История мировой культуры
Шрифт:
СТАРОСТЬ. «Молодость не без глупости, старость не без дурости»; «Кабы снова на свет родиться, знал бы, как состариться» (Даль). От старых дураков молодым дуракам житья нет.
СТАРОСТЬ. «Человек привыкает жить, помня о том, каким он кажется окружающим, и теряется, когда эти окружающие вымирают». Не то чувствуешь, что ты стареешь, а то, что мир вокруг молодеет. «Старость – второе детство»: потому что дети живут в чужом мире старших, а старики в чужом мире младших.
«СМЕРТЬ
СМЕРТЬ. «В то время люди еще знали наперед день своей смерти и зря не работали. Христос потом это отменил» (легенда у Короленко).
СМЕРТЬ. «Все-таки я счастливый: Я ведь дожил до собственной смерти» (Баллады Кукутиса).
СМЕРТЬ. Умереть не страшно, страшно умирать.
Как-то на даче я играл с хозяйским котенком, он неистово бегал по мне, возился – и вдруг упал на бок, вытянул лапы и замер (они умеют так внезапно засыпать). Домашние заволновались, что с ним. Я ответил: «Как что? Умер», осторожно снял с себя и положил в сторонку. Мне удивились, и я тоже удивился: разве не все должны умереть?
СМЕРТЬ. В девятом томе Краткой лит. энциклопедии исчезли справки «репрессирован – реабилитирован», но о Франк-Каменецком (умер в 1937 г.) специально оговорено: от несчастного случая.
СМЕРТЬ. Расплывающийся, как в ненаведенном бинокле, образ смерти, по которой я собою стреляю – недолет, перелет – и стараюсь угадать нужный срок.
СМЕРТЬ. Тянешь лямку, пока не выроют ямку (запись М. Шкапской).
СОВЕТ. «Спрашивай ближнего только о том, что сам знаешь лучше: тогда его совет поможет» (Карл Краус).
СОЗНАНИЕ. Была знаменитая фраза, приписывавшаяся Сабанееву: Берлиоз был убежденнейшим предшественником Вагнера. С. Ав. вспомнил статью Лосева, где сказано, что Аристотель не сознавал, как сознательно он завершал античную классику.
СЛИШКОМ. С. Кржижановский был незамечен репрессиями, как Гулливер среди лилипутов: слишком выделяющееся не бросается в глаза (В. Калмыкова).
СОГЛАСИЕ И ПРИМИРЕНИЕ. Как только Ельцин открыл глаза после операции, он попросил ядерный чемоданчик, как будто боялся, что третью мировую войну начнут без него. На больничной койке он подписал указ о том, чтобы 7 ноября было «праздником согласия и примирения».
СОННИК. В «Вестнике древней истории» отложили публикацию сонника Артемидора – до идеологического пленума. Сын спросил: а что у него значило видеть во сне идеологический пленум?
СОЦИАЛИЗМ. Когда-то коллега попросила меня объяснить ее дочери-школьнице разницу между капитализмом и социализмом – не так глупо, как в школе, но и не так, чтобы за это понимание сразу забрали в участок. Я сказал: в основе каждого социального явления
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ МЕТОД. В 20-е годы литературоведы спрашивали классиков: а ваши кто родители? В 30-е они стали спрашивать: чем вы занимались до 17-го года? Состоял в тайном обществе – хорошо. Некоторые оставлялись на подозрении. Американский сборник статей о социологии русской литературы начинался: «Неправильно думают, будто советская идеология задушила формальный метод: опыт показывает, что он воскрес. Кого она задушила насмерть, так это социологический метод».
СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ. Н. в Венеции познакомилась с проституткой, специализированной на обслуживании приезжающих русских православных иерархов.
СПИЧКИ. Разговор: «А какие у него стихи?» – «Ну, какие?.. четвероногие. Строфы, как спичечные коробки».
СПОСОБНОСТИ И ПОТРЕБНОСТИ: у кого больше способностей, кормят тех, у кого больше потребностей, и первые досадуют, а вторые завидуют.
СССР – не тюрьма народов, это коммунальная квартира народов.
СТАРОЕ И НОВОЕ. В фольклоре «новый» значит «хороший», «нова горенка», например (напоминает С. Никитина).
СТАТИСТИКА типа «раз-два-много».
СТАТИСТИКА. В конце 70-х – начале 80-х годов через вытрезвители проходило ежегодно по 17 млн человек: по 46 тыс. в день, 1 % всего городского населения в месяц.
СТАТИСТИКА. С каждым собеседником нужно говорить фразами оптимальной для него длины, как в стилистической статистике; а я не сразу улавливаю нужную.
У меня в статистике клетка,
Я встречаюсь, хотя и редко…
В детстве мир был большой и разный, мне хотелось его понять, т. е. упорядочить. Мне нравилась история: казалось, что, если написать подробную-подробную историю, в ней найдет свое место все: как получились и песок, и деревья, и молоко, и пишущая машинка, и кардинал Ришелье, и страна Гватемала. Может быть, даже весь вчерашний день со всеми подробностями. Когда мне было десять лет, я стал конспектировать книги Вересаева о Пушкине, потом школьный учебник истории для старших классов, в пятнадцать лет я доконспектировал пять толстых томов «средней истории» до XVI века. Сейчас, в старости, мне гложет душу, что я так и не упаковал мир по ящичкам и клеточкам.