История одной девочки
Шрифт:
От автора
Эта книга рассказывает о детстве замечательной советской балерины, народной артистки Советского Союза Галины Сергеевны Улановой.
Её имя известно во всех странах мира, всюду, где люди любят и чтут искусство, а любят его и маленькие и большие.
Галина Сергеевна Уланова рассказывала мне о годах своего детства и учения в балетной школе, а я потом по её рассказам и отчасти
Мне хотелось, чтобы мои юные читатели узнали о том, какая трудная и большая, какая напряжённая работа предшествует тому радостному искусству танца, которое мы все так любим и которое кажется таким лёгким и весёлым.
Настоящее искусство требует неуклонного и ежедневного труда в течение всей жизни, и жизнь каждого художника прежде всего отдана его творчеству. Так и жизнь Галины Сергеевны Улановой отдана её творческой работе, и потому-то она стала великой танцовщицей и замечательной актрисой, каждое появление которой на сцене даёт нам такую большую радость.
ВРЕМЯ И ВРЕМЕНА
Время! Когда Галя была совсем маленькой, она часто задумывалась над этой удивительной вещью: маме её всегда не хватало, а у папы совсем не было! На просьбу мамы куда-нибудь зайти он обычно отвечал:
«Охотно зашёл бы, да совершенно времени нет!»
Всего непонятнее говорила няня, когда была недовольна папой или мамой:
«Опять ребёнку молока дали безо времени! И спать безо времени уложили! Ребёнок (это, значит, Галя) должен своё время знать».
А когда однажды мама заболела, а к ним в гости неожиданно приехала из чужого города чужая тётя (с четырьмя чемоданами), няня тихонько поварчивала у себя в кухне:
«Уж вот заявилась-то, матушка, не ко времени!»
Когда в одно прекрасное (точнее говоря, дождливое) утро оказалось, что с чердака украли папино бельё, няня несколько дней вздыхала и охала, повторяя:
«Ох, и что же это за время за такое, что всё крадут! Что тут поделать — ума не приложишь! Потому время такое — крадут и крадут!»
И Галя тогда твёрдо запомнила, что бывает такое время, когда все крадут бельё.
Потом были ещё «времена». Папа часто говорил:
«Сыграла бы ты, Марусенька, «Времена года»!»
Мама тогда садилась за рояль и играла — и эти «Времена» Галя могла бы слушать без конца.
Потом ещё удивительное дело: бабушка часто говорила:
«Ну, в моё время иначе было!»
И няня говорила про то же самое:
«И не слыхали про такие дела в моё-то время!»
Значит, у них с бабушкой было своё собственное время, которого не было у мамы. А мама часто говорила, что у
Как-то в сумерки няня с озабоченным видом вошла в столовую и, ни на кого не глядя, остановилась перед большими стенными часами, которых Галя немножко побаивалась оттого, что они шипели.
— Вы что, няня? — спрашивает мама.
— Время поглядеть! Часы-то здесь идут али нет? У меня на кухне с самого с утра как стали, так и стоят — что хошь с ними делай!
— Сейчас половина шестого, — говорит мама.
— Значит, обедать надо. А вы вот накормили ребёнка сладким-то безо времени, она и будет за обедом только в тарелку глядеть!
Чтобы не сердить няню, Галя старается за обедом совсем не смотреть в тарелку, а смотреть только на горчицу, которой ей и попробовать не дают. Но вечером няня опять подошла к часам и, посмотрев на них, сказала:
— Галенька, спать время!
— А ты его видишь? — спросила Галя.
— Кого-о?
— Время! Ты его на часах видишь?
— Ведь это чего только не спросит! — засмеялась няня. — Иди-ка, я тебе покажу.
Она взяла Галю на руки и подошла к часам.
— Гляди-ко: обозначаются здесь во всей своей видимости часы. Вот тебе час… вот тебе два…
Няня водила пальцем по циферблату и, проведя по всему кругу, остановилась:
— А вот тебе двенадцать!
— А потом? — спросила Галя.
— А потом время сызнова пойдёт. Это час последний, за ним и нет ничего. И идёт себе сызнова час, идёт два, и вот тебе девять. Видишь, стрелка обозначает? Значит, время тебе спать! Все дети во всём доме спят.
Ну, если это показывала стрелка, Галя не решилась возражать; значит, часам всё известно: когда надо спать, когда обедать, когда гулять идти.
Но отношение Гали к этим часам совершенно изменилось после того как папа, вернувшись на другой день к обеду, сказал сердито, что большим стенным часам верить невозможно, постоянно они врут. То бежали вперёд, а теперь так отстали, что он из-за них на репетицию опоздал.
Галя покосилась на часы. Но они тикали себе да тикали как ни в чём не бывало… и вдруг зашипели, точно рассердились, а потом медленно пробили несколько раз. Галя не могла сосчитать сколько. Но всё равно, сколько бы они ни пробили и как бы ни шипели — все теперь знали про них: они врут.
Вернувшись как-то вечером домой вместе с Лидией Петровной, мама сказала папе и няне, что бедному Василию Петровичу больше ничего не надо. Ехали они с Лидией Петровной, ехали, а когда приехали в больницу у них уже не приняли ни бульона, ни даже варенья.
— Всё кончено! — сказала мама вздохнув. — Талантливый был артист и хороший человек. Бедная, бедная Юленька!
— К счастью, Юленька ещё молода… — Лидия Петровна вытерла глаза платочком. — Надо надеяться на время! Время — лучший врач!