История моей измены
Шрифт:
—Прекрати,— громко приказал Таль, и ладонь на ее спине замерла. — Да, было ужасно. Да, чертовски больно. Да, ты поступила дерьмово…мыпоступили дерьмово. Но это не значит, что ты не заслуживаешь счастья. Ты не Гитлер, ты не убивала людей.
— Только его душу, — прошептала она. Таль сел рядом с ней.
— Он выживет, — подчеркнул он.
— Не уверена. Ты не видел его лица. Не слышал, что он говорил. Боже, это был кошмар. И находясь
— Он в гостинице на другом конце города, завтра улетает домой, — ответил Таль. Она повернулась к нему, потрясенная.
— Откуда ты знаешь!? — воскликнула она. Он грустно улыбнулся и убрал волосы с ее лица.
— Человек многих талантов, помнишь?
Иди на х*й, таинственный мужчина.
— Просто поверить не могу, насколько все плохо. Я и через миллион лет не могла себе представить, что это произойдет именно так, — она вздохнула, закрывая лицо ладонями.
— Уверен, все не так плохо, как ты…что это за хрень?!
Голос Таля звучал резко, когда он схватил ее за руку и потянул к себе. Внимательно осмотрел ее, блуждая взглядом по маленьким синякам. Он отпустил ее и подвинулся вокруг нее, глядя на ее другую руку. Миша тоже на нее посмотрела, увидев точно такие же отметины на другом предплечье.
— Я в порядке, — заверила она его, пытаясь оттолкнуть его руку.
— Твою мать! Этот ублюдок поднял на тебя руку?! — закричал Таль. Она покачала головой.
— Нет, на самом деле все было не так. Он не бил меня, не пытался причинить боль, — быстро возразила она.
— Ну, он гребаный труп. Говори, что случилось? — надавил Таль, подвигаясь еще ближе, пока не сел перед ней.
— Таль, это не важно...
—Что. Случилось.
Миша вздохнула.
— Мы пошли на пляж. Он поцеловал меня, я его остановила, он спросил, что со мной, а я просто сказала, что… что наш брак уже не исправить. Что мы должны закончить, — начала она.
— От этого синяки не появляются.Что дальше?
— Он не слушал, я продолжала говорить, когда сказала, что хочу развода, он начал сходить с ума, снова попытался меня поцеловать, и я… я как бы… я вышла из себя, крикнула ему, чтобы он остановился. И он, вроде как, понял. Он просто понял. Спросил, изменила ли я ему, и я… я сказала «да», — запинаясь, проговорила она.
— А что он?
— Ничего. Вернулся сюда, я последовала за ним, и когда вошла в номер, он сбрасывал мои вещи с балкона.
— И ты просто ему позволила!?
— А что я должна была сказать, Таль!? — огрызнулась Миша. — «Эй,
Таль даже рассмеялся, что заставило Мишу тоже усмехнуться. Но это было хорошо. А любое хорошее чувство было плохим, притягивая обратно чувство вины. Перекрывая кислород.
— Что дальше, — мягко надавил Таль.
Миша глубоко вздохнула.
— Я попросила его поговорить со мной, и он успокоился. Сказал, что понимает, сказал, что мы все уладим, что он простит меня, мы пойдем на терапию, бла-бла-бла. Я продолжала убеждать, что у нас ничего не получится, и тогда он понял, что я не просто занималась сексом с другим, — ее голос становился все тише и тише.
— Он понял, что у тебя роман, — закончил за нее Таль.
Она кивнула, вытирая нос.
— Да.
— Чем это закончилось? Как ты оказалась в душе?
Миша глубоко вздохнула.
— Он, ах… он так расстроился от моих слов, от осознания правды. Стал кричать на меня и, я не знаю, попытался встряхнуть. Видимо, тогда и поставил мне синяки. Потом не переставал толкать меня в стену и обзывать, — Миша снова заплакала. — Все толкал меня и толкал, а потом сорвал с меня кольца. Забрал их и ушел.
Таль секунду смотрел на нее, затем встал с кровати. Она увидела, как он стянул рубашку со спинки стула — должно быть, он снял ее, пока она спала. Надев рубашку, начал ее застегивать, расхаживая по комнате.
— Что ты делаешь!? — спросила она, передвигаясь к краю кровати.
— Иду его убить, — спокойно заявил Таль, надевая обувь.
Миша встала с кровати и успела встать перед ним, преграждая путь к двери.
— Остановись! — закричала она, отталкивая его. — Остановись. Он разозлился и натворил гадостей, но и я тоже. Он поставил мне синяк.А я разбила его сердце.
— Мне плевать. Это не дает ему права так к тебе прикасаться, — почти рычал Таль.
— Это мое тело, и я говорю, что у него есть право, — огрызнулась она.
Таль резко наклонился и прижался лбом к ее лбу.
— Детка, мне неприятно тебе это говорить, но это уже не только твое тело. Он принадлежит мне с той первой ночи.
— Таль, — Миша глубоко вздохнула. — Он был расстроен. Я давно знаю Майка иникогда не видела его таким. Пожалуйста.
Прежде чем Таль успел возразить, их прервал рингтон телефона Миши. Они долго смотрели друг на друга, потом она вернулась в спальню. Ее мобильный лежал подключенным на ночном столике, и она склонилась над ним.