История моего брата
Шрифт:
Прежде чем закрыть за собой кованую калитку, она посмотрела на моего пса, который дружелюбно махал хвостом.
– У него всего одна голова, у вашего Кербероса, а какой страшный.
– Наконец-то вы узнали, кто такой Цербер, – улыбнулся я.
Она улыбнулась и помахала телефоном:
– Спасибо гуглу! – И зашагала в сторону дома бакалейщика, в котором горел свет.
6
Шторм, или Кривой галстук молодого прокурора и странная стена
Ночью мне снова снились синие зайцы. Как же быстро они мелькали у меня перед глазами! Одновременно я
Хатидже-ханым, которая своим ключом открыла дверь, вынудила меня встать с кровати.
– Аллах, Аллах, разверзлись хляби небесные, – запричитала она. – Это кровь Арзу-ханым жаждет отмщения.
Я внимательно посмотрел на уличный термометр: температура упала до семнадцати градусов, на Черном море всегда так – один день одна погода, на другой другая. Я подошел к шкафу и из отделения, где лежала домашняя одежда, рассчитанная на пятнадцать-двадцать градусов, достал подходящий комплект.
– Я скоро спущусь! – крикнул я Хатидже-ханым. – А ты пока свари кофе и достань курабье.
Я слышал, что она, как всегда, пошла на кухню и, прежде чем варить кофе, принялась наводить там порядок. Интересно, что она сделает, когда найдет салфетку, в которую девушка выплюнула фуа-гра? Салфетка осталась лежать на столе. Скорее всего, тоже решит, что какая-то гадость.
У меня заняло двадцать минут принять душ, побриться и одеться. Затем я спустился на кухню. Кофе и курабье были уже на столе. А Хатидже-ханым начала разговор:
– Помилуй, Аллах, Ахмед-бей! Что ты скажешь обо всем этом? У нас тут никогда такого не было. Мне так жаль бедняжку, такая красивая. А уж когда я про кошку узнала, мне совсем плохо стало.
Я спросил, о какой кошке она говорит.
– А вы что, не слышали? Помните, у Арзу-ханым была белоснежная кошка, она никогда не выпускала ее из рук, очень избаловала. Так вот! Когда Али-бей вернулся домой, он нашел Арзу-ханым в крови, кровь растеклась по белоснежному мрамору, и кошка эту кровь облизывала, да еще с удовольствием облизывала, говорят. А еще говорят, у нее вся морда в крови была. Фу, как мне плохо стало, когда я об этом узнала! Кошка облизывает кровь своей хозяйки!
Домработница болтала взахлеб, как всегда. После кошки она взялась за Светлану:
– Мне эта неверная из Болгарии никогда не нравилась. Болгарские гяуры всегда злые. Наши переехали оттуда и все время рассказывали, что вытворяют болгарские гяуры. Они очень-очень злые!
От меня не требовалось никаких ответов, ни единого звука, даже кивков. Я хорошо знал, что местные терпеть не могут чужаков. Хатидже-ханым делала уборку и болтала без остановки.
Я услышал, как к гулу шторма на улице добавился еще вой. Это был голос Кербероса: «Осторожно, на пороге враг!»
Тут же раздался звонок в дверь. Увидев вопросительный взгляд Хатидже-ханым, я сказал:
– Открой, посмотри, кто там.
Женщина быстро вышла из кухни и почти сразу раздался ее взволнованный голос:
– К вам полиция!
Когда я подошел к входной двери, то увидел двоих полицейских – капрала и рядового. Они очень вежливо сказали мне, что прокурор вызывает меня для дачи показаний.
– Хорошо, – сказал я. – С вашего позволения, я только оденусь. Правда, у меня есть справка от врача – ко мне
Капрал усмехнулся:
– Ладно, трогать мы вас не будем. – «Кому ты нужен», наверное, подумал он.
Поднявшись на второй этаж, я выбрал уличную одежду по погоде – серые штаны, синюю рубашку и темно-синий пиджак. Потом я решил надеть еще синий галстук в белую крапинку, чтобы произвести хорошее впечатление на прокурора. Затем я зашел в ванную и помазал свои начавшие седеть на висках волосы брильянтином, а потом аккуратно их расчесал. В довершение всего я пару раз прыснул на себя лосьоном после бритья, которым пользуюсь уже сорок лет. Теперь я был готов к встрече с человеком, который будет меня допрашивать. Посмотрев на мой внешний вид и на одежду, все решат, что перед ними настоящий бей-эфенди [2] . Такой человек не может совершить преступление. Спустившись, я сказал Хатидже-ханым, чтобы уходила, когда закончит работать. Она напомнила мне, что вечером придет ее сын.
2
Господин, джентльмен по-турецки.
– Давай-ка перенесем его приход на другой день, – предложил я. – Сегодня и так много хлопот.
На пороге я захватил зонтик и вместе с полицейскими вышел на дождливую улицу. Я хотел придержать зонтик и над ними, но они оказались от такой чести. У садовой калитки стоял полицейский фургончик, который я видел вчера. Капрал сказал мне, что они отправляли мне сообщение, в котором говорилось, что меня вызывают на допрос, но я не ответил, поэтому они приехали за мной сами. Я признался, что редко смотрю на телефон. Если бы я увидел сообщение, то, конечно, пришел бы.
– Куда мы поедем? – спросил я. Они назвали районный центр, к которому относилась деревня. Значит, придется прокатиться. Все это время Керберос лаял и рвался с цепи, словно желая сказать – если бы ты меня не привязал, тебя бы никто не увез.
Меня усадили в заднюю часть фургончика. Я подумал, что довольно странно смотрюсь в таком виде, но делать было нечего.
Море стало грязно-серым. Правду говорят, что в море отражается цвет неба – когда небо серое, вода тоже становится серой, как грязь. А каким оно было синим еще вчера! Так под дождем, через лес, по разбитой дороге, мы не без труда доехали до районного центра.
Меня подвезли к зданию розового цвета, на котором красовалась надпись «Дворец правосудия». На прокуроре, молодом человеке с тонкими усиками на усталом лице, был мятый коричневый костюм. Острые кончики воротничка рубашки задрались вверх, а пестрый галстук съехал в сторону и казался повязанным криво. Меня его вид почему-то сразу насмешил, и я поймал себя на том, что улыбаюсь, вовсе того не желая. Прокурор спросил, почему я смеюсь.
– Просто так, – ответил я.
Эти чертовы костюмы – такая штука! Стоит надеть хорошо сшитый, чистый, отглаженный костюм, как он сразу придаст вам шикарный вид; а стоит облачиться в видавший виды и мятый – превращаешься в бомжа. В общем, прокурор производил неприятное впечатление. Кажется, его мятая рубашка была еще и велика ему – манжеты доходили служителю Фемиды до середины ладоней.