История оборотня

Алейников Кирилл

— Дядя Виталя, почему Настю не привели?

Я немного растерялся, взглянув в глаза, полные молчаливого упрека, но потом расслабился и потрепал девчушку по голове.

— Если хочешь, сегодня вечером приведу ее в гости.

— ...И если Настя захочет, — строго добавил Вячеслав.

— Хочу! — воскликнула Наташа. Очевидно, ей мой ответ полностью понравился, и она вновь скрылась в детской.

Вячеслав вместо обещанного чая решил попотчевать меня коньяком, вследствие чего достал из шкафа две рюмки и длинную тёмную бутылку.

«Наполеон». Надо же...

— А где Света? — справился я о жене хозяина, не думая отказываться и от коньяка.

— Да в больнице опять, — вздохнул Вячеслав. — Игорек снова заболел.

— Новый год, надеюсь, вместе встретите?

— Надеюсь. Но ты, главное, по поводу Насти не волнуйся, приводи в любое время.

Мы чокнулись и выпили. Закусили лимоном.

— Виталя, я, конечно, понимаю, что это не мое дело, но... — Вячеслав помедлил. — Не верю я, что Настя твоя родственница.

Я крякнул и насторожился:

— Отчего так?

— Не знаю, — повел он плечами. — Непохожи вы как-то, да и вообще... Ай, ладно! Извини, что я начал эту...

— Ничего-ничего, — поднял я ладонь. — Ты и Света — хорошие люди, помогаете мне с Настенькой. Думаю, вы должны знать правду.

Мы выпили еще по одной. Закусили.

— Дело в том, что Настя участвует в программе по защите свидетелей. Вернее, я участвую, защищая ее от... от людей, убивших ее родителей.

После полуминутного молчания Вячеслав выдохнул:

— Так я и думал, происходит что-то подобное. Значит, бедняжка стала сиротой?

— Да. Но я очень тебя прошу: не говори с ней ни о чём, связанным с её прошлой жизнью. И Свете передай.

— Можешь на меня положиться! — ударил себя в грудь Вячеслав.

Снова выпили. Коньяк оказался хорош, в голове приятно зашумело.

— То-то я гляжу, тихая она какая-то, почти не говорит. Кстати, Виталя, ты не заметил, Насте-то общение с Наташкой вроде как на пользу.

Я согласно кивнул. Хотя, черт, ни хрена я не заметил. Она всё ещё оставалась молчаливой, замкнутой, напуганной маленькой девочкой, вздрагивающей при звуке моего голоса.

Знает ли она, что именно я повинен в смерти ее мамы и папы?..

— Можете на Новый год к нам приходить, — пригласил Вячеслав. — Я буду рад, Светка тоже, а про Наташку и говорить нечего.

— Спасибо, Слава, подумаю, — пообещал я.

Мы просидели за бутылкой коньяка еще около часа. Затем я, вспомнив, что Настя сидит дома одна, заторопился уходить. Еще раз поблагодарив Вячеслава за теплоту и чувствуя, как извилины мозга заплетаются одна за другую, я вышел в темный подъезд.

Автоматические двери гаража закрылись, едва «Шевроле» с тихим шуршанием въехал на крупнозернистый бетон парковочного бокса. В этот раз автомобилей под Замком скопилось достаточно: четыре фургона, три представительских «Мерседеса», три баржеподобных «Ауди» и даже родной «ГАЗ-3111» — новая

«Волга», похожая чёрт знает на что, только не на качественный автомобиль.

Я в компании трёх бритых парней покинул салон фургона и не спеша направился к лифту. Спустившись на уровень ниже, вышел на тесный «пятачок», откуда направо и налево уходил длинный коридор. Меня встретил сам Ирикон.

— Добро пожаловать в наше убежище! — расправил он руки в приветствии. — Иди за мной, я покажу твое логово на эту распроклятую ночь.

Мы двинулись влево по коридору. По бокам проплывали одна за одной массивные, явно бронированные двери. Некоторые оставались открытыми, и я успевал замечать находящихся внутри тесных камер людей: парней, девушек, мужчин, женщин.

Оборотней.

У камеры с номером 101 Ирикон остановился.

— Твоя клетка, Виталий. Через час автоматика заблокирует двери и весь этаж, так что смотри, не опаздывай.

— Сколько времени длится изоляция?

— До шести утра. Снаружи останутся лишь люди, которые побеспокоятся о безопасности Замка в наше, так сказать, отсутствие.

Я шагнул внутрь. Камера была действительно тесной: куб со стороной два с половиной метра. Прежде чем оставить меня в одиночестве, Николаев-Ирикон посоветовал:

— Пока есть время, потренируйся на трансформации. Попробуй заставить своё тело измениться, превратись в волка. Нам, оборотням, полезно уметь трансформироваться не только при полной луне, но и по собственному желанию.

Депутат ушёл, а я остался один. Потрогав стены и пол, обнаружил, мягкие, точно матрасы в изоляторе для буйных психиатрической клиники. Даже потолок был мягким. Светло-серая обшивка камер, надо полагать, служит лишним инструментом, призванным обезопасить сумасшедшего зверя от самого себя.

Встав точно в центре камеры прямо под фонарем, надежно защищенным толстыми стальными прутьями, я принялся раздеваться. Хоть Ирикон ничего не говорил об одежде, я всё-таки решил ее снять. Раздевшись до плавок, с жутким волнением на душе лег на пол, закинул руки за голову и стал ждать.

Минуты текли мучительно долго. Механический хронометр, покоящийся на аккуратной стопке одежды, отсчитывал секунды непривычно медленно. Под его тихое тиканье я стал погружаться в беспокойную дрему...

Звук человеческого голоса заставил меня дернуться и вскочить на ноги.

— Привет, бандит!

Хлопая глазами, я уставился на источник голоса. Им оказалась привлекательная девушка моего возраста, одетая лишь в легкий купальник.

— П-привет, — пытаясь унять застучавшее сердце, ответил я.

Девушка глянула на лежащую одежду, затем подняла ее и вынесла в коридор.

— Не оставляй никаких вещей в камере. Поверь, к утру они превратятся в пух.

— Спасибо за совет, — кивнул я, невольно разглядывая соблазнительную фигуру незнакомки. — А ты тоже... э-э-э...