История одной истерии

Потанина Ирина Сергеевна

– О втором ничего не знаю. А про само дело… Сейчас…

Я занялась приготовлением кофе и приступила к рассказу. Не так-то легко, на самом деле, объяснить ситуацию, никого не запутав и самой не запутавшись. Я отправила Настасью за своим блокнотом. С маниакальной упорностью записывая всё услышанное, я автоматически лишила себя возможности упустить какие-нибудь нюансы дела. То есть все, что мне показалось значимым, я и так запомнила. Но для Георгия обычно имели решающее значение как раз те факты, которые я считала незначительными. И именно из них он обычно складывал необходимую картину, чтобы с блеском раскрыть дело. Георгий действительно

был очень талантливым детективом. Если уж он задумывался над разгадкой какой-нибудь тайны, то доводил дело до конца. Проблема заключалась только в том, чтобы заставить его задуматься. Обычно для меня это было самой большой проблемой в расследовании. Пока Сестрица выполняла поручение, я в нескольких словах попыталась описать случившееся и атмосферу, царящую в труппе театра. Получилась не слишком лицеприятная картина.

– Может, за это дело лучше вообще не браться? – насупился Жорик, – От такого режиссера и я бы сбежал. Им там, по-моему, нужен хороший доктор, а не детектив. И потом, с твоими расшатанными нервами общение с таким количеством себеподобных вредно…

– После четырех лет общения с тобой, мне уже ничего не вредно, – мило улыбнулась я, – И потом… Как это не браться?! А о пропавших девочках ты подумал? Ну, подумай, ну, пожалуйста… Кто вытащит их из беды?! Кто, если не знаменитый Георгий Собаневский?

На этот раз Жорик отчего-то не растаял от лести. Наоборот, нахмурился еще больше и сделался вдруг до невозможности деловым и официальным. Ну, прям, как я в кабинете у Шумилова, когда старалась побороть свою очарованность.

– Опыт показывает, что, если беда действительно случилась, то вытаскивать из неё надо сразу. Сколько, говоришь, времени прошло с момента исчезновения твоих актрис?

– С момента исчезновения Первой Героини прошла неделя. Вторая исчезла на два дня позже, – эту информацию я уже читала из блокнота.

– Вот видишь! – тоном Всезнающего Детектива, с победным блеском в глазах, провозгласил Георгий, – И никаких требований выкупа? Никаких вестей от возможных похитителей?

– Никаких…

– Или с барышнями ничего страшного не случилось, или спасать уже некого, – твердо заявил Всезнающий Детектив так, будто речь шла о какой-нибудь бытовой мелочи, – Считаю участие в этом деле нецелесообразным. В первом случае все газеты радостно заверещат, что агентство «Order» от серьезных дел скатилось к извлечениям нерадивых пигалиц из чужих постелей. А во втором… Вряд ли ты сможешь назвать положительным результатом расследования нахождение двух трупов, правда?

Я не вспылила. Не кинулась на Георгия с обвинениями в жестокосердии. Не набросилась с упреками, касающимися подавления моей личности (всю жизнь, как только какое-то дело пробуждало во мне интерес, Георгий объявлял его нецелесообразным). Даже не возмутилась по поводу абсолютно неоправданного пессимизма Жорика. Нет. Я мысленно досчитала до десяти и решила попробовать всё объяснить еще раз. И после этого кто-то еще берется утверждать, что у меня расшатанная психика?!

– Все не так просто, – начала я, – У Первой Героини были прекрасные отношения с родителями. Очень открытые. В семье было принято все друг другу рассказывать. Девочке просто не из-за чего было уходить из дому. Понимаешь? Кроме того, в двадцать один год это можно делать и не скрытно. Предупредив друзей и родителей. А она никого не предупредила. Вела себя так, будто собирается на обычную прогулку. Перед выходом позвонила своему парню,

сказала, что ей грустно дома, предложила пойти пройтись. Он готовился к какому-то институтскому семинару, поэтому отказался.

– Почему же милиция решила, что девушка исчезла по собственной инициативе?

– Да потому, что милиции лень заниматься расследованием! Раз никакого преступления совершено не было, то можно отделаться обычным объявлением пропавших в розыск и ничего не предпринимать, – я поймала себя на том, что цитирую режиссершу, – По крайней мере, так считает Зинаида Максимовна. Но она вообще настроена категорически против милиции. Оперативника, которому было поручено устроить обыск в её кабинете, она попросту спустила с лестницы. Выкрикивая при этом что-то вроде: «Грязные свиньи! Вместо того, чтобы заниматься расследованием, они роются в моих вещах! Я вам покажу обыск! Это мои личные вещи!»

О том, что последний факт имел место быть, я узнала от Настасьи, та от Тигры, восхищенной смелостью своей «Зиноидочки Максимовночки». Тигра оказалась невольным свидетелем этой сцены. Поднималась в очередной раз занести режиссерше забытые в зале ключи и наткнулась на разгневанную Зинаиду Максимовну, расправляющуюся с бедным оперативником.

– Так и запиши: «Режиссерша ведет себя отвратительно. И подозрительно, вдобавок», – продиктовал Жорик, – Боялась обыска, значит, было, что скрывать. Кроме того, уж ты-то должна понимать, что милиция не прекратит активных действий просто так, из-за лени. Наверняка наши опера нашли веские доказательства добровольного ухода твоих Героинь в тень. Так. Пометь, что мне нужно позвонить ребятам, узнать, из-за чего они поверили в версию об отсутствии преступления.

Я обрадовалась, что Жорик начал, наконец, думать, и даже не стала спорить с его мнением о порядочности режиссерши. Когда-то давно Георгий и сам работал в милиции, посему у него сохранилась масса ценных связей. Сообщение о том, что Георгию нужно расспросить бывших коллег о нашем деле, я пометила единичкой.

– Отлично! У нас появился первый пункт плана действий.

– И не надейся! – обиженно пробурчал Жорик, осознав, что поддался на мои провокации и все-таки начал думать о расследовании, – Я не давал согласия впутываться в это дело…

– Ну, Георгий! – хором заныли мы с Настасьей, – Ну, пожалуйста! Ну, мы в тебя верим!

– Прекратите этот балаган немедленно! – если бы Георгий сидел в положенном для сидения месте, он наверняка стукнул бы кулаком по столу. Увы, стола под кулаком не оказалось. Пытаясь призвать нас к порядку, рассерженный Жорик со всей силы стукнул себя по колену. Сработали рефлексы. Георгий досадливо зашипел, схватившись за ногу, и даже спрыгнул с подоконника. При этом он, конечно же, испугал меня. Я отскочила в сторону, опрокинула кофе, обожглась и тоже зашипела, стараясь скрыть за этим звуком поток неприличных ругательств. А потом он удивляется, почему я – человек с расшатанной психикой!

Настасья, ранее не наблюдавшая подобного цирка так часто, восторженно захлопала в ладоши. Я немного успокоилась и принялась вытирать разлившийся из опрокинутой турки кофе.

– Есть такая примета, – обращаясь, якобы, только ко мне, проговорила Настасья, – Кто что-то неправильное делает или говорит, того Бог наказывает. После каких слов у нас этот бедлам начался?

– После того, как Жорик отказался помогать нам в поисках Героинь, – с серьезным видом включилась в Сестрицину игру я.