История моего преступления. Рассказы

Карасёв Иван Владимирович

И как португальцы боготворят своих футболистов! В честь Роналду назвали аэропорт, хотя за клубы родной страны он выступал меньше всего. Всё больше за испанские да за английские, но тем не менее он – национальная гордость, что-то вроде нашего Гагарина. Ну и где вы видели музей футболиста, возможно, в Бразилии есть что-нибудь, посвящённое Пеле, так он уже 50 лет не на поле. А в мадейранской

столице Фуншал, прямо на променаде парадной набережной построили настоящий мемориал Роналду, а он ведь ещё даже карьеру не завершил. И ещё один факт: в знак траура по великому игроку шестидесятых годов Эузебио по всей стране отменили торжества в честь очень почитаемого празднования поклонения волхвов младенцу Христу или Богоявления по-нашему. Этим весёлым праздником заканчиваются рождественско-новогодние гулянья, которые длятся почти месяц! Каждый год в некоторых католических странах к «Волхвам» пекут пироги с цукатами и орехами, на Мадейре их ещё и соединяют в одну протяжённую линию, обрезая горбушки, и выкладывают на длинных столах в общественных местах. Такие пироги порой достигают в длину трёхсот метров и больше, каждый может подойти и отрезать себе кусок (хотя с гигиеной, конечно, здесь не всё в порядке – пальцев много, а пирог один). В год смерти «чёрной пантеры», как прозвали в своё время Еузебио (он уроженец Мозамбика), наверное, многие хозяйки не знали, что делать с выпеченными для народа пирогами.

По титулам Еузебио уступает Роналду, боюсь предположить, что будет, когда нынешняя португальская звезда покинет сей бренный мир. Ну а после смерти «чёрной пантеры» вся страна несколько дней скорбела о потере знаменитого в прошлом футболиста, государственные флаги были приспущены, телевизор вместо обычного футбола показывал похороны великого Мастера. Не бывало такого, чтобы по случаю кончины какого-нибудь кардинала в Португалии объявляли трёхдневный траур. Слушайте, кардиналов так много, а Еузебио один, ну теперь ещё и Роналду, правда, есть. Так ведь не умер пока! Воистину футболу – это новая католическая религия в этой небольшой стране!

ЛОСЬ

Мы шли по неглубокому снегу, но ноги всё равно проваливались.

Сантиметров пятнадцать между верхним слоем белого пуха и землёй давали о себе знать. Иногда приходилось продираться сквозь густые заросли. Ружьё оттягивало плечо, патроны, охотничья амуниция и зимняя одежда тоже не помогали покорять снежную целину. Позади мы оставили километров шесть, впереди было ещё неизвестно сколько, а потом ведь придётся возвращаться. Группа офисных работников, которые даже в юности не числились бегунами-разрядниками, явно демонстрировала признаки усталости и наступающего разочарования. Стали подкрадываться предательские мысли:

«А послать бы это всё подальше! На базе и так хорошо можно провести время. Стаканчик водки на полянке перед базой, огурчик солёный, шматок сала на куске хлеба. И зимний пейзаж перед тобой – красота! Выпил, закусил – и в тепло, за стол, там снова за разговорчиком выпил, закусил…»

Вслух, однако, ничего подобного никто не решался высказать, хотя для многих и разбавленный кипятком «бомж-пакет» – лапша быстрого приготовления – казался пределом мечтаний в тот момент. Но старший группы имел серьёзные взгляды на охоту. Эдик мог и не предложить явному слабаку в следующий раз участвовать в коллективном выезде. С ним всё надо было делать серьёзно: работать (Эдик имел собственную фирму по пошиву охотничьей одежды, а это очень непростой бизнес), охотиться (он ведь охотник лет с пятнадцати, когда стрелял водоплавающих птиц из чужого ружья). Отдыхать тоже надо серьёзно, ведь, если это не лежание на диване с телевизионным пультом, любой отдых – это занятие, и к нему, как к каждому занятию Эдик готовился основательно.

Первым решился высказать крамольную мысль Алик – ему отлучение от приятного вида коллективного отдыха не грозило, всё-таки родной брат нашего главного охотника.

– Мужики, давайте двинем на базу, ну нет здесь лосиных следов, вообще никаких следов нет! – почти прокричал он в сердцах, обливаясь потом, несмотря на лёгкий морозец. Алик к своим тридцати пяти годам успел обзавестись очень полезным в мороз слоем жирка.

Конец ознакомительного фрагмента.