История о краже. Схватка с судьбой
Шрифт:
В окружении слушателей стоял высокий оборотень, на широченные плечи которого опускалась грива волнистых чёрных волос. Говорил он неспешно, вдумчиво, чем производил впечатление мужчины знающего и к пустой суете не склонного.
– Хайнес до сих пор носа не кажет, – тяжело ронял он слова. – По городу идут погромы, а войска с мирными жителями схлёстываются. Подождём ещё немного, пусть народ подтянется, и пойдём к дворцу.
– Неужто свергать будем?
– Язык прикуси, – мрачно посоветовал предводитель. – Дело это не решит. Этого свергнем, кто потом
– Так пусть сам уходит! – крикнул кто-то. – Добровольно вынудим отречься. Да в пользу тех же Вотых! У этих ни одна шваль не забалуется.
– Цыц! – рявкнул предводитель.
– А чё сразу Вотых?! – завопил кто-то из толпы. – Ашхыи ничуть не хуже!
– Да по твоим Ашхыям топор плачет!
– А ну умолкли все! Сейчас дойдём до дворца и будем решать! А пока головы-то не горячите!
– А чего не горячить-то? У меня всю лавку разграбили! Мне семью теперь на что кормить?
– У-у-у, разграбили! У меня вообще всё пожгли, даже жить негде!
Раздался надрывный женский плач: кое-кто потерял ещё больше.
– Да сбежала уже правящая семейка давно! Все в городе об этом говорят! Только зря к дворцу проходим.
– Не мог он так просто улепетнуть, – не сдавался предводитель. – После прежнего хайнеса в городе чуть ли не каждый день смута начиналась. Нынешний ни разу не уехал, всегда к народу выходил.
– А сейчас где он? Нет! Сейчас-то жопа поглыбже будет, вот и струхнул!
– Да! Ни его самого, ни его приспешников не видать! Все попрятались!
– Куда прёшь, остолоп! – заорала какая-то баба в толпе.
– Простите, почтенная, но меня там очень ждут!
– Там сурьёзные разговоры ведутся! Тебя куда несёт?!
– Поверьте, дорогая, меня очень-очень ждут! Ох, простите, уважаемый… позвольте пройти… немного потеснитесь… ох, вы так добры!
Через толпу к центру площади протиснулся высокий мужчина в рваном плаще. Раскинув руки, он шагнул к оторопевшему предводителю, а затем, спохватившись, сбросил с головы капюшон. Лунный свет отразился от белых волос и зажёг огоньки в жёлтых глазах.
– Я вас обыскался, – с широкой улыбкой заявил хайрен. – Весь город прочесал, ища место, где вы решили собраться. Вы уж хоть бы оповещали, а то и не найти вас.
– Да это ж хайрен! – узнал его кто-то.
– Где? Этот?
– Врёшь!
– Да быть не может…
Узээриш покрутился на месте, показывая всего себя, и толпа взорвалась паническим шумом.
– Нас войска окружили! Во скляды! Как просмотрели?!
– Бежим!
– Дави его, ребята!
Толпа, раздираемая противоречивыми желаниями, схлестнулась сама с собой.
– А ну успокоились!!! – заорал предводитель, а хайрен тем временем вскочил на каменный бутон фонтана и закричал:
– Я с миром пришёл, без военных! Вы же поговорить со мной хотели, разве нет?
– Да-таки сунется сам хайрен к нам без охраны!!!
– Ну
– Братцы, нет войсков! Пусты улицы!
– Бей его!
Толпа поддержала последний крик одобрительным шумом, но в сторону хайрена никто не колыхнулся. Всё же одно дело требовать от хайнеса ответа и совсем другое – бить его сына. Хоть саму толпу в целом и раздирала ярость, но каждого его члена ещё мучили робость и страх перед власть имеющими.
– Тихо! Никто никого бить не будет! – горланил предводитель.
Узээриш спокойно осматривал беснующуюся толпу, словно это не его жизнь была в опасности. Сколько раз он уже стоял перед взбешённым народом? Отец часто посылал его в отдалённые регионы Салеи успокаивать волнения. Он множество раз видел перед собой лишённую разума толпу, с которой, казалось бы, невозможно договориться. Которая не желает что-то слушать.
Самое сложное – привлечь её внимание.
Заставить слушать.
Поймать и воспользоваться моментом, чтобы открыть для своих слов сотни ушей.
Невольно припомнилось, что это не всегда удавалось. И он даже бывал бит.
– Говорить?! – пронзительно завизжала растрёпанная заплаканная женщина, выскакивая вперёд. – Говорить с ним?!! Да они ублюдки, не способные и пальцем пошевелить, чтобы спасти свой народ! Жрут и спят на наши деньги, а кто защитит моих детей?! Кто?!!
– Мама, мамочка, – сзади к ней подбежала перепуганная девочка и обняла её за талию.
– Своего ребёнка он отдавать не захотел, значит, мои дети дохнуть должны?! – женщина взвизгнула, когда дочь коснулась её локтя, и едва не отшвырнула собственное дитя. – Когда действительно понадобилась его помощь, где он был?! Где?! Я и должна его простить?! Пусть сдохнет!!!
Никто и опомниться не успел, как наследник спрыгнул на мостовую и, в два прыжка добравшись до женщины, замер напротив неё и выдохнул прямо ей в лицо:
– Отдай своего ребёнка. Отдай. Его убьют. Но вся Салея будет спасена.
Он замер, смотря своими желтющими глазами в широко распахнутые глаза горожанки, зрачок его дрожал и ширился, и бедная женщина почувствовала, как струится холодный пот по спине. Дрожащими руками она вцепилась в худенькие плечи дочери и судорожно прижала её к своему животу. Жутковатый взгляд наследника переместился на испуганное личико девочки.
– Прелестное дитя. Так отдашь? – взгляд его вновь переместился на женщину, и та, зарычав, с силой толкнула его в грудь.
– Прочь! Катись прочь, скляда! Ничего не отдам! Никого не отдам… Ишь чё удумал! Мою кровь на смерть посылать!!!
Толпа возмущённо зароптала, опасно качнулась на наследника, и на крышах домов в лунном и волчьем свете настороженно зашевелились тени. Но сам Узээриш как ни в чём не бывало повернулся к предводителю и спросил уже у него:
– Так, может, ты отдашь сына? Или, может, племянники есть. Их, наверное, не так жалко.