История одного оборотня
Шрифт:
– Опять столпились!
– ворчали не удовлетворившие любопытство.
– Да что такое, прохода не дают!
– искренне злились другие.
– И где столько воды помещается!
– восхищались третьи.
Мы бы, может, так и остались не у дел, если бы директор не решил выступить утром в понедельник, уже через неделю после того, как мы вернулись в школу.
– Мне бы не хотелось и впредь говорить столь неприятные вещи в такое светлое время, как завтрак, но и передавать дело в Министерство я не могу. Пусть и пропадали только дневники, одежда и косметика, но воровство всегда им будет, независимо от того, что вы крадете. Это впервые за историю Хогвартса, но я постараюсь, чтобы он остался и последним.
– Он бы определился, кнут сначала или пряник...
– улыбнулся тогда я, еще бы - такая игра, что не жаль подумать над виновным.
– А чего это он на нас поглядывает?
– перехватил взгляд директора Джеймс и покрутил очки, пытаясь вглядеться, на что получил едва заметный его кивок.
– Мало ли, может нас подозревает, - зевнул Сириус, прикрыв рот ладонью так, как безуспешно пыталась научить меня француженка уже два урока.
– Я, да подозреваемый! Нет, не докажут, - скрестил руки на груди Поттер.
Стоит писать, что после кражи у Лили Джеймс заставил нас искать этого подозреваемого, прикрывшись тем, что его могут обвинить?
– Я так и думал, - голос директора заметно похолодел, а из зала разом исчезли все старосты.
Смешно думать, но часто ученики Хогвартса напоминают личную армию его директора. Хотя почему смешно? Так и есть.
– Пока старосты осмотрят все ваши вещи, вы останетесь здесь, - проинформировала МакГонагалл, и потянулось долгое ожидание.
– Они цвет глаз, интересно, в одной небесной канцелярии заказывали?
– Ты про кого?
– Да МакГонагалл и Дамблдор.
– Ты дальтоник? У Минервы глаза карие.
– Да? Тогда это ты с ней вместе заказывал?
– А ты, наверное, так и увивался хвостиком за девкой Паркинсона, да?
– Эта мопсиха? Сбрендил?
– У нее синие глаза.
– Ребята!
– прервала глупый разговор моих друзей Лили.
Да, а я на учебнике дремал.
– Чего тебе, Эванс?
– Лили, чего ты хотела?
– поспешил я перебить Джеймса, пока от непривычки не нахамил ни в чем не повинной девочке.
– У меня в воскресенье день рождения, мы праздновать в гостиной будем, так что приходите и вы - все равно ведь будете, а так званые, - не совсем логично объяснила она.
– Будем, - поспешил я ее заверить, глядя, как Джеймс опять собирается что-то сказать.
– Подарки-то нести?
– позвал ее Сириус, когда она отвернулась.
– Обязательно, - не оборачиваясь, ответила она, и я с удивлением заметил то, что она покраснела.
Я до сих пор уверен, что девочки в детстве болеют все чем-то, что заставляет их краснеть синхронно с самыми обычными нашими фразами.
Полнолуние в то воскресенье выдалось на удивление мирным, я даже выспался. Наверное, тяжелый период взросления остановился на пару месяцев, чему я был несказанно рад. Человеческий облик вернулся еще до начала праздник в честь дня рождения Лили, поэтому я мог считать день удавшимся. Наверное, раз в жизни луна стала полной тогда, когда мне было это удобно (хотя мне удобно вообще никогда от
Вся предыдущая неделя была посвящена поиску подарка для Лили. Нам пришлось изрядно поломать голову - даже если мы были приглашены вынужденно, от обязанностей гостей нас никто не освобождал. Да и Сириусу в голову забрела очередная идея тогда - сделать для Лили праздник запоминающимся, что означало испортить его до конца. Я пытался было возражать - Лили лучше знает, как праздновать, да кто ж меня слушать будет? Никогда не слушали.
– Я сдаюсь - что подарить одиннадцатилетней девчонке-зануде?
– наверное, раз в пятнадцатый опускал руки Джеймс, особое ударение делая на слове «зануда».
– Деградируем, да, Поттер? Это же так тяжело - подарок придумать!
– весьма противно хихикала над ним Алисия.
Точно, я забыл рассказать об Алисии. Мне очень жаль Невилла, который так никогда не узнает, какой была его мама, ведь она никогда больше не сможет стать собой - магические повреждения мозга трудно вылечить, порой - невозможно. Она начала коротко стричься только тогда, когда поступила в школу авроров, и все же на первом курсе я ее помню длинноволосой. Она была здорово похожа на Лили, только расцветки другой, если так можно выразиться. На первом курсе их можно было запросто перепутать, особенно со спины - обе с длинными волосами до середины спины, всегда с одинаковыми прическами (мы всегда считали, что они утром договаривались), сумки с одинаковых сторон, гриффиндорские мантии сами по себе одинаковые… Однако с возрастом все изменилось, и Алисия изрядно вытянулась - к концу Хогварта она была едва ли не выше меня, хотя и я сам был не очень низким. А рост Лили долгое время оставался неизменным.
Ее мы и встретили первой, когда в обозначенный час спустились в гостиную - до шести входить туда воспрещалось под страхом неведомого заклинания Снейпа, который был поставлен охранять в ход. Не то, чтобы мы верили в его магическую мощь и все такое - нам до шести и не надо было ни в какие гостиные идти - мы прекрасно разыгрались на улице, сотворив на одной из стен главного хода странное изображение, полученное долгим и не совсем метким бросанием снежков. Да и идти на сборище мелких девчонок, в действительности, не так уж и хотелось. Так мы считали - Лили могла собрать исключительно девчонок и Снейпа. Каково же было наше удивление, когда мы в гостиной насчитали человек пятьдесят, и парней, и девчонок, не только первый курс, но и старшекурсников. Наша Лили была чрезвычайно коммуникабельна. У нее не было даже врагов.
Сюрпризы продолжались. Стоило нам пройти чуть дальше, к камину, где и был поставлен стол, как мы увидели необычное расположение гостей - они стояли в основном группами по несколько человек, и самая большая из них скопилась у стула именинницы. Из-за шума, точнее, большого количества разговоров, услышать то, что могло собрать эту группу, мы не смогли. Я видел, что Эйлин Аббот склонилась к кому-то за спиной Лукаса, старшего брата Фрэнка, что Алисия, с озабоченным выражением лица, пересказывает что-то нескольким старостам, а те поспешно кивают, чтобы в следующую секунду исчезнуть в дверях. Если вслушаться, то вполне четко говорит где-то слева Хезер Паркинсон, первокурсница, как и мы, столь непохожая на своего слабого брата: