История о том, как…
Шрифт:
– В смысле, попасть? – помотал головой Дарик, окончательно потерявший нить разговора.
– То и в смысле! – наставительно произнес мальчишка.
– Мирка! Куда здесь до ветру сходить!?! – несколько громче, чем планировал, вернулся к первоначальному вопросу Дарик.
– Ах, это! Можно и до ветра. Но лично я предпочитаю посетить туалетную комнату, там заодно и умыться можно! – важно покивал Всемир, но развивать тему не стал.
– Хм, а, где? – помахал рукой парень.
– А вот прям там, – мальчик указал на дверь, которой еще пару минут назад, ну, точно не было. Дарик был, даже, почти готов поклясться в этом.
– Хм, это, спасибо! – буркнул, наш герой и смело отправился
– Фу! Да не надо, я уж сам как-нибудь, – не очень понятно ответил Мирка, – В общем, обращайся если что.
Туалетная комната, напомнила Дарику туалеты в поездах дальнего следования, только без окна и полотенце висит чистое. Даже перестук колесных пар послышался на долю секунды. Но в целом комната удовлетворила нашего героя, и он остался вполне доволен её посещением. Закончив водные процедуры, все трое разместились за столом и приступили к завтраку. Дарик, вообще-то не очень сильно любил каши, но сегодняшнюю умял без остатка и даже вымазал миску хлебом, причем порядком опередив сотрапезников. В кувшинах оказались парное молоко и родниковая вода. К молоку Дарик всегда относился настороженно, еще со времен детского садика, а вот водичка оказалась выше всяких похвал. Когда все поели, Лада неожиданно спросила:
– Слушай, а у тебя фляга есть?
– Конечно, – ответил Дарик.
– Давай сюда, путь не близкий, надо воды с собой взять, – объяснила девочка.
Дарик сходил к рюкзаку, выудил из него настоящую армейскую фляжку, выменянную еще три года назад у одноклассника на кохиноровский ластик и ярко оранжевую ручку Bic, вернулся и протянул фляжку Ладе. Девочка покрутила фляжку в руках, открыла, понюхала, слегка поморщилась и решительно вернула.
– Так, давай воду лучше в моей возьмем. А то твоя…, слишком маленькая, – не уловимым движением Лада достала откуда-то небольшую, вроде как берестяную фляжечку, – А ты, этот свой, как его…, а рюкзак! С собой возьмешь?
– Естественно, – немного подумав, ответил Дарик.
– Вот и славно! Слушай, а может мы тогда, воду и провизию в него положим? – девочка пару раз хлопнула ресницами и улыбнулась.
После этой улыбки, Дарик понял, что да, он конечно же готов, положить все что нужно в свой рюкзак, который он же с удовольствием и понесет, причем, в принципе, он не против даже и Ладу понести. Но последнее ему не предлагают, наверное, к сожалению. Девочка хлопнула ресницами еще раз и продолжила:
– Я пока хлеб заверну, а ты флягу наполни.
Дарик посмотрел на фляги и решил, что имеет смысл наполнить обе. Сначала он быстренько наполнил из кувшина свою, а потом принялся за наполнение Ладиной. К его удивлению, в нее поместилось как-то уж очень много воды. Когда вода в кувшине подошла к концу, а кувшин сам по себе был не маленьким литра на четыре, а может и побольше, фляга по-прежнему оставалась полупустой.
«Ну и фиг с ней!», – подумал Дарик, и решительно заткнул фляжечку пробкой. А вот когда он попробовал переложить ее в рюкзак, то испытал удивление с новой силой. Фляжечка весила добрых килограмма два, если не три. «Бывает, наверное.» – философски подумал Дарик, уложил фляжки, потом принял у Лады завернутый в вышитое полотенце хлеб, разместил его так, чтобы не помялся, и аккуратно закрыв рюкзак, вслед за ребятами покинул приютивший их на ночь дом.
– Пару минут подождите и двинемся, – сказала Лада, после чего повернулась к дому, поклонилась и произнесла: – Благодарю, ночь избыли!
Дом, как-то вдруг съежился, затуманился и пропал. Девочка сделала несколько шагов, подобрала с платформы коробок и сунула в сумочку. После чего немного порывшись, достала из сумочки пудреницу. «Да, уж. И зачем ей пудреница? Да и как она собирается
– Вызываю седьмую заставу! – сказала девочка пудренице, а спустя секунд семь, заулыбалась и продолжила: – Ой, здравствуйте, Василий Георгиевич! Это я, Лада, извините, что так рано, – и после небольшой паузы продолжила, – Ну да, к вам собираюсь. К ужину будем. Мы тут парня интересного встретили, хочу к вам привести, показать… Ага, благодарю! До встречи!
Лада еще некоторое время поводила внутри пальцем и вновь обратилась к пудренице:
– Проложить путь к седьмой заставе… По дорогам… Голосом.
После чего захлопнула пудреницу, а может и не совсем пудреницу, сунула ее в сумочку и, развернувшись к Дарику, сообщила:
– Путь проложен, можно идти. К вечеру, если не торопиться, будем на заставе, а если немножко поторопимся, то и на ужин успеем. Пойдемте! – после чего резко повернулась, взмахнув косой и пошла в сторону подсвеченного восходящим солнцем трафарета гор.
***
Они шагали уже часа четыре. Черный лес, остававшийся все время по левой руке, немного отступил и напоминал о себе лишь темной полосой где-то почти у горизонта. Вокруг расстилалась степь. Первый час они шли гуськом, по еле заметной тропинке в постепенно светлеющих сумерках. Потом, почти одновременно с солнцем, наконец перевалившим вершины гор, вышли на торную дорогу. Идти сразу стало веселее. Трепались о каких-то пустяках, Дарик о чем-то рассказывал, Лада улыбалась, а то и смеялась, в общем, получилась вполне приятная прогулка на свежем воздухе. Мирке, впрочем, довольно скоро надоел этот их разговор, и он убежал вперед. Так и шагали себе не торопясь.
Больше всего Дарика удивляли две вещи. Первая. Он перестал относиться к окружающему миру как к бреду сумасшедшего. И начал воспринимать его как вполне себе реальность. Да немного бредовую, но у всего есть свои недостатки. В целом-то, все нормально. Вторая же заключалась в том, что светлый образ черноволосой и кудрявой, кареглазой красавицы – Наташки из «А» класса, стал, как-то бледнеть, выцветать, да и вовсе растворяться. И за ним, все отчетливей стали просматриваться светлая коса и серые глаза, совсем другой представительницы прекрасной половины человечества. А ведь сколько сил и слов было потрачено им, в свое время, на утверждение в сознании окружающих, а прежде всего в своем собственном, того факта, что он однолюб. Да он однолюб! Но, похоже…, нет, точно…, совсем, даже, и не в Наташку.
Ближе к обеду Лада извинившись, умотала к брату, оставив Дарика на дороге в гордом одиночестве. Их спины маячили метрах в двухстах впереди, но без Лады идти стало как-то не интересно, к тому же сразу, буквально рывком, навалился вес рюкзака. Солнышко уже не ласково грело, а полило, да и вообще! Неожиданно слева раздалось покашливание, а вслед за ним и чуть дребезжащий голос:
– Здрав будь, добрый молодец! Куда путь держишь?
Дарик, не так давно оборачивавшийся и видевший лишь пустую дорогу, невольно опешил. Рядом с ним по дороге шагал сухонький, благообразный старичок, ростом едва ли парню по плечо, в громадной, несуразной и к тому же не просто видавшей виды, а откровенно драной, соломенной шляпе. Шляпа ни разу не гармонировала с остальной одеждой старичка. И штаны, и белая рубаха выглядели как новые, красные сапожки казалось, были только-только почищены, без единой пылинки. Длинная седая борода и усы тщательно расчесаны. И вдруг эта шляпа.