История народа хунну
Шрифт:
Необходимо отметить, что хунны XII в. до н. э. весьма значительно отличаются от своих предков. Дегинь, опираясь на Сыма Цяня, считает, что «около 1200 г. до н. э. мы должны помещать создание хуннского царства» [91] . Эту дату принимает и Кордье [92] . В это время хунны населяли степи от Хэбэя до озера Баркуль и уже делали набеги на Китай. Описание их быта и порядков показывает на значительный прогресс. «Они не имеют домов и не обрабатывают землю, а живут в шатрах… Они уважают старших и в установленное время года собираются, чтобы упорядочивать свои дела» [93] . Поэтому отнюдь не удивительно, что, переправившись через пустыню, они получили перевес над разрозненными носителями глазковской и андроновской культур.
91
Deguignes Y. Histoire des Huns, des Turcs, des Mogols et des autres Tartares occidentaux avant et depuis, J. C. jusqu'a present. Vol. 1. P., 1758. P. 216.
92
Cordier H. Histoire generale de la Chine. Vol. 1. P., 1920. P. 205.
93
Цит.
ОТКРЫТИЕ СИБИРИ
Вторая дата хуннской предыстории, нащупанная археологами, — приблизительно 1200 г. до н. э. Около этой даты, как уже отмечалось, совершился первый переход южных кочевников через пустыню Гоби; с того времени пустыня стала проходимой, и хунны освоили оба ее края [94] .
Прежде всего возникает вопрос, почему именно в этот период переход через «песчаное море» оказался возможным. По-видимому, хуннское кочевое скотоводство развилось уже настолько, что хунны в поисках пастбищ двинулись на север, причем это же самое скотоводческое хозяйство обеспечило их достаточной тягловой силой. Наскальная писаница запечатлела тот «корабль», на котором предки хуннов перебрались через «песчаное море». Это крытая кибитка на колесах, запряженная волами, ибо для лошадей она слишком тяжела и неуклюжа» [95] . Изложенное предположение будет верно, но недостаточно. Нельзя также пройти мимо перемены климата на рубеже II тысячелетия до н. э. и связанных с ним изменений в распределении ландшафтов. Возможно, что именно в это время начался процесс похолодания и небольшого увлажнения климата, закончившийся к середине I тысячелетия до н. э. Засушливый ксеротермический период стал заменяться субатлантическим влажным, и соответственно должны были сдвинуться границы пустыни Гоби. В тот период должно было увеличиться и число озер, тянущихся поясом от нижнего Поволжья, через Казахстан и Монголию, до Хингана (сухость климата и озерность — взаимосвязанные географические явления) [96] . Вместе с этим «таежное море» начало наступление на юг. Лесостепи превратились в дремучие чащи, и это подорвало экономическую базу обитателей Сибири. Обстоятельства сложились в пользу южных кочевников, которые сумели ими воспользоваться. Письменные источники не сохранили следов тысячелетней борьбы за степь, но к III в. до н. э. хунны уже были хозяевами всех степных пространств от пустыни Гоби до сибирской тайги. На берегах Енисея и Абакана рядом с бревенчатой избой появилась круглая юрта кочевника. Вместе с культурным произошло и расовое смешение: в эту эпоху, именуемую карасукской, в погребениях начинает появляться монголоидный, узколицый северокитайский тип [97] и европеоидный брахикранный южного происхождения.
94
См.: Киселев С. В. Древняя история… С. 147.
95
Там же. С. 161.
96
Мурзаев Э. Северо-восточный Китай. М., 1955. С. 83, 113.
97
Дебец Г. Ф. Палеоантропология СССР. С. 83.
Но если хунны повлияли на аборигенов Южной Сибири, то последние не в меньшей мере повлияли на них. «Жизнь неолитических рыбаков конца каменного и начала бронзового века на Ангаре и верхней Лене вовсе не была такой мирной и тихой идиллией, какой ее изображали раньше… Постоянные межродовые и межплеменные войны обычны, как известно, в условиях родового быта» [98] . «Целью войн было приобретение рабов для того, чтобы избавить себя и жен от тяжелых хозяйственных забот, и добывание «богатства». Однако «богатство» имело совсем не тот смысл, который вкладываем в этот термин мы. Эти «ценности», по существу, не имели никакого значения в повседневной жизни. Они были предметом гордости владельцев, но лежали в амбарах, как мертвое сокровище… Это были обработанные куски нефрита, морские раковины, перламутр и т. п. вещи, блеском радовавшие глаз, но не приносившие реальной пользы» [99] . Культурные связи древних обитателей Прибайкалья тянутся к Южной Маньчжурии и Северо-Восточному Китаю [100] . Здесь прослеживается обмен главным образом украшениями из нефрита (диски, кольца, полудиски), бусами, морскими раковинами и, что особенно важно, металлическим сырьем. На основании новых данных археологии можно заключить, что во II тысячелетии до н. э. существовал самостоятельный культурный комплекс на территории от Ангары до Уссури. Собранные А. П. Окладниковым археологические материалы, характеризующие жизнь прибайкальских племен во II тысячелетии и в начале I тысячелетия до н. э., рисуют картину патриархально-родового строя с существованием рабства, причем рабы, добываемые путем пленения и покупки, использовались для трудоемких и неприятных работ, а также для кровавых жертвоприношений [101] . Судя по вышеприведенному описанию, хунны были примитивнее аборигенов Халхи и, следовательно, должны были воспринять многое из их культуры. Действительно, в III в. до н. э. мы наблюдаем у хуннов патриархально-родовой строй и бытовое рабство, подобное тому, которое предположил Окладников для племен глазковской культуры.
98
Окладников А. П. Неолит… С. 261.
99
Там же. С. 244, 247.
100
Там же. Глава IV.
101
Там же. С. 231 и сл.
Хотя история хуннов с 1200 до 214 г. до н. э. (за малыми исключениями) не освещена письменными источниками, но за 1000 лет должно было произойти немало событий, и мы не имеем права опустить этот период, не сказав о нем ни слова. Правда, здесь будут только предположения и соображения, основанные на аналогиях, но они могут пролить некоторый свет если не на историю, то на этнографию хуннов.
Археологическими исследованиями установлено, что по всей Южной Сибири в бронзовый век существовал обычай соумирания жены или наложницы и захоронения ее в могиле мужа [102] .
102
Окладников А. П. Неолит… С. 233, 237; Киселев С. В. Древняя история… С. 24, 113; Сальников К. В. Древнейшие памятники истории Урала. Свердловск, 1952. С. 68, 69.
103
Окладников А. П. Неолит… С. 259.
104
Окладников А. П. Исторические рассказы и легенды нижней Лены (Сборник МАЭ. 1949. N 11). С. 82, рассказ 9.
Однако мы имеем значительно более близкие аналогии. У киданей существовал обычай — во время войны по пути во вражескую страну приносить в качестве «искупительной жертвы» духам предков какого-либо преступника, расстреливая его «тысячью стрел». Точно так же и по окончании войны они приносили духам в жертву одного из врагов, на этот раз как «благодарственную жертву» [105] . Аналогичный обычай во II в. до н. э. зафиксирован у хуннов [106] . Тут связь несомненна, так как кидани были, по-видимому, юго-восточной ветвью носителей глазковской культуры, а хунны с 1200 г. до н. э. поддерживали с глазковцами тесные связи, тогда как нижнеленские племена, принадлежащие к циркумполярным культурам, были отделены от южного Прибайкалья «таежным морем» и связь с ними хуннов проблематична.
105
Plath J. H. Geschichte des ostlichen Asiens. Gottingen, 1830. S. 105; ср.: Окладников А. П. Неолит… С. 261.
106
Бичурин Н. Я. Собрание сведений… Т. I. С. 76.
Таким образом, можно сказать, что жертвы приносились не богу войны Ильбису [107] , а духам предков, очевидно, очень кровожадным.
Особенно важен следующий вывод А. П. Окладникова: в глазковское время произошло «появление нового похоронного обряда, обусловленного идеей о существовании подземного мира, в который ведет река мертвых, и замена старой обрядности, имевшей в основе иные представления о судьбе покойников в загробном мире» [108] .
107
Окладников А. П. Неолит… С. 259.
108
Там же. С. 328.
Эта смена мировоззрения сопоставляется с переходом от матриархата к патриархальному родовому строю. Она радикально меняет все жизнепонимание и прежде всего отражается на культе предков: «По воззрениям этого времени возвращение мертвых приносит несчастья и беды живым, тогда как ранее оно считалось неизбежным и желанным звеном круговорота жизни и смерти» [109] . С этой точки зрения понятны «искупительные» и «благодарственные» жертвы духам предков как воздаяние за невмешательство в земные дела.
109
Там же. С. 334.
В связи с этим мировоззрением возникает дуалистическая система: небо — отец — добро и земля — мать — смерть, и отсюда вытекает солярный культ, выразившийся в изготовлении дисков и колец из белого нефрита. А. П. Окладников предполагает, что культ солнца в Прибайкалье заменил существовавший ранее культ зверя.
Наконец последним интереснейшим наблюдением и выводом А. П. Окладникова является интерпретация двух захоронений глазковского времени как шаманских [110] . Однако надо признать, что шаманизм, т. е. близкое, даже сексуальное, общение с духами отнюдь не соответствует описанному выше мировоззрению, и если признать, что описанные погребения действительно шаманские, то правильнее сделать вывод, что они позднейшего происхождения, т. е. датировать их после 1200 г. до н. э. и сопоставить с южным шаманизмом, уже существовавшим в Китае и пришедшим в Сибирь, очевидно, вместе с хуннами. Такое предположение не противоречит ни общей концепции А. П. Окладникова, ни собранному им материалу, ибо он сам сопоставляет костяные ложки из погребения, обнаруженного около деревни Аносово, с бронзовыми ложками из Ордоса [111] . Предположение, что шаманизм возник в Сибири самостоятельно на базе развития более древних верований, не только не доказано, но, по-видимому, и не может быть доказано; наоборот, культурные связи Сибири и Дальнего Востока прослеживаются с бронзового века.
110
Там же. С. 339 и сл.
111
Там же. С. 347.
Описание культуры и общественного строя рыболовческих племен Прибайкалья имеет для нашей темы второстепенное, но существенное значение. Хунны тысячу лет впитывали в себя и перерабатывали эту культуру, и самостоятельный облик хуннской культуры, столь отличный от китайского и даже противоположный ему, есть следствие этого факта. Почти все отмеченные обряды мы встретим с некоторыми изменениями в державе Хунну во II в. до н. э. Поэтому исследования и выводы А. П. Окладникова приобретают особую ценность: они выясняют второй исток того творческого своеобразия, которое нашло свое воплощение в создании державы Хунну и кочевой культуры.
ПРОДВИЖЕНИЕ ХУННОВ НА СЕВЕР
А. П. Окладников выделил в особый этап шиверскую культуру, возникшую от соприкосновения древних хуннов с древними тунгусами. От предшествующего глазковского этапа она отличается бурным развитием металлической техники и появлением «удивительной близости к особенностям примитивных топоров кельтов и архаического Китая иньской (или шанской) династии» [112] . Наконечники копий также повторяют иньские, а кинжалы и ножи принадлежат к архаическим вариантам карасукских плоских кинжалов.
112
Окладников А. П. Шиверский культурно-исторический этап (рукопись).