История одной оптимистки_ Часть Вторая. Финал
Шрифт:
Просьбы остановиться она игнорировала, и в результате... Джинн прыгнул. Но девушка не удержалась в седле. Она рухнула на землю. Алан остановил лошадь, хотел броситься на помощь скрючившейся на траве девушке. Она не подавала никаких признаков жизни. Так страшно парню никогда не было. Но любую его попытку приблизиться к бессознательному телу рыжей девчонки пресекал Джинн, гарцующий вокруг. Он вставал на дыбы, не позволяя никому приблизиться.
– Я пристрелю тебя!
– пообещал Джинну парень, впадая в ярость и отчаяние.
– И не думай об этом!
– хриплый голос Джулии заставил сердце парня биться
Она приподнялась на локте, чтобы видеть происходящее. Джинн, услышав девушку, успокоился, попятился, сделал несколько кругов вокруг нее и присел на колено.
– Ты не виноват!
– утешала его она, придерживая ушибленное плечо.
– Это я. Я просто не была готова.
Конь послушно сидел возле девушки, чувствуя вину.
– Я впервые вижу, чтобы ты так о ком-то волновался!
– на плечо Алана легла отцовская ладонь. Парень не знал, что ему сейчас делать: злиться, плакать, рвать на себе рубаху, волосы? Он все-таки смог дойти до Джулии, присел рядом, боясь даже прикоснуться к ней.
– Ты цела?
– не своим голосом прохрипел Алан, готовый расплакаться. Точно так на его глазах восемь лет назад упала с лошади мать. Но она не поднялась больше... Свернула шею.
Девушка улыбнулась вымучено и неправдоподобно. Алан схватил ее в объятия, прижав к себе так, что Джули всхлипнула.
– Не так сильно!
– попросила она, и парень, беспардонно задрав водолазку на ее спине, рассмотрел огромные синяки, расползающиеся от поясницы и выше.
– Ты больше не сядешь на эту лошадь!
– заявил рассерженный Алан, и Джинн обижено заржал, вскакивая на ноги.
– Не говори так!
– упрекнула его девушка.
– Джинн сам испугался.
Она подняла голову, посмотрела в лицо Алана и удивилась. По щекам "бессердечного" красавчика лились слезы. Напуганный сердитый парень впервые показал свои настоящие чувства. Ведь слова - ничто. А вот действия...
– Со мной правда все хорошо! Не волнуйся!
– успокаивала она любящего мужчину.
– Я не оставлю тебя, не волнуйся!
Джули вытирала соленые капельки с его лица. А Гарри Фейрфакс впервые видел своего сына в таком состоянии. Он держался в стороне, не собираясь вмешиваться. Столько лет Алан казался всем, и даже ему, человеком из куска льда. Он давно уничтожил в себе все эмоции. Даже на похоронах собственной матери не плакал. Гарри знал, что так сын пытался справиться с проблемами - не растрачивая на них чувства. Но ворвавшаяся в его жизнь рыжая девчонка из другой страны каким-то чудом взорвала все замки, стены, засовы, которыми оградил себя Алан Волкан. Поэтому сейчас он и плакал от страха потерять ее, боялся причиненной ей боли, показывая истинную личину. А девушка просто не хотела показывать своих мучений.
– Давайте вернемся, - предложил старый лорд.
Джули с помощью Алана поднялась на ноги. Джинн тут же уперся мордой ей в плечо.
– Да, я не злюсь!
– заговорила с лошадью девушка и повернулась к парню.
– Ты мне поможешь?
Алан противился ее решению. Но, похоже, запретить ей что-либо не мог. Поэтому он сам поднял ее на руки и посадил в седло. Девушка улыбнулась, схватилась за поводья и уже медленным размеренным шагом направила коня в сторону дома. Алан ехал позади, не сводя с нее глаз.
– Я понимал, что она для тебя особенная,
– тихо заговорил отец.
– Боюсь даже представить, на что ты готов ради нее пойти.
– Она видит меня насквозь. Ей не нужна моя внешность, деньги или то, что нужно другим. Она бросилась меня защищать, когда на меня напали. Вытащила из одной передряги, потом из другой. И смотрела на мое опухшее лицо, все в синяках...
– говорил Алан, вглядываясь в силуэт снова выпрямившейся девушки.
– Рядом с ней я чувствую себя живым. Иногда я слушаю, как она поет, смотрю, как она засыпает, вымотанная тяжелым днем... Кажется, что мне ее послал Бог! Если ей больно, она никогда этого не покажет. По крайней мере, не мне. Но я чувствую это. Я сам начинаю задыхаться. Понимаешь?
– Ты взрослеешь! Пусть тебе уже двадцать семь и ты взрослый человек, но только сейчас я вижу в тебе мудрость!
– улыбнулся отец.
– Мудрость сорокалетнего мужчины, повидавшего на этом свете все!
– Папа, - такое редкое слово в лексиконе сына заставило дрогнуть лорда.
– Я не знаю, что делать.
– Ничего не делай, - вздохнул сэр Фейрфакс.
– Просто продолжай ее любить.
Алан опустил голову. Ему было тяжело, но отказаться от этого чувства он не мог. За время короткого путешествия его слезы высохли, и он снова мог притворяться холодным изваянием.
В студии Ромео работа кипела на вдохновении. Парень, воодушевленный поцелуем, записывал песню. С тех пор, как Юля вернулась в его мир, он начал писать тексты сам. Продюсер пока была довольна. Учитывая то, что звезда перестала чего-либо требовать, кроме дополнительного рабочего времени. Девицы, выпивка и прочее ушли на второй план. Наркотики вообще исчезли из списка необходимого.
– Это первые признаки профессионализма, - приговаривала она, одобрительно улыбаясь своему протеже.
Другому музыканту не слишком сейчас везло. Еще хуже приходилось его команде, попавшей под горячую руку. Эрик Блайд со вчерашнего дня раздражался по любому поводу. Одну и ту же композицию проигрывали по несколько раз, но он все равно умудрялся отыскать фальшь. Шон просто лежал на своем микшере, готовый проститься с дневным светом и превратиться в живой труп. Он начинал понимать, что выйти из студии в ближайшие несколько дней ему не удастся.
– Что его укусило, я не пойму!
– вздыхал звукорежиссер, пока Эрик отчитывал музыкантов.
– Неужели Джули с ним не говорила?
– В том то и проблема, что говорила!
– опечалился Роберт, которому плохое настроение друга не сулило ничего хорошего.
– Они поскандалили из-за Ромео.
– Почему?
– сбросив наушники, Шон даже развернулся к менеджеру.
– Ты же записывал ее дуэт с Ромео?
– поинтересовался парень, войдя в свою любимую роль.
– Расскажи мне, что здесь происходило.
Шон закатил глаза. То время надолго останется в его памяти.
– Кошмар!
– протянул парень.
– Это был кошмар. Ромео и Джулс грызлись по малейшей причине. Насколько я знаю, они даже один раз подрались. Она расцарапала ему лицо, а он дал ей пощечину. Оба ходили все время как на иголках. Не знаю, что между ними было, но... А причем тут Эрик?