История Одной Оптимистки

Егер Ольга Александровна

Она кивнула, разделяя его желание скорее покинуть негостеприимный дом. Джули уже проклинала себя за болезнь и, что вообще встряла между моделью и ее мужчиной, пусть и прошлым. Пошла вслед за гостем, как приговоренный на плаху — опустив голову и глядя себе под ноги. В прихожей остановилась, чтобы попрощаться. Стоило Эрику положить ей руку на плечо и заглянув в глаза, спросить о здоровье, как ненадолго она забыла о будущем скандале с подругой и поддалась его чарам.

— Все хорошо! — немного покраснев, ответила она, опуская глаза.

— Джули, —

он стоял напротив, прислонившись плечом к стене. — Что значит: «Эрик, не отпускай менья, пожалуста!».

Произнесенная им ломанная фраза на русском была Джулии понятна, но очень уж смущающий у нее эффект! Девушка покраснела, теплее укуталась в халат и опустила ресницы, раздумывая, стоит ли переводить смысл сказанного парню. Он же заинтересовался ее реакцией еще больше. Боясь поднять на него глаза, она все же пересказал все слово в слово. Блайд несколько минут молчал.

— Повтори еще раз мое имя! — потребовал он.

— Эрик, — с непередаваемой нежностью слетел с ее губ русский вариант его имени. От этого слова вся сущность, казалось, содрогается в парне, тянется к девушке, словно она нашла тайную нить, с помощью которой теперь может подчинить его себе. Музыкант улыбнулся, отодвигаясь от рыжей девчонки на безопасное расстояние.

— Прости, если… Забудь, я не… — смутилась она.

— Наоборот. Но только когда мы наедине. Мне будет приятно услышать еще раз это от тебя! — все же преодолел пространство между ними парень, ради единственного мимолетного поцелуя, угодившего в щеку. — Береги себя и больше не заставляй меня нервничать!

Эрик ушел. А Джули вернулась в квартиру, чтобы встретиться один на один в словесном поединке с подругой. Сара уже ждала ее на «ринге», коим представился в данный момент промежуток от дивана до телевизора. Модель серьезно настроилась на грандиозную войну, уже зачислив подругу в списки предателей.

— Я понимаю, каково тебе видеть его здесь, тем более… — заговорила Джулия, желая раз и навсегда выяснить этот вопрос.

— Когда он спит с тобой и думает только о тебе! — продолжила фразу за нее модель.

— Сара, я не… — устало опустила голову та. — Я знаю, что тебе очень неприятно. Но не думай, что мы с ним… — она замялась, обдумывая, как описать их отношения. — Между нами только взаимопомощь, дружба и не более!

— Скажи, что ты ничего к нему не чувствуешь! — разозлилась Сара, требуя от подруги невозможного.

Джули вспомнила поцелуи в каморке на студии и тот сладкий и странный одновременно момент на ступеньках, танцы под музыку в гостиной и, как несколько минут назад было приятно лежать рядом с ним в обнимку. Она села на диван, приглашая и Сару.

— Возможно, что-то и есть. — Честно выпалила украинка, став мрачной. — Я не готова повторить прошлую ошибку дважды. — Грустно говорила Джули, вспомнив Рому. — Может быть, я — мазохиста, но не совершенно ненормальная, чтобы поддаться мимолетному желанию и потерять все: подругу — тебя, и друга, каким является он. Понимаешь, мне

достаточно с ним общаться и все! Поэтому ни о какой любви, или сексе, или еще о чем-нибудь таком между нами и речи быть не может!

Она посмотрела на ошарашенную и совершенно запутавшуюся в дебрях собственных мыслей Сару. Та сидела с широко раскрытыми глазами и не знала, что сказать. Джули встала, понимая, что ближайшие несколько дней модель с ней даже не заговорит.

Глава 25

Не спорь!

Кто-то сказал, если работа тебе нравится, то она перестает быть работой. Но когда делаешь нечто раздражающее твою душу (а ты обязан, и отказаться не имеешь возможности), то все официально превращается в каторгу. Как бы Юля Крапивина не любила петь, какое бы удовольствие от этого не получала, но сейчас в студии голос просто отказывался подстраиваться под слишком ритмичную («дискотечную» по ее же словам) музыку. Более того, неживая, компьютерная звуковая дорожка бесила девушку. Наверное, даже больше, чем придирчивый звукорежиссер Джеймс, в очередной раз остановивший запись, потому что он, видите ли, не слышит окончание последнего слова.

— Джули, еще раз! Не глотай звуки! — бурчал мужчина.

— Все равно переписывать! Пусть поет с самого начала! Мне не нравится! — заявил Генри, потянулся к фляжке, припрятанной во внутреннем кармане пиджака, и отпил. Это не прошло мимо внимания начавшей медленно закипать певицы. Джулия хищно сощурила глаза, сконцентрировавшись на руке продюсера и мысленно пожелала: «Чтоб ты разлил эту дрянь! Алкаш!». Она подметила, что ее продюсер слишком часто употребляет алкоголь.

— Микстура помогает? — издевкой прозвучал вопрос девушки, которую все больше и больше выводила из себя любовь продюсера к спиртному.

Заметив, как напрягся Генри, Чес приготовился стать буфером между певицей и ее продюсером. Эту роль он исполнял ежедневно, начиная с 10 часов утра, и не покидал сию неблаговидную должность, пока не слышал, как захлопывается дверной замок за девушкой.

— Что? — злобно протянул короткое слово Генри, вложив в него все раздражение от вмешательства в его личную жизнь. Косой взгляд, направленный сквозь стекло аппаратной, должен был пригвоздить подопечную к полу, но в виду совершенной непробиваемости персоны, она осталась стоять еще, и руки на груди сложила — демонстрируя, что на нее его гипноз не действует!

— Я говорю, спирт горло не дерет? — перефразировала ранее сказанное девчонка. По азартному огоньку в ее глазах Чес понял: «Беда! Уже что-то придумала!» Но прежде, чем он успел предупредить друга об опасности, певичка заговорила, растянув на физиономии хитрую ухмылку. — Давай пари! Если ты так любишь спиртное, пей на здоровье — три бутылки чистейшей русской водки! Даже составлю тебе компанию! Кто первый из нас захмелеет и отключится — проиграл. А ставка — изменение песни. В случае моей победы, записываем тот трек, который нравится мне!!!