История одного Волка
Шрифт:
Лазарь протянул один из кубков волку. Марк не тронулся с места и не повернул головы.
Архивампир с минуту молчал. Потом, не опуская предложенного кубка, махом выпил свой и налил себе еще.
— Я потерял вторую мать, волк, — проговорил архивампир. — Неужели, я не заслужил, чтобы ты выпил со мной за нее?
Марк вздрогнул и неверище посмотрел на вампира. На лице Лазаря все еще читалась холодная ярость, но где-то в самой глубине застывших глаз виднелась и боль. Волк протянул руку и взял кубок. Первый и второй глоток тленового пойла выжег горло и желудок, а вот остальные пошли уже намного легче. Правда, сколько бы Марк не пил, а опьянение так и не приходило. Первый кувшин оба мужчины пили молча.
Лазарь достал из мешка
— Когда погиб отец, только Дарая удержала мою мать на этом свете, — внезапно заговорил Лазарь, когда второй кувшин был уже на половину пуст.
Его пальцы скользили по сплавленному камню, а взгляд стал еще более пустым. Черты лица заострились, а губы превратились в тонкую нитку.
— Если бы не она, я бы лишился и матери еще в молодечестве. Дарая стала мне сначала нянькой, а потом и наставником. Она внимательно следила не только за моими успехами, но и за выбранными кланом наставниками.
Марк улыбнулся, представив, как она могла разнести неугодного ей вампира-танара.
— Она осталась со мной, даже когда не стало матери, и весь клан ополчился против меня, — тихо продолжил вампир.
Марк не стал ничего говорить. Вампиры были самой немногословной расой. Они могли свести долгий эпос какой-нибудь легенды к паре коротких фраз, так что ничего удивительного, что архивампир сводил десятилетия к одному предложению. Эти существа раскрываются только перед своими избранниками, а остальные для них и вовсе не существуют.
— Она осталась со мной даже тогда, когда я стал пробужденным! — повысил голос архивампир, и резко вскинул взгляд горящих алым глаз, на Марка. — Знаешь, что такое пробужденные в первые месяцы, волк?
Марк спокойно встретил взгляд вампира. Внутри у него сейчас был только холод. Он не смог бы испугаться, даже если бы очень захотел.
— Такие как я убивают одним взглядом, волк! Для архивампира после пробуждения важно, чтобы рядом был другой архивампир, чтобы обучил, научил контролю. А единственным существом, которого мы не можем убить так просто, является другой архивампир. Но, мой отец погиб, в клане и роду больше не было архивампиров. Я, совсем еще сопляк, остался совсем один в самом далеком из замков, как в темнице. Я даже не держал слуг, потому что любое мое недовольство почти мгновенно сворачивало им шеи. Тогда все в клане, да и в остальном мире решили, что я сойду с ума максимум через год.
Особо наглые даже заключали пари, когда я свихнусь от своей силы окончательно и похороню себя под развалинами собственного замка. Однажды, я убил всех, кто был во дворце, просто из-за мимолетной вспышки гнева. Больше сотни разумных умерли, даже не успев понять, что их прикончило. Можешь вообразить, что это такое?
Марк попытался представить — и не смог. Но, его ответ и не требовался.
Архивампир разлил очередную порцию по кубкам и сделал большой глоток.
— Тогда-то я и решил, что пора прятаться, пока я не превратился в очередного Темного Властелина, для уничтожения которого придется рождаться Истоку Рода, — Лазарь зло ухмыльнулся и снова посмотрел на Марка. — Я отослал всех из самого дальнего замка. Отослал всех людей и вампиров из окрестных сел и спрятался за его стенами. Через неделю сила во мне так бушевала, что я едва не сбежал из своей добровольной камеры, голод рвал на части, ломал кости, вырывал ногти. Пришлось обрушить все проходы в замок, даже потайные ходы, чтобы не сбежать в припадке безумия. А еще через несколько дней пришлось начать ломать себе кости, чтобы не иметь возможности встать. Думаю, тебе не стоит описывать, как нужно было себя истощить, чтобы регенерация у архивампира стала такой медленной. Скажу лишь, что мне удалось добиться того, что я мог ломать себе кости только раз в день.
Марк вздрогнул и невольно вскинулся, потому что даже представить не мог, сколько раз этому вампиру нужно было себя чуть ли
— Только, знаешь, — задумчиво проговорил он после короткой паузы, — думаю, даже ты не сможешь представить мое удивление, когда в одну из ночей я услышал крик за стенами замка.
У Марка отвисла челюсть от догадки. Архивампир улыбнулся, только уже не в чудовищном оскале, а совсем иначе: грустно, с невыразимой любовью и тоской.
— Ты правильно догадался, волк. Она ждала меня у завала, где, когда-то были главные ворота, и так красочно ругалась, что я до сих пор не могу вспомнить всех витиеватых эпитетов. Вот, скажи: ты знал, что и Высшие эльфы умеют браниться? А они умеют, Дарая это мне четко продемонстрировала в тот день! Я, честно говоря, решил что сошел с ума окончательно, но все-таки пополз на ее голос.
Лазарь выпил очередной кубок и снова налил. Потом глянул на волка со смутно знакомым выражением на лице. Наставница тоже делала такое, когда хотела посмотреть на его реакцию.
— Можешь представить, что она сказала, когда я покалеченным обрубком, все-таки залез на высоту замковой стены и посмотрел вниз?
Марк поперхнулся вином, а закаменевшие губы сами собой растянулись в улыбке. Лазарь кивнул и сделав круглые глаза выразительно сплюнул в сторону и процитировал:
— Эко тебя покорежило, страшный кровосос! Вот и оставляй тебя, после такого без присмотра!
Оба рассмеялись.
— Она, как увидела, что осталось от моих рук и ног, вознесла Астарте такую молитву, что я бы, на месте Богини, перестал бы быть Милостивым, — продолжил Лазарь. — А потом, полезла наверх, через завал. Я пытался ее остановить, но она не слушала.
Марк вздрогнул, а Лазарь кивнул.
— Сорвалась, конечно. Ну и спиной о выступающую деревянную балку, в два обхвата шириной, приложилась. А я, как хруст ее хребта услышал… — вампир замолчал, даже зажмурился, сдерживаясь. — Дарая рухнула вниз уже перекрученной куклой, я тогда решил, что все! Но, она была еще жива. Хрипела в агонии, сердце последние удары отбивало… — вампир снова замолчал.
А Марк увидел, как у собеседника удлиняются клыки и прошивают нижнюю губу.
— Тогда-то, магия крови впервые сделала то, что я пожелал, а не то, что она хотела, — тихо сказал Лазарь, уже целыми губами. — Когда Дарая пришла в себя, я уже был с ногами, а она с целыми костями. Она научила меня быть пробужденным, единственная не испугалась моей силы и покинула меня, лишь когда я уже был тем, кем являюсь сейчас. Решила стать отшельницей, хотя я бы положил к ее ногам горы…
Они говорили еще долго, почти до рассвета. Марк рассказал несколько историй о своем обучении и о том, как они встретились. Лишь когда над деверьями за змеился утренний туман Лазарь вернул волка из грез воспоминаний.
— Это твое, — указал вампир на разложенный полный доспех из зачарованного и зачерненного адаманта.
Металл был высшего качества и волк не мог не отметить филигранности работы мастеров, выполнивших этот доспех. Особенно сильно Марк привлек шлем: два загнутых назад шипа в области ушей, один острейший гребень на голове, выдвинутая вперед передняя часть, что придавало нижней части шлема треугольную форму. Имелось восемь узких вертикальных щелей, имитирующих забрало, но сам шлем был монолитным. Все вместе отдаленно напоминало оскаленную волчью пасть. Каждая деталь доспеха была зачарована отдельно, что делало металл почти вечным. Даже ткань поддоспешника была зачарована и обработана несколькими зельями. Рядом с деталями доспеха лежало два вампирских клинка с простыми круглыми гардами, но это простота была обманчива. Марк уже через минуту пристального разглядывания клинков понял, что их стоимость равна стоимости неплохого замка. А весь комплект едва ли уступал стоимости доспеха того Рыцаря, который когда-то спас ему жизнь.