История одной истерии
Шрифт:
Я не стала разубеждать свою помощницу. Да уж! Мои умственные способности явно не соответствовали моим же умственным потребностям. И как можно было забыть о Дне Студентов? Эх, старость не радость…
И какого же, спрашивается, духа наши студенты начинают звать в праздничный полдень? И главное, где они это делают? Можно было, конечно, спросить у Тигры. Но я откровенно постеснялась. В конце концов, Алла с Ларисой сообразили, значит, и я соображу. А если нет?
«А зачем тебе, собственно, расшифровывать место? Получив веские доказательства виновности Кирилла, тебе уже можно будет ни о чем не беспокоиться. Георгий разберется. Привлечет своих «товарищей»
«Необычный и недоказуемый», – представляла я реакцию Жорика, – «А за что моим ребятам его задерживать? Собственно, где состав преступления? Главу дописал? Тоже мне – злоумышленник. Ладно бы «убил словами», а то ведь, и того смешнее – «похитил силой слова»… И ради чего? Ради того, чтоб какая-то Ксения получила роль, которую вообще-то сама не хотела… Да, да. Раз сбежала – значит, не хотела… Как-то уж очень все это шатко.»
В общем, к разговору с Георгием надлежало подготовиться основательно. Именно об этом я и сообщила Хомутову. Дело в том, что прочтение «Рассказов для животных» существенно возвысило личность Хомутова в моих глазах. Посему теперь я немного смущалась при общении. Конечно же, пытаясь скрыть это, я перебарщивала с бравадой.
– Предупреждаю сразу, я к вам с официальным визитом! Как детектив к литератору, – очень серьезно заявила я в образовавшуюся в дверном проеме квартиры-музея щель.
Хомутов снял цепочку. Хомутов поднял тяжелые брови. Хомутов посмотрел на меня, как на очень интересную вещь. Его немного рыбьи, выпуклые коричневые глаза, сузились и раскрылись снова, как диафрагма фотоаппарата во время запечатления чего-то занимательного. Все эти манипуляции в совокупности с хомутовской невозмутимостью заставили меня совершенно растеряться. Нелегко все же общаться с великими людьми. Нацепив глупую улыбку, я начала разъяснять и оправдываться:
– Понимаете, мне необходимо доказать своему самому главному Боссу, что я – сыщик что надо…
– Я должен написать сценарий? – понимающе закивал литератор.
– Какой сценарий? – не поняла я.
«Один вон, уже написал сценарий, так после этого люди пропадать стали. Не надо нам такого больше…»
– Ну, – замялся литератор, – Сценарий ваших подвигов. Чтобы начальник знал, какая вы героическая личность.
– А вы и таким тоже занимаетесь? – на этот раз моя реакция была совершенно искренней. Теперь у нас с Хомутовым были одинаково выпуклые глаза.
– И не только, – с достоинством ответил литератор, – Должен же я чем-то за квартиру платить. Так, собственно, чем могу быть полезен?
– Ситуация следующая, – я попробовала успокоиться и внятно всё объяснить, – Существует преступление. Я его раскрыла. Теперь нужны ваши показания,
– Вашего начальника зовут Галина? – ничем не выдав улыбки, поинтересовался Хомутов, -Ладно. Все ясно. Точнее, ясно, что ничего не ясно. Вот тапочки. Проходите. Будем пить чай и разбираться.
Я замялась. Ну почему я вечно попадаю в ужасно нелепые ситуации?
– Э-э-э… Понимаете… Буду с вами откровенна. Пройти не могу, ввиду проблематичности снятия сапог.
Хомутов, не понимая, подозрительно посмотрел на мои ноги. Потом о чем-то догадался и хитро улыбнулся.
– Носки дырявые, что ли? Ладно, проходите, не разуваясь. Я через неделю все равно пол помыть собираюсь.
Еще минуту я раздумывала, стоит ли возмущенно доказывать целостность своих носок, или моё «как вы могли подумать?!» будет звучать совсем глупо.
– Если мои показания настолько несущественны, отчего бы вам ни написать их самой? – моментально сделав предыдущую тему неактуальной, заговорил Хомутов, – И вообще, какое преступление? При чем здесь я?
– Как, вы не слышали об исчезновении актрис из театра «Сюр»? А вы вообще в курсе, что этот театр ставит спектакль по мотивам вашей книги?
– В курсе, – Хомутов галантно подставил локоть и, вытирая мною обои узкого коридора, галантно провел даму к кухонному столу, – Театр ставит спектакль. Актрисы бегут из него. Ничего удивительного. Значит, такой спектакль…От меня вот даже жена ушла из-за этой книжки. Ушла из дома и не вернулась…
– Пропала без вести? – отчего-то перешла на шепот я, соболезнуя.
– Если бы! – вздохнул Хомутов, пододвигая ко мне заварочный чайник, – С вестями. Регулярно звонит, требует алименты. Говорит, я должен бросить писать и начать трудиться и зарабатывать. Я бросаю, начинаю трудиться… но не зарабатываю. Видать, карма.
Чай оказался на редкость вкусным. Я прониклась к Хомутову еще большим уважением. Как редко можно встретить человека, умеющего талантливо колдовать над заваркой.
– В общем, слышал я про исчезновение этой красавицы. Пропала кареглазая блондинка в самом расцвете сил, – Хомутов потягивал чай, потребляя удовольствие маленькими резкими глоточками, – Причем не от негодника-Кирюши слышал, а от дальних знакомых. Кирюша мне про все это и слова не сказал.
– То есть?
– Не появлялся он у меня уже давненько. Я, когда еще сценарий Кирюхин вычитывал, сразу сказал: «Главную роль должна играть настоящая барышня. Эдакая длинноногая кокетка. Правда проблем с такой – не оберешься» Кир сказал, что такая в труппе имеется. И что её, скорее всего, на роль и назначат. Хотя сам Кирюша хотел какую-то другую…
– А откуда вы вообще Кирилла знаете? – весь план моего разговора сбился и пошел наперекосяк.
– Из роддома. Мы его оттуда забирали. Я и мой брат – Кирюхин отец.
– А, – вовремя нашлась, что ответить, я. Раз Хомутов – родственник, значит добровольно информацию, порочащую Кирилла, предоставлять не станет. Ничего, мы ему не скажем, на кого компромат набираем.
– Берите печенье, – Хомутов пододвинул ко мне целлофановый кулек с расплющенными мишками и зайчиками, – Ужин вам не предлагаю, потому что его у меня нет. У мужчин с ушедшей женой ужинов не бывает.