История одного пета. Часть 2
Шрифт:
Наконец-то повеяло наступлением вечера и унылую серость города покрыли сумерки, все больше и больше закрывая от глаз грязь и темные потеки на стенах домов. Горожане отправились по домам, и весь город вымер, нигде ни огонька, ни движения.
Стражники еще поиграли в кости, причем на деньги, полученные от выручки за пленников, и тоже отправились в сторожку. Через небольшой отрезок времени оттуда донесся слаженный громогласный храп. Это были единственные звуки вымершего города, им вторили выцветшие вывески перед трактиром и булочной. Даже цикады и сверчки не решались вносить свои трели в эту музыку безнадежности.
Темнота полностью накрыла черным одеялом
Вот вспомнил его, а он уже тут как тут, неожиданно материализовался предо мной. У меня от испуга даже шерсть встала дыбом – вроде нет никого, и тут материализуется мой друг.
– Ну что, Кешка, соскучился? Не прыгай на меня, это была тактическая хитрость. Кан объяснил по дороге, что мы беспрепятственно сможем проехать до Башни, минуя города и села, и не объясняя всем и каждому – куда мы идем и с какой целью. Татина еще поворчала, но в итоге признала его правоту. Так что и ты должен понять меня, почему я тебя оставил, клянусь – больше такого не повторится! – и Павел поднял вверх правую руку, а левую положил мне на голову.
Насмотрелся, блин, иностранных фильмов, вот и выпендривается теперь. Я ему высказал все, что думаю о нем, Кане и стратегах доморощенных, но вряд ли его это проняло. Потому постарался царапнуть, но злосчастный амулет не дал мне этого сделать, а ощутимо дернул лапу в сторону. Ну как на него не сердится, если даже ударить нормально не можешь? Оставалось только плюнуть, что я и сделал, порадовавшись, что мое выражение чувств попало на потрепанный кроссовок Пашки.
Тот сделал вид, что не заметил и повернулся к храпящей сторожке. Там как раз выводились очередные, не соловьиные, трели. Павел немного постоял, почесал затылок и, приняв решение, повернул луч и пропал. Через несколько минут, когда я уже начал беспокоиться о нем, Павел появился с кульком в руках, из которого доносился заманчивый запах еды. Желудок ожесточенно заурчал, напомнив о том, что обед и ужин благополучно его миновал. Он даже заставил тело униженно подпрыгивать около Пашки, как в старые времена, когда я еще маленьким котенком выцыганивал лакомые кусочки на кухне.
– Ну ладно, Кешка, хватит оваций, нам еще наших догонять. Давай, прыгай на руки, и понеслись по кочкам! – Павел протянул мне распростертые объятия.
Я с выражением глубоко попранного чувства гордости забрался к нему на руки, и началось чередование образов. Только что мы стояли у ворот и вот уже стоим на крепостной стене, миг и мы уже на другой стороне рва, еще пара мгновений и город скрывается из виду. Мы продолжаем движение к цели, совершенно не нужной нам, но такой необходимой живущим здесь. Холодок то и дело пробегает по коже, когда Павел поворачивает луч амулета, в конце концов, он сливается в один непрерывный сквозняк…
Глава 7
Показалась достопамятная тележка, наши лошадки и догоревший костер, возле которого притулились укрытые плащами стражники. Их сопение навевало тоску и уныние. Полянка, на которой они остановились, залита светом луны.
Вся картина насыщена каким-то ненатуральным пафосом, будто преследовала цель вселить в сердце робость и заставить преклониться пред обаянием ночи. Странно, как же я раньше этого всего не замечал? Может, некогда было во время любовных и воровских похождений?
Мы на цыпочках проскользнули мимо безмятежно спящих охранников и подобрались к клетке. Там шепотом переговаривались Татина и Кан. Я бы конечно не прочь и подслушать, о чем ведется беседа, но у Павла на этот счет свои соображения. Он приподнял полог и начал передавать продукты из принесенного кулька.
Нас встретили приглушенные радостные возгласы, оставалось надеяться, что это радовались нам, а не принесенной пище. Потом Павел взял меня на руки и повернул луч на амулете, холодок снова скользнул по коже, а затем я очутился на полу тележки. Все вдруг стали такими большими и некрасивыми, спустя мгновение возле меня полилась вода. Я из-за врожденной водобоязни отпрыгнул в сторону, но оказалось, что так просочился Павел. Понятно, как он смылся, в прямом смысле этого слова, из клетки. И вот он уже встает из воды в образе цыгана и садится радом с остальными.
Но я-то не вырос!!! И, когда попытался обратить на это внимание, из моей груди вырвался тонкий писк. Я стал мышью??? Придирчивый осмотр подтвердил мои худшие опасения, безволосые лапки и голый хвост внесли окончательную ясность. Ну держись, Паша!!!
«Кешка, остынь!!! Не могу я тебя по-другому замаскировать, подумай сам – мы едем втроем, и тут у нас неведомо откуда возникает кот. Это, по меньшей мере, странно, а по большому счету пахнет колдовством. Подожди немного, вот доедем, и я верну тебе привычный облик. Иначе никак нельзя!» – поймал меня за шкирку Павел.
Я еще минут пять побрыкался, стараясь добраться до вожделенного носа и откусить кусочек, затем остыл и велел накормить мое оскорбленное существо. Дулся до конца дороги, даже пожертвованная мне рыбка не вернула хорошего расположения духа.
Надо же – мышью!!! Тем, кого я ел и впредь буду есть! Да как у него рука поднялась? Да как у него смогла такая мысль возникнуть??? Но это все мои эмоции, простите, должен же кто-то вам рассказать, что произошло дальше.
А дальше я утащил рыбку в самый дальний угол клетки и зарылся в солому, но уши продолжали все фиксировать. У людей возникло небольшое совещание, решали, как действовать дальше. Первым взял слово наш великовозрастный стратег.
– Надеюсь, вы уже поняли, зачем нам необходимо было выступать в этом «благоухающем» городе? Как видите, мой план сработал, и моя ставка, сделанная на людскую жадность, сыграла в полной мере. Да и Гариона оставшиеся стражники пустят по ложному следу. Опять сыграет жадность – они не захотят отдавать свою долю просто так. Теперь мы со всеми удобствами доберемся до Башни Безмолвия, – Кан удовлетворенно погладил бородку.
– Сомневаюсь, что мы с большими затратами добрались бы и не заходя в этот город. Ведь они могли в нас выстрелить, а такая дырка мне не нравится, да и одежду латай потом. Единственное, что там удалось добыть хорошего, так это пища, которой нам хватит на пару дней, спасибо Павлу за это, – хмыкнула Татина, и было непонятно, то ли она похвалила Павла, то ли упрекнула, что так мало принес.