из назначенных преемников, исполнением всего вышеописанного не учинит себя тем достойным к получению командорства.

11. Родовые командорства принадлежат исключительно членам фамилий, означенных в акте об учреждении командорства и конституции Ордена, дозволив всегда иметь более одного командорства вдруг, каждый преемник или имеющий право на родовое командорство, может, заплатив за прием по возрасту своему, получить место между кавалерами по праву дворянства и приобресть по старшинству командорство, которое никак не воспрепятствует вступлению его в права родового его командорства, когда оное опорожнится.

12. Имение, потребное для учреждения родового командорства должно, по крайней мере, приносить 3000 руб. верного дохода, с коего и платить по-прежнему ежегодно респонсии по 10 процентов.

13. При всяком перемещении в родовых командорствах, оные платят так, как командорства по старшинству переходимые право выморочного и вакантного, то есть, полные двух годовые доходы.

14. Принятые уже командоры, кои захотят подвергаться всему предписанному сим Регламентом, имеют пользоваться наравне с теми, кои впредь приняты будут, всеми правами, выгодами и преимуществами, сопряженными с званием командоров по праву дворянства и старшинства.

Февраля 15, 1799 г.

Приложение № 15

Державин Г.Р. Ода

"На поднесение Его Императорскому Величеству Великого Магистерства Ордена святого Иоанна Иерусалимского и на победу, над французами российским флотом одержанную 1798 года" [232]

Звучит труба, окрестны горы Передают друг другу гром; Как реки, рыцарей соборы Лиются в знаменитый сонм. Шумит по шлемам лес пернатый; Сребром и златом светят латы, Цвет радуг в мантиях горит: Хор свыше зрит, как с Геликона Синклит, царица, царь, средь трона В порфире, в славе предстоит. Клейноды вкруг; в них власть и сила; Вдали Европы блещет строй, Стрел тучи Азия пустила. Идут американцы в бой, Темнят крылами понт грифоны, Льют огнь из медных жерл драконы, Полканы вихрем пыль крутят; Безмерные поля, долины Обсели вкруг стада орлины, И все на царский смотрят взгляд. Миров владыке лучезарных Так внемлют все стихии, тварь; В могуществе ему нет равных. Властитель дум, любимый царь Речет — и флот сквозь волн несется! Велит — и громом твердь трясется! Тьма всадников чрез степь летит! И гнев его есть гнев вселенной. Но лишь с улыбкою священной Прострит он длань, — и все молчит. Кто сей, пред важным сим собором, В благоговейной тишине, Предстал с унылым, кротким взором? Сонм неких воев зрится мне: На них кресты, а не эгиды! Уж не Геральды ль то, Готфриды? Не тени ль витязей святых? Их знамя! — Их остаток славный Пришел к тебе, о царь державный! И так вещал напасти их: "Безверья гидра проявилась: Родил ее, взлелеял галл; В груди его, в душе вселилась, И весь чудовищем он стал! Растет — и тысячью главами С несчетных жал струит реками Обманчивый по свету яд: Народы, царства заразились, Развратом, буйством помрачились И Бога быть уже не мнят. Нет добродетели священной Нет твердых ей броней, щитов; Не стало рыцарств во вселенной: Присяжных злобе нет врагов, Законы царств, обряды веры, Святыни — почтены в химеры; Попран Христос и скиптр царей; Европа вся полна разбоев, Цареубийц святят в героев. Ты, Павел, будь спаситель ей! Мы Гроб Святый освободили, Гостеприимств отверзли дверь; Но нас наследия решили, И мы изгнанники теперь! Прими ты нас в твое храненье!" Рекли, — печать и жезл правленья Царю, преклонишсь, поднесли. Как луч сквозь мрака пробегает, Так речь их царску грудь пронзает: Сердечны слезы потекли. "Жив Бог!" царь рек — и меч полсвета, Как быстры молньи, обнажил; Крестообразно, в знак обета, К челу вознес и преклонил, Мечи несчетны обнажились, К престолу правды преклонились; Разверзлось небо, и средь туч Петра он, Павла, Иоанна Узрел звездами увенчанна, Дающих знамя, щит и ключ! Орел, судьбой рожденный к славе, В гнезде с улыбкой молньи зряй, В полях как лев, как агнец в нраве, Спокоен внутрь, вне все боряй, Морей и бурей слышет свисты; Он сносит зной и воздух льдистый, Он выше всех себя вознес: Так чьи ж поддержат небо плечи? Кто

станет против адской сечи? Один бессмертный, твердый Росс! Один! — твоя лишь доблесть строга, Твой сильный царь, твой дух, твой Бог Отдать безверным могут Бога, Христу алтарь, царям черты: Во громы облаченный ангел, Во броню правды верный Павел И с ним Господня благодать Удобны злобы стерть коварства, Смятенны успокоить царства, И славный подвиг твой венчать. Дерзай! — Уж, свыше вдохновленный, Благословляет Сергий путь; Стихии спутствуют смиренны, Планеты счастливо текут; Сквозь говор птиц, сквозь зверска рева, На брак готовясь, плачет дева; Сияет крест средь облаков, Конь белый всадником блистает, На небе бард в звездах читает: "Сим победишь твоих врагов!" Не змей ли страшный, протяженный Как с гор на дол, с долин на холм Сомкнуты изгибая члены, Чешуйчатым блестит хребтом? Нет! полк твой так, сряженный к бою, Сверкающей вдали грядою Пойдет чрез горы и леса; Столп огненный пред ним предыдет, Пучина глубины раздвинет, И обновятся чудеса. В броню незриму облаченна Юдифь Олферна жнет главу; Самсона мышца напряженна Дерет зубасту челюсть льву; Бег солнца Навин воспрещает, Труб гласом гряды сокрушает; Багрит стан ночью Гедеон; Давид из пращи мещет камень. Трясяся, Голиаф туманен Пойдет пред ним, как страшный холм. Иль Пересвет с гигантом к бою, Как вихорь, на коне летит, Крест в левой жмет, копье десною, И раздробляет вражий щит. Венцы нетленные плетутся, На челы верных воев вьются, И райска их кропит роса; Отступники, скрыпя зубами, Кровь бледными из ран руками, Отчаясь, мещут в небеса. И се, Марии под покровом, Архангельских под блеском крыл, Наш флот в стремленьи быстром, новом, На гордый наступает Нил. Со именем Цирцей волшебным И с скрпищем, Христу враждебным, Противу нас не устоял. Луна с крестом соединилась! Вселенна чуду удивилась; Знать, всех нечестий свыше Галл! Денницу зрели, мудр и славен, В сияньи возносился он, Рек: "Вышнему я буду равен, На Западе воздвигну трон". Но гибельны пути лукавы… Кто света царь? Кто есть царь славы? Кто велий Бог? — "Един трисвят!" Воспела Херувимов сила, И грозны громы Михаила Стремглав коварство свергли в ад. Народы мира! вразумитесь, Зря гордых сокрушаем рог, И властолюбия страшитесь; Власть свыше посылает Бог. Нет счастия в сем мире чудном, Прибытком, любочестьем бурном, Где вервь от якоря снята; В одной лишь вере есть блаженство, В законах — вольность и равенство, А братство — во любви Христа. Я реки обращу к вершинам, На крылах ветра вознесусь, Велю молчать громам, пучинам, Лучами с солнцем поделюсь; Но где предел ума паренью, Пристанище к отдохновенью? Никто, — лишь только Богом званный: И я, чрез происки коварны, Ни шага к трону не шагну. Доверенность! ты, столп правленья, Ограда непорочных душ! С тобой сред змей, стихиев, пренья, Покойно спит великий муж! Снесись, о дух, дух благотворный! В сердца людей, на царски троны, И воспрети лить смертных кровь. Скажи: "Народ — беглавно тело; Пещись о нем царей есть дело: Живит взаимна их любовь". Но кто же сей любви нелестной, Чтоб всяк друг друга бремя нес, Научит нас? Отец небесный, Наш Богочеловек Христос. В трудах он сущих успокоит, Заблудшихся в пути устроит, В болезнях призрит, исцелит, Скорбящих посетит в темнице, Последний лепт отдаст вдовице: Сие сын веры совершит. Кто ж горня Иерусалима Наследник сей и друг Христов? В ком доблесть благодати зрима И соподвижник кто Петров? Не тот ли, сердца нежна свойства И чувства жалости, геройства В святой душе что совместил, Отверз отеческие длани, Приемлет странников без дани И душу рыцарств воскресил? Да препояшет радость холмы, Да процветет лицо морей, Да водворится счастье в домы Тобой, избранный из царей! Да отдадут скалы кремнисты Обратно песни голосисты, И луч, преломшись от стекла, Как в воздухе ярчей несется, Так от избытка сердца льется И благодарность и хвала!

232

Печатается по изданию: Державин Г.Р. Сочинения. М., 1861.

Приложение № 16.

Путешествие в САНКТ-Петербург

аббата Жоржеля [233] .

"Я жил в резиденции императора Павла I с середины декабря 1799 года до конца мая 1800 года.

Взятие Мальты Наполеоном неизбежно вело к крушению верховного ордена святого Иоанна Иерусалимского. Три языка — прованский, овернский и французский не существовали более; итальянский язык находился под властью французов-республиканцев. Молчание гроссмейстера Гомпеша, удалившегося в Триест, и его упорный отказ оправдать свое непонятное поведение на Мальте, чего ждала Европа и требовали все великие приоры ордена, побудили или заставили великую приорию Российскую предложить гроссмейстерство царю Павлу I. Принимая этот сан, государь этот спасал от крушения корпорацию, покрытую славой в течение нескольких веков.

233

Печатается по изданию: Жоржель Ж.Ф. Путешествие в С.-Петербург. М., 1913.

Великие приории Богемская, Баварская и Германская, проникнутые чувством благодарности, решили последовать примеру российского приора. Их капитулы, созванные для обсуждения этого важного вопроса, назначили депутатов, которые должны были ехать в Петербург, чтобы выразить новому Великому Магистру свою готовность признать его главенство.

Великая приория германская, собравшись в Гейтерсгейме, в Брезгау, резиденции принца великого приора, назначила депутатом великого рыцаря Пфюрдского Блюмберга, столпа германского языка, и баденского барона командора Везеля. Мне предложили сопровождать депутацию в Санкт-Петербург, я должен был помогать составлять письма и докладные записки, необходимые для успешного ведения переговоров…