История немецкого литературного языка IX-XV вв.

Гухман Мирра Моисеевна

— Можете меня поздравить! Сегодня у меня родился сын!

— Что? Как это — сын? — удивился Шмая. — Новый солдат! — Но все же обрадовался и горячо поздравил молодого отца с первенцем.

Однако старик подумал, что только радоваться по этому поводу — мало. Ведь от того, что люди поздравляют счастливого отца, сыт-доволен не будешь. Нужна теперь, как воздух, крыша над головой. Пока придут молодые в себя, надо их принять. В свой дом. Но он еще стоит, бедный, без крыши, а в землянку молодую мать с ребенком не возьмешь. К тому же Вася заслужил

того, чтобы жить в тепле и чтобы на голову дождь не капал.

И, отложив все дела, Шмая-разбойник собрал свою могучую бригаду и повел ее на штурм своего дома.

Вся улица взялась помогать.

Сказать, что жена, Рейзл, была в восторге от того, что после стольких мытарств ей придется ютиться с соседями, нельзя. Но она поняла, что ей ничего не поможет. Таков он, Шмая, — для людей он готов последнюю рубаху с себя снять, тем более, для этого русоволосого сибиряка, которого любил, как родного сына.

Уж ладно, решила она про себя, пусть с соседом, но в своем доме. Сколько же можно мучиться в землянке? Девочки не имеют своего уголка!

Но недаром люди говорят, что нашему Шмае-разбойнику везет в жизни! Когда дело близилось к концу и жена начала было ему намекать, Шмае, что, мол, лучше было бы оборудовать для молодоженов комнатку в клубе, прибыла от Мишки телеграмма. Сын сообщал, что Оля родила двойню — двух дочерей-красавиц — и завод выделил им хорошую квартиру. Все это, конечно, хорошо, но как же может Оля одна справиться с таким детским садом? Можно было бы вызвать Олину мать, Марину, но, как на грех, та заболела и не может выехать…

Что ж поделаешь, думала Рейзл. На первых порах ей придется помочь детям. Они ведь еще молоды и так беспомощны!

И, недолго думая, собралась в путь-дорогу.

Шмая и Вася Рогов со своим маленьким и шумливым семейством готовились отпраздновать новоселье.

Года через три после войны в один из воскресных летних вечеров Шмая-разбойник взял лом в руки, созвал всех соседей в свидетели и стал разбивать свою землянку. Это была последняя землянка в «Тихой балке». Эту работу он делал с большим наслаждением. Ему помогали все соседи.

Казалось, с тех самых пор, когда люди научились уничтожать жилища, города и села, это был первый случай, когда все радовались и все были в восторге. Шутка сказать — последняя землянка! Последнее напоминание о войне!..

Немало воды утекло с тех пор.

За это время несколько раз старый клен у калитки кровельщика сменял свой наряд, а лицо хозяина покрывалось все новыми и новыми морщинами, голову щедро посеребрила седина. На виноградной плантации наливались соком виноградные грозди, а в чанах виноделии играло буйное молодое вино. Поселок помаленьку рос и молодел. К небу тянулись стройные тополя, и тихие воды Ингульца по-прежнему переливались под солнечными лучами и в лунном сиянии всеми цветами радуги.

Каждое утро, когда просыпаются петухи, неторопливым, размеренным шагом идет на работу наш старый кровельщик, и его почтительно приветствует

стар и млад.

Сердце его радуется, когда он смотрит на новые дома и постройки. Как-никак везде он здесь приложил руку, здесь есть значительная толика его труда, его души. Радостно еще и оттого, что есть порох в пороховницах, — силы его еще не покидают.

И кто же этого не знает — когда ты вечно в хлопотах, в труде, забываются старые раны и болячки, как-то легче дышится и сам, кажется, молодеешь, душой и телом.

Обо всем он забывает, когда выбирается на свой трон — на стропила — и погружается в работу.

Прохожие, задерживаясь на минутку, кричат ему:

— Здорово, старина! Доброе утро, Шмая-разбойник! Как дела?

— Ничего, дела идут! — не отрываясь от работы, отвечает он. — Трудимся!.. Сижу на своем троне и вижу, как на ладони, весь мир…

— А что же ты там видишь, сосед?!

— Что я вижу? Ого, многое вижу! Неплохой мастеровой, скажу я вам, соорудил наш мир. Есть стены. Есть добрый фундамент. Нужно, пожалуй, еще хорошую крышу приделать этому миру, тогда людям удобно будет жить в нем, будет тогда настоящий порядок на земле. А то, братцы, мир еще не совсем по-хозяйски устроен…

И люди весело хохочут, машут кровельщику руками:

— Эгей, прощай, старик!

Шмая-разбойник слегка морщится:

— Какой же я вам старик? Мне, ребята, стареть некогда, разве сами не видите, сколько у меня еще работы? К тому же не забывайте, что я знаю секрет долголетия!..

Григорий ПОЛЯНКЕР

(Биографическая справка)

Полянкер Григорий Исаакович родился в 1911 году в г. Умани, Черкасской области, в семье ремесленника.

Учился в трудшколе и школе рабочей молодежи в Умани. В 1928 году переехал в Киев, поступил в ФЗУ, а по окончании его работал на обувной фабрике.

В 1932 году поступил на литературный факультет Киевского педагогического института, который и окончил в 1935 году.

Еще работая на фабрике, Григорий Полянкер напечатал в еврейских журналах целый ряд очерков и рассказов о жизни рабочей молодежи, студентов, был членом писательской литературной организации ВУСПП, а с момента создания Союза писателей СССР был принят членом Союза.

В 1932 году вышла первая повесть о рабочей молодежи, о комсомольцах столицы, уехавших работать в «Донбассуголь». Вслед за этой книгой в 1934 году вышел сборник маленьких повестей и рассказов «На том берегу», в 1937 году — роман «Вторая встреча». Перед Отечественной войной писатель опубликовал свою повесть «Шойль из Баполья» на еврейском, украинском и русском языках, издал первую книгу романа «Шмая-разбойник».

В первые дни Отечественной войны ушел добровольцем на фронт и прошел с Советской Армией путь до Берлина. Награжден орденом Отечественной войны, орденом Красной Звезды и боевыми медалями.