История о краже. Защитник
Шрифт:
Майяри недовольно искривила губы, и её пальцы расслабились, выпуская пойманного харена. Тот осторожно отстранился и поспешил покинуть кровать, с недоумением смотря на спящую девушку. Что произошло? Что такое?
Из дома Ишыев Ранхаш выскочил спустя семь минут и, остановившись у ворот, ещё долго-долго вдыхал холодный воздух.
Нельзя было её трогать.
Но ведь он трогал её и раньше. Что изменилось? И как это изменение произошло?
– Эх, Майяри, – Шидай взглянул на девушку так ласково и нежно, что в глазах
– Почему? – с опаской уточнила Майяри, невольно вжимаясь в спинку сиденья.
– Какая ты всё-таки славная! – невпопад ответил лекарь и перевёл ласково прищуренный взгляд на харена.
Майяри тоже уставилась на мрачного господина Ранхаша и замерла, случайно взглянув на его ладони. Впервые заметив сине-багровые рубцы, девушка озадаченно моргнула, не понимая, что её шрамы делают на руках харена. Понимание посетило её лишь полминуты спустя, и она резко отвернулась. Майяри никогда не спрашивала, как именно господин Ранхаш снял с неё браслеты, и сейчас, увидев на его ладонях те же символы, что украшали её руки, испытала сложную смесь благодарности и неловкости.
– Эй, Трибан!
Данетий остановился и неохотно обернулся к окликнувшему его пекарю. Плечистый светловолосый мужчина поспешил к нему, вытирая руки о передник.
– Слушай, правду бают, будто бы харен в Жаанидый подался и ему на смену на это проклятое дело какого-то лиса прислали?
Поморщившись, медведь кивнул. Утаивать всё равно смысла нет, это ж не секрет какой.
– А чё такое? Харен не справился? – пекарь ехидно прищурился, но тут же отшатнулся под грозным взглядом Трибана.
– Думай, что мелешь! Ему сам хайнес другую работу поручил. Куда важнее возни с этими цацками!
– Да что ж важнее? – возмутился пекарь. – Тут и грабёж, и убийства, а самый главный участник как был на свободе, так там и ходит. Слышал, эту Амайяриду так и не засадили, а ведь она ж…
– Да что ж вы на девчонку-то всех собак повесили? – устало вздохнул данетий.
– Ну все ж так говорят, – смутился пекарь.
– Друг за другом невесть что повторяете, а потом ещё ноете: что ж это так справедливости в мире мало, – проворчал Трибан, введя собеседника в ещё большее смущение.
Взгляд его зацепился за высокую знакомую фигуру с шапкой светлых волос, и данетий мгновенно потерял все крохи интереса, которые у него вызывал разговор, и, махнув на прощание пекарю, поспешил через улицу.
– Варлай! Варлай! Да стой ты!
Парень неохотно остановился и слабо улыбнулся догоняющему его данетию.
– Тебя когда отпустили? – выдохнул Трибан, осматривая ссутулившегося оборотня.
На его взгляд, мальчишка как-то поблёк: волосы потускнели, глаза посерели, а в выражении лица появилось что-то тоскливое.
– Да только что, – неохотно ответил Варлай, продолжая удерживать на губах улыбку.
– И куда ты сейчас? Домой?
Парень поморщился и отрицательно мотнул головой.
– Переночую где-нибудь, а там разберусь.
Трибан смерил его задумчивым взглядом и решительно распорядился:
– Ко мне пошли.
– Да нет, не нужно, – Варлай поёжился.
– А
Растерянный Варлай подтянул сползший с плеча мешок и, подпихиваемый рассерженным медведем, неуверенно зашагал вперёд.
– Мальчишка! – продолжал ворчать Трибан.
– Данетий… – начал было Варлай, но его грубо перебили.
– Если есть возражения, то лучше подавись ими прямо сейчас!
Парень с удивлением и непониманием взглянул на Трибана и всё же промолчал. А данетий с удовольствием отметил, что в сероватых глазах проскользнула прежняя голубизна.
Глава 18. Начало пути
Ранхаш провожал взглядом проплывающую мимо заснеженную полосу леса. Яркое солнце отражалось бликами на стекле и осыпало искрами снег, а в карете, несмотря на плотно прикрытые двери и горячильные камни, которыми Шидай обложил уснувшую Майяри, пахло морозной свежестью. Нестерпимо остро захотелось вонзить зубы в снежный ком и почувствовать подтаявшую воду на языке. Пить, что ли, хочется?
Повернув голову, мужчина уставился на вжавшуюся в уголок девушку. Спала она, обхватив себя руками за пояс и поджав ноги под сиденье, словно бы опасаясь соприкоснуться со своими попутчиками. На лице её застыло недовольное выражение, аж в пальцах зудело от желания разгладить морщинку между её бровями. Даже во сне не расслабляется. Шидай укрыл девчонку толстым шерстяным пледом и впихнул в него после горячильные камни, чтобы уж точно было тепло.
– Такая сердитая… – Шидай опирался локтем на оконную раму и с широкой улыбкой смотрел на Майяри. – Так и хочется перетащить на колени и зацеловать её до сердитого кипения, да? – хитрый взгляд упал на Ранхаша.
Тот оценивающе осмотрел девушку.
– Нет, – наконец решил он.
Лицо лекаря вытянулось от разочарования.
А Ранхашу почему-то казалось, что разозлить Майяри поцелуями под силу только Викану. В его воображении девчонка с покорной обречённостью замирала на коленях Шидая, позволяя тому делать всё, что он захочет. Более же никого, кто бы осмелился к ней так прикоснуться, он не знал.
Взгляд мужчины зацепился за экипаж, следующий вместе с ними в одном направлении. Внутри проснулось чувство вины. Он даже не подумал о том, чтобы перед отъездом проститься с госпожой Лоэзией. Более того, он предполагал, что в тех неразобранных письмах, что сейчас покоились в его саквояже, лежит послание от неё с уведомлением о дате отъезда. Надо всё-таки завести секретаря.
После ночной прогулки по лесу в течение двух дней всё было подготовлено к отбытию в Жаанидый. Ранхаш, конечно же, никому не сообщил планируемую дату переезда в целях безопасности Майяри, хотя Иезар всё равно успел на встречу у ворот. Наверное, устроил слежку за домом. Ранхаш бы так и поступил. Но вот чего он не мог предположить, так это того, что в этот же день город решит покинуть его невеста. И почему-то это показалось ему неудобным.