История одного гоблина. Два в одном
Шрифт:
Бежал тогда и он в совершенном смятении, сам не понимая от чего. Потом – бурный поток, много обжигающей ледяной воды, а после снова провал в памяти. Боли не было. Никакой. Даже давящая внутренняя тоска, питающая привычное всепоглощающее чувство ненависти ко всему на свете, ничем не напоминала о себе.
– Давно не чувствовал себя так прекрасно, – мысленно отметил жахани, окончательно созрев, чтобы подняться на ноги.
Рядом с ним на песчаном берегу лежала незнакомая симпатичная тивада в светлых доспехах. Форма ее лат смутно напоминала положенную по армейскому уставу
Воительница пошевелилась и открыла глаза. Увидев склонившегося над ней алхакима, девушка вздрогнула и потянулась к ножнам. К счастью, меча в них не оказалось.
– Кто ты? – спросила она, пятясь на четвереньках, и жахани при звуках ее голоса неожиданно накрыла волна осознания.
– Йалаха мин айхиратэн! – выругался он от неожиданности.
Муфад'алу нравился его старый облик. Быть похожим на местных обитателей вовсе не хотелось, но свершившегося, похоже, уже не воротишь.
– Собрат командир? – недоверчиво задала вопрос серхенги, вскинув от удивления брови и широко распахнув чудесные васильково-синие глаза.
Понимание случившегося незамедлительно пришло и к ней.
– Похоже, собратья теперь устарели, – потер совершенно гладкий безволосый подбородок алхаким. – Зови меня лучше по имени.
Рахимана поднялась на ноги, пошатываясь, подошла к успокоившейся водной глади и склонилась над ней, пытаясь рассмотреть, на что она стала похожа. Отражение не разочаровало. Особенно ей понравились длинные светлые волосы. У жахани они всегда были черными и не отрастали длиннее вытянутого указательного пальца вместе с когтем.
– Могло быть и хуже, – улыбнулась она, внимательно рассматривая начальника.
Новая внешность подходила этому красавчику даже больше, чем прежняя. К тому же Муфад’ал за последний день стал куда мужественнее и увереннее в себе, чем вызывал симпатию у опытной воительницы. Когда командир не размазня, подчиняться приятнее.
– Надо разобраться, как у нас с потерями, – вспомнил о своем отряде Муфад'ал. – Что с врагом?
Постепенно все позорно бежавшее воинство за исключением утонувших снова начало осторожно стягиваться к долине, где три народа сообща одолели сначала драконов, а затем сражались с порождениями тьмы. Следов посланца Умбры нигде не было видно, и выжившие по праву начали считать себя победителями. Про Минору никто и не вспомнил.
– Теперь точно мир, – подмигнул алхаким Тиргилону.
Тивада приветствовал его кивком головы, ничуть не удивившись изменениям, случившимся с жахани. Он пошарил в своей сумке и выудил из нее скрипку со смычком. Торжественно, словно совершая какое-то таинство или ритуал, темнокожий увалень взял инструмент и тронул смычком струны. Полилась жалостливая мелодия.
Скрипка рыдала в руках командира тивада, словно оплакивая павших. Муфад’ал стоял и заворожено слушал, не обращая внимание на собирающихся
– Это все так странно, – сказал высокий коренастый мужчина с необычайно рельефной мускулатурой, пробираясь с противоположной стороны сквозь образовавшуюся толпу.
Он слегка прихрамывал на обе ноги, а его левая рука безвольно свисала вдоль тела. С некоторым трудом и только по голосу Муфад'ал опознал в очень скудно одетом незнакомце Квимиаля. Тот вдыхал свежий воздух полной грудью впервые за долгое время и наслаждался моментом.
– Мы все-таки объединились, – радостно подвел итог Тиргилон, опуская инструмент. – Предстоит долгий путь, и я с радостью предлагаю вам пройти его вместе.
– По рукам! – немедленно согласился Муфад'ал.
Квимиаль тоже принял условия, хоть и не так охотно, с настороженностью глядя на бывшего жахани. Тхан все никак не мог поверить в его искренность.
Многое предстояло сделать. В первую очередь устроить похороны и уговорить прыгнуть в воду всех, кто еще этого не сделал, чтобы принять их в дружную семью тивада. Несмотря на предстоящие трудности новый мир уже обрел прочный фундамент в виде соглашения трех командиров.
Адинук закончил наблюдение и отвернулся. Больше смотреть было не на что.
***
Аггрх очнулся среди павших. Вокруг валялись истерзанные тела тивада и пуутов. С десяток туш драконов неподвижными разноцветными чешуйчатыми холмиками возвышались неподалеку и уже, кажется, начали пованивать даже в прохладном горном воздухе. Лучи местного светила пригревали слишком сильно.
Несмотря на слабость и дрожащие руки и ноги, орк поднялся, опираясь на посох. Его тут же вырвало. Радостный оглушающий крик «Он предал!» все еще звучал в ушах, как будто зеленокожий услышал его только что.
– Не уберег дурака, – горько подумал он, – и сам подставился.
Посох задрожал в лапах, как будто требуя внимания.
– Тебе чего надо? – устало спросил Аггрх. – Бой закончен, потери сосчитаны.
Гобмобом не унимался и потянул его к очищенному от тел кругу. Орк нехотя подошел, и посох сам направил его руки для удара собой о камни. Высеченные из тверди искры переросли в яркую вспышку, и перед глазами воина возникли нечеткие очертания его погибших друзей. Они шагнули к нему, и на секунду за их спинами Аггрх рассмотрел машущего ему рукой сына.
– Рэкс, я иду к тебе, мальчик мой! – прошептал орк и упал на колени.
Смерть явилась за ним вовремя, хоть он и представлял ее иначе. Зеленокожий зажмурился, ожидая развязки.
– Хорош валяться, старый пройдоха! Эта поза недостойна воина и ревнителя веры! – раздался над ухом голос Каввеля.
Сильные руки оторвали его от земли и легонько встряхнули, а затем аккуратно поставили на ноги.
– Посох отдай! – требовательный голос Гарба окончательно привел орка в чувство.
Он разлепил глаза и узрел обоих компаньонов рядом с собой.