История одного вампира
Шрифт:
– Единственное, что может тебя остановить, это старый добрый кол в сердце.
– Что ж, - вздохнул я, - мне это не по душе, но, видимо, у меня нет выбора. Я - ваш. Я больше не убегу. Делайте со мной, что хотите.
Мистер Джутинг медленно кивнул.
– Можешь мне не верить, но я знаю, что ты сейчас чувствуешь. И мне тебя жалко.
– Он покачал головой.
– Но другого пути нет. Пора работать, больше нельзя терять времени. Идем, Даррен Шэн.
– сказал он, протягивая мне руку.
– Надо еще многое сделать, прежде чем ты
– Что сделать?
– удивился я.
– Ну, во-первых, - он нехорошо улыбнулся, - тебя надо убить!
ГЛАВА 29
Впереди были мои последние выходные, и я мысленно со всем прощался. Я наведался в библиотеку, в бассейн, в кино, на стадион, прогулялся по любимым скверам - хотелось еще раз побывать там, где я провел так много времени. Кое-куда я сходил с мамой и папой, кое-куда - с Томми Джонсом и Аланом Моррисом. Я был бы рад попрощаться и со Стивом, но не отважился посмотреть ему в глаза.
Иногда мне казалось, что за мной кто-то следит. По спине пробегали мурашки, я резко оборачивался - и каждый раз никого. В конце концов я решил, что просто перенервничал и нечего обращать на это внимание.
Я стал ценить каждую минуту, проведенную с семьей и друзьями. Старался запомнить их лица и голоса, потому что знал: я больше никогда их не увижу. Сердце у меня разрывалось, но другого выхода не было. Как не было и пути назад.
В эти выходные я ни на кого не сердился. Меня не смущали мамины поцелуи, не злили папины придирки. И даже дурацкие шутки Алана казались довольно милыми.
Но большую, часть времени я проводил с Энни. Сильнее всего я буду скучать по ней. Я катал ее на спине, кружил по комнате, мы с Томми взяли ее с собой на стадион. Я даже играл с ней в куклы!
Порой мне хотелось плакать. Я глядел на маму, папу или Энни и вдруг понимал, как сильно я их люблю, как пусто станет в моей жизни без них. В такие минуты я отворачивался и делал несколько глубоких вдохов. Пару раз это не помогло, и я в слезах выбегал из комнаты.
Видимо, они заметили, что со мной что-то происходит. В субботу вечером мама пришла ко мне в комнату и долго у меня сидела. Подоткнула одеяло, потом что-то рассказывала, внимательно меня слушала. Мы уже триста лет так не болтали. Когда она ушла, мне стало грустно оттого, что мы редко с ней разговаривали по душам.
А утром папа спросил, не хочу ли я с ним поговорить…Он сказал, что скоро я стану взрослым, а сейчас у меня переходный возраст, и потому нет ничего страшного, если у меня часто меняется настроение или мне хочется большей самостоятельности. Главное, чтобы я помнил, что всегда смогу прийти к нему за советом.
«В том- то и дело, что не смогу!» -чуть не закричал я, но сдержался, кивнул и поблагодарил его.
Я старался вести себя как можно лучше. Хотел оставить хорошее впечатление. Пусть они вспоминают обо мне как о послушном сыне, любящем брате и верном
В воскресенье папа предлагал всей семьей пойти в ресторан, но я уговорил его поужинать дома. Сегодня мой последний шанс поесть в кругу семьи, и мне хотелось запомнить этот ужин надолго, чтобы потом, много лет спустя, я вспоминал, какая у нас была дружная семья. И как мы все были счастливы.
Мама приготовила мои любимые блюда: запекла курицу, пожарила картошку и сварила кукурузу. Мы с Энни сделали апельсиновый сок. Мама с папой откупорили бутылку вина. На десерт был клубничный торт. Все были довольны. Мы пели песни, папа беспрерывно шутил, мама отстукивала ложками разные мелодии. Энни прочитала стихи. А потом все стали играть в шарады.
Мне хотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался. Но, конечно, ничто не может длиться вечно. Солнце село, наступила ночь.
Вскоре папа поглядел на часы.
– Пора спать, - сказал он.
– Завтра с утра в школу.
«Нет, - подумал я.
– Ни в какую школу я больше не пойду». Вообще-то это должно было бы меня обрадовать, однако радости я не испытал: «Не пойду в школу, значит, не увижу мистера Далтона, не поболтаю с друзьями, не поиграю в футбол, никогда больше не отправлюсь вместе с классом в поход».
Я тянул время. Ддлго-долго раздевался, медленно напяливал пижаму. Еле-еле умывался и чистил зубы. Когда тянуть уже стало некуда, я спустился в гостиную. Мама и папа о чем-то разговаривали, но, как только я вошел, удивленно замолчали.
– Что тебе, Даррен?
– спросила мама.
– Ничего.
– Как ты себя чувствуешь?
– Отлично, - успокоил я ее.
– Просто зашел пожелать вам спокойной ночи.
Я подошел к папе, обнял его, поцеловал в щеку. Потом обнял и поцеловал маму.
– Спокойной ночи, - сказал я родителям.
– Исторический момент!
– рассмеялся папа, потирая щеку.
– Когда это он целовал нас на ночь, а, Анджи?
– Уже и не вспомнить.
– Мама улыбнулась и погладила меня по голове.
– Я люблю вас. Сам знаю, что редко вам это говорю. Но я все равно люблю вас обоих и всегда буду любить, всегда-всегда.
– Мы тебя тоже очень любим, - ответила мама.
– Правда, Дэрмот?
– Ну конечно.
– Нет, скажи сыну, что любишь его!
– потребовала мама.
Папа вздохнул.
– Я люблю тебя, Даррен, - торжественно сказал он и закатил глаза, чтобы меня рассмешить. Потом обнял меня и добавил уже серьезно: - Правда, очень люблю.
И я вышел. Некоторое время я стоял за дверью и слушал - так не хотелось от них уходить.
– Что это с ним?
– удивилась мама.
– Да у детей разве поймешь, что им в голову приходит?
– Нет, что-то тут не так, - настаивала мама.
– Он уже несколько дней ведет себя как-то странно.
– Может, у него завелась девушка, - предположил папа.