История одной (не)любви
Шрифт:
Даже небо стало другим. Не сизым и низким, как в Шенвейсе, а высоким, прозрачно-хрустальным и пронзительно-голубым.
Небо Иллурии — до боли знакомое, такое родное.
Дея смахнула слезу.
— Мамочка, ты плачешь? — Ноэль завозился у нее на коленях.
Почти весь полет он проспал в плетеной колыбели, а проснувшись, с неугомонным любопытством трехлетнего малыша начал исследовать салон дирижабля. Заодно познакомился со стюардом в белой ливрее, постоял возле Йеванна, печально вздыхая и поглядывая на его блестящие пуговицы, а
Пуговицы очень хотелось. Хотя бы одну. Но уж больно хмурое лицо было у мага.
Ноэлю казалось, что он простоял возле него целую вечность и вздыхал очень громко. Даже ногой притопнул от нетерпения, но первым заговорить не посмел. А маг на него так и не глянул…
— Нет, сыночек, не плачу, — шепнула Дея, зарываясь губами в макушку сына.
И успела заметить, как по губам Йеванна скользнула усмешка.
Их места оказались рядом. Два мягких двухместных диванчика, повернутые сиденьями друг к другу, а между ними — столик, на котором заботливый стюард оставил бокалы, бутылку вина в ведерке со льдом и серебряный поднос с фруктами.
Дея ни к чему не притронулась, но дала Ноэлю яблоко. Тот с удовольствием впился в него зубами. Усмешка на губах мага стала еще сильнее.
— Могу я узнать, что вас так насмешило? — раздраженно заметила девушка.
Он весь полет не сводил с нее глаз. Она чувствовала его взгляд, даже когда сидела, уткнувшись в окно.
— Попробуйте персики, — вместо ответа Йеванн кивнул на поднос. — Говорят, у них необыкновенный медовый вкус. Это новый сорт из личных садов императора.
Дея почувствовала, как в душе повеяло холодком.
— Император выслал за нами свой дирижабль, а теперь еще и персики из его личных садов? Не много ли чести одной ворожее? Что еще вы скрываете?
— Я — ничего. Думаю, Его Величество хочет показать, что рад твоему возвращению.
— И я должна в это поверить? — теперь уже усмехнулась она.
Протянув руку, взяла один из персиков со стола и покрутила его. Рот наполнился голодной слюной. Венарий как знал — Дея очень любила эти сочные солнечные плоды.
— Хотя бы сделать вид.
— И не подумаю. Я никогда не прощу того, что он сделал!
Молниеносное движение — и крепкая мужская хватка сжала ее запястье. Дея вскрикнула от неожиданности, персик выпал из ее ослабевших пальцев, закатился под стол. А сверху уже нависало лицо мага. Мрачное, как туча, с алым блеском в глазах.
— Никогда, — прорычал он, склоняясь над ней, — никогда не смей говорить это вслух, глупая девчонка, если тебе дорога твоя жизнь… и жизнь твоего сына!
От него пахнуло чем-то темным, холодным и злым. Ноэль сжался у матери на руках и заплакал.
— Отпустите меня! — Дея дернулась, пытаясь вырвать руку из захвата. — Вы напугали ребенка!
Пальцы мага разжались.
Резко поднявшись, Йеванн отступил.
— Мне нужно уйти, — прохрипел, задыхаясь, и, не оглядываясь, бросился прочь.
Хищная,
В маленьком тамбуре между верхней и нижней палубой Йеванн остановился. Уперся лбом в стену. Наощупь достал кинжал и вонзил себе в руку.
С губ сорвался полузадушенный стон.
Но боль отрезвила, вернула сознанию ясность. Заставила очнуться.
Мага трясло.
Он догадывался, что с ним происходит, и это совсем не радовало.
Еще недавно он мог похвастаться нечеловеческой выдержкой, умением контролировать свои эмоции, поступки и мысли. Но с некоторых пор начал превращаться в кипящий вулкан. И рядом с Деей этот вулкан становился неуправляемым.
Демон, живущий внутри, просыпался, стоило ворожее оказаться в поле его зрения. Стоило ее запаху коснуться его обоняния, а голосу — достигнуть ушей. И с каждым разом этот демон становился все сильнее, и все сложнее было справиться с ним.
Однажды он вырвется на свободу и потребует то, что считает своим…
Глава 11
— Сегодня вечером Его Величество устраивает прием. И мы с вами приглашены.
Дея подняла голову и проводила Йеванна удивленным взглядом.
— Но у меня нет подходящего платья…
— Будет.
Он даже не обернулся. Просто вошел без стука в комнату, где она сидела с Ноэлем, поставил в известность и вышел.
После безобразной сцены в дирижабле, он больше не делал попыток коснуться ее. А еще неожиданно вспомнил правила этикета и теперь обращался к ней не иначе как «сударыня» и только на «вы». Будто нарочно воздвиг между ними стену. Или нет — разверз пропасть. И эта пропасть стремительно увеличивалась.
Что-то в нем изменилось.
Дея не могла понять, что именно, да не сильно-то и пыталась. В душе она радовалась, что появилась причина, заставляющая его держаться подальше. Но в то же время ей стало не по себе от его внезапной холодности.
Несколько часов назад дирижабль пришвартовался в воздушном порту Тарузы. Там уже ждал экипаж с гербами императорского дома, а с ним и двенадцать пар конных тайхов — воинов-магов, что состояли в элитной гвардии и подчинялись лично императору. Все они были вооружены до зубов и бросали в сторону Йеванна странные взгляды.
Дея могла бы поклясться, что они… Нет, не боятся его — опасаются. Как опасаются бешеного пса в клетке или гремучую змею, что улеглась на камне и греется на солнышке. Так опасаются всех, от кого не знают, чего ожидать.
Они отслеживали каждое движение Райса, каждый взгляд, каждое слово. Будто он и в самом деле был тем бешеным псом…
Конвой — ничем другим это быть не могло — сопроводил их в тихий квартал на окраине столицы. В трехэтажный особняк с зимним садом и открытой галереей, увитой плющом.