История одного Волка
Шрифт:
— Нет у меня грации! — рыкнул волк, зло глядя на девочку с палкой. — И никогда не было!
Дарая беззаботно пожала плечами.
— Ничего не знаю. Если не умеешь — мы заставим. А неумех не бывает, чтоб ты знал! Бывают — плохие наставники!
Марк горестно завыл в небо и тут же получил палкой, но по другой руке.
— Стенания к Богам — не повод руки опускать ниже талии, волк!
До того, как Дарая принялась его учить, Марк искренне верил, что оборотни не знают усталости. Как он ошибался! После танцев, и поклонов с правильным целованием руки марионеточной куклы Марк поверил, что этикет — одна из пыток
— В глаза ей смотри! — недовольно буркнула девочка. — Эта дама тебе нравится, ты отдаешь должное ее красоте.
Свист воздуха — и удар по спине.
— Спину прямо держи! Или, ее красота так тебя поразила, что на спине горб вырос?
Новый удар палкой, только уже по затылку.
— Ну, вот чего ты ее облабызовываешь? У нее сейчас перчатка от твоих слюней намокнет! Поцелуй должен быть мимолетным, чтобы она лишь на мгновение почувствовала касание твоих губ. Если не почувствует — значит, ты намекаешь, что на погребальном пепелище ее видал! Если хочешь показать расположение — просто чуть сожми пальчики.
И снова удар.
— Да «чуть сожми», а не ломай! Астарта, за что ты послала мне такого дикого зверя?!
Потом, эта мучительница заставила волка учить, как правильно отодвигать стул для дамы, как правильно подавать ей руку, чтобы она спустилась с лестницы, как помочь ей взобраться в седло, как преподнести букет. И, о Боги, как правильно снести пощечину! И даже, как правильно подхватить бедняжку на руки, если той станет плохо, чтобы и не навредить, и чтобы ее чести не уронить.
Наконец, марионетка замерла, а ее хозяйка ушла в дом. Марк, едва не падая от усталости во всем теле, поплелся к колодцу, чтобы напиться воды. Когда вернулся к крыльцу, то застал марионетку, одетую в весьма фривольный наряд, чулках, кружевном корсете и очень красивом тонком исподнем. Дарая расплетала свою косу и придирчиво оглядывала марионетку. Тень же, в теле куклы, старательно отыгрывала роль стеснительной девушки во время первой ночи. Пыталась прикрыться и прятала глаза.
— Это что такое? — тихо и угрожающе спросил волк, чувствуя, что еще немного — и перекинется.
Дарая обернулась.
— Это, мой юный герой, урок по тонкому искусству соблазнения. Или ты полагаешь, что раз ты танцевать умеешь — то и в спальне не оплошаешь?
— Что? Дарая, я не стану!
— Это еще почему?
— Потому что этому учить не нужно! Я что, без наставника в таком деле не справлюсь?
Девочка сделала приглашающий жест, отступая от марионетки.
— Прошу! Сними с нее корсет так, чтобы его не порвать, девушку не напугать и от нацеловывания шейки не отрываться! А… и да, лучше уложись за пару минут, для начала.
Марк зарычал.
— И не рыкай мне! — притопнула девочка ножкой в стоптанном ботинке. — Все вы, мужчины, упускаете эту сторону жизни. А ведь за правильную ночь любая женщина, даже Высшая эльфийка, готова на многое.
Оборотень застыл на полушаге.
— Ты за кого меня принимаешь?! — заорал он так, что Дарая вздрогнула.
На миг в ее сердитых глазах появился страх, а потом он резко сменился на глухое раздражение.
— Не смей на меня орать, волк!
Оба помолчали. Через минуту артефактница вздохнула и начала пояснять:
— Марк, не будь упертым орком, тебе это не к морде. Представь, например, что тебе для чего-то нужна бумага
— Это мерзко! — буркнул волк.
— Ага, — всплеснула руками девочка. — А если ты перед женщиной в грязных подштанниках, от себя разит потом так, что все местные хряки дохнут от зависти, и ты оставляешь на ее теле синяки — это не мерзко?! Знаешь, нет ничего хуже, чем на балу или приеме убедить красавицу, что ты герой из любовных легенд, а на деле ты окажешься тем, из-за кого она побежит к магу разума, чтобы не вспоминать свою ошибку!
После того, как раздетая марионетка оказалась в траве, а тень у ног хозяйки, Дарая медленно протянула:
— Семнадцать с половиной минут. Ну, для первого раза очень неплохо. Правда, я думаю, что если бы она была человеком, то пару раз ты бы ее слегка придушил.
Марк только зарычал и сложил ненавистные тряпки на лавку. Артефактор протянула ему гребень.
— Что опять? — почти убито спросил Марк.
— Существуют десятки способов показать женщине, что она тебе интересна. Для этого совсем не нужно рычать. Например: причеши ей волосы, волк.
— Зачем это?
Взгляд девочки стал несчастным. Она выразительно покосилась на темнеющее небо, мысленно взывая к Богам.
— Знаешь в чем разница между аристократом и простым разумным? — вместо ответа спросила она, когда он все-таки забрал гребень.
— В том, что аристократы — это потомки Истока Рода.
— Форменный дурак! — припечатала девочка. — Так думают только глупцы. Аристократ — это в первую очередь тот, кто лучше, достойнее своих соплеменников. Согласись, с этой точки зрения воин, отдавший жизнь служению короне во сто крат лучше и благороднее короля, который прогуливает казну на балах и тискает по паркам молоденьких фрейлин. Ты должен понять, юный волк, что чистокровность не делает тебя лучшим уже по праву рождения. Ты должен стать лучшим, потому что на тебе лежит долг крови. Чуешь разницу?
— На мне уже давно ничего нет! — тихо, но зло отозвался оборотень.
Девочка покосилась, но не стала поворачиваться, чтобы не мешать ему расчесывать волосы.
— Никто не знает помыслов Богов, Марк. Мало ли, как жизнь повернется. У меня тоже были беды, — еще тише сказала она, после паузы. — Была такая боль внутри, что душу в клочья разрывало. Тогда, ни о чем думать не хотелось, не то, чтобы что-то делать, куда-то идти… жить не хотелось!
Марк замер с гребнем в руке. Сколько тоски было в голосе Дараи.
— И тогда, когда уже все махнули на меня рукой, к нам в поместье приехал один очень уважаемый, я бы даже сказала Великий артефактор. Как ты знаешь, у нас нет властителей, вождей, наместников и прочих подобных. Мы живем свободно от этих условностей, поэтому можем легко присягнуть любому или не присягать никому.
— Да, ты рассказывала, — отозвался Марк.
— Так вот, среди нас есть один разумный, которого можно было бы назвать Императором, если бы он того захотел. Думаю, что все встали бы под его руку, намекни он, что хочет властвовать. Мы, никто и никогда, не присягали ему, но я не знаю ни одного из артефактников, кто не счел бы его нашим лидером.