История одной практики

Лисочка С.

Он указал нам на два жестких кресла для посетителей, которые стояли перед его большим письменным столом. Мы поблагодарили и уселись. Лично я решил помалкивать и больше слушать: ну их, этих эльфов, перепутаешь «милорда» с «лордом» [50] и решат, что ты вообще себя вести не умеешь.

— Вполне понимаю вас, мой лорд, — кивнул Квентин. — Тем более что и мы пришли к вам по служебному делу. Вам приходилось слышать о том, что Стража нашла маленькую девочку в одном из домов под снос?

50

На самом деле, все не так сложно, надо просто помнить, что к главе рода обращаются «лорд» и называют

его по фамилии или по имени и фамилии, либо просто «мой лорд». К благородному эльфу, который главой рода не является, обращаются «милорд» и называют его только по имени или по имени и фамилии. Впрочем, если эльф является прямым потомком и наследником главы рода, то его нужно титуловать «милорд» и можно называть только по фамилии, по имени или по имени и фамилии.

— Увы, и я не поверил своим ушам, — горестно вздохнул советник. — У меня в голове не укладывается, как такое могло произойти. Но, насколько мне известно, она неместная, она из ледовых эльфов. Неужели наши родичи пали столь низко?

— Думаю, я смогу несколько пролить свет на эту загадку, — ответил Квентин. — Взгляните.

Он положил перед советником ту мемографию, на которой зверолюды избивали эльфа.

— Полагаюсь на вашу скромность, — сказал Квентин, пока Коурвил рассматривал рисунок. — У меня есть основания считать, что эльф, которого вы тут видите — отец той малышки. Полагаю, ей грозила опасность разделить с ним его участь.

— Это ужасно, — покачал головой советник. — Это просто возмутительно!

— Вполне разделяю ваше мнение, мой лорд, — согласился с ним Квентин. — Уверяю вас, мы найдем и его, и тех, кто виновен в этом инциденте. Но проблема несколько шире. У нас, в Страже, в последнее время зарегистрировано несколько преступлений, совершенных зверолюдами. И я прибываю в недоумении, раньше никогда за ними такого не замечалось. Вполне законопослушные граждане, не менее законопослушные, чем эльфы, гномы или люди. А тут вдруг такой всплеск… Вот я и пришел узнать, мой лорд: быть может, за работой я что-то упустил? Разве произошло что-то такое, отчего у нас в городе вдруг появились преступники-зверолюды?

Я отметил про себя, как ловко два дела, связанные со зверолюдами, вдруг превратилось в несколько. Лорд Коурвил задумался.

— Полагаю, дело в том, что за последние несколько месяцев к нам прибыло довольно много иммигрантов с Тропиканы, — сказал он наконец. — Там идет очередная гражданская война. Несколько влиятельных семейств делят сферы влияния в Винчеции и Чицилии [51] . Такое случалось и прежде; правда раньше они охотнее бежали в Жарандию и Вольные Княжества, что на Северном континенте, чем к нам, в Ицкарон, или Суран. Но сейчас в Жарандии и Вольных Княжествах тоже неспокойно, как вы, может быть, слышали; там тоже война, настоящая, вроде той, что была у нас с Сураном не далее, как полторы сотни лет назад [52] , или с Великим Степным Ханством [53] , семьдесят два года назад.

51

Город-порт в Тропикане. Знаменит своим оперным театром.

52

Эта война закончилась вхождением Ицкарона и его земель в состав Суранской империи с самой широкой автономией. В частности, законы города имеют приоритет над имперскими, а на территории города запрещено квартироваться имперским войскам. Ицкарон выплачивает налог в имперскую казну, однако империя ежегодно выделяет дотации на развитие города. Может показаться странным, но сумма дотаций почти вдвое превышает сумму налога.

53

Государство, образовавшееся в Великой Степи порядка ста лет назад. Ежегодные набеги, которые ранее совершали мелкие степные правители, вскоре после создания

Великого Ханства переросли в две крупные войны с Суранской империей. В конце концов, эти войны закончились распадом Великого Ханства на три независимых государства, доныне враждующие между собой и временами совершающие редкие набеги на земли Суранской империи.

Лично для меня сказанное было большой новостью. Я понятия не имел ни про гражданскую войну в Тропикане, ни про большую войну на Северном континенте. Но Квентин и ухом не повел.

— Значит, вы думаете, что дело в этом? — сказал он. — А насколько много зверолюдов прибыло к нам?

— Полагаю, пока речь идет о сотнях, — ответил советник. — Но дело не в этом, милорд. Бегут, в первую очередь, люди отчаянные, те, которым терять нечего. Кроме того, знаете, Квентин, мир становится все меньше с каждым днем. Вам приходилось слышать о новом паровом двигателе, который изобрела госпожа Лонгвиль? На позапрошлой неделе она провела испытания парохода с этим самым двигателем. Результаты впечатляют. Городской совет уже сейчас планирует заказать ей три таких парохода, даже не дожидаясь, пока она устранит некоторые недостатки в конструкции, которые выявились на испытаниях. На таком пароходе можно будет покрыть расстояние между Ицкароном и Тропиканой всего за пару недель, представьте себе.

А вот насчет двигателя и парохода я как раз очень даже в курсе, потому как госпожа Лонгвиль — никто иная, как жена нашего коменданта. О ее пароходе весь Корпус две недели только и говорил. Более того, представьте, наш ректор высоко оценил его, и, что вообще удивительно, изволил похвалить и его создательницу. Учитывая, что женщин он обычно считает людьми второго сорта, годных лишь для продолжения рода и выполнения домашней работы, а на браки преподавательского состава смотрит как на неизбежное зло, это случай почти исключительный.

— О, — подумав, сказал Квентин, — тогда город ожидают нескучные дни. Как жаль, что вместо отребья не приезжают действительно полезные люди. Ведь и Винчеция, и Чицилия богата художниками и музыкантами, а вы видели их резьбу по дереву и по кости? Она восхитительна, милорд.

— Вполне с вами согласен, Квентин, — кивнул Коурвил. — Но, к счастью, вы все же не совсем правы. Бежит не только отребье, бегут и вполне приличные люди, ставшие жертвой ситуации. Взять хотя бы виконта ла Локо.

Ах, значит тот, кого мы ищем, виконт. Ну не король — уже хорошо. Да и правда, ну что делать королю на улице Роз?

— Ла Локо? — Квентин изобразил на лице вежливый интерес. — Кто это?

— Котолюд, весьма знатного рода, — ответил Коурвил. — Прибыл к нам в прошлый понедельник. Весьма экстравагантный молодой человек, что, впрочем, можно ему простить, учитывая его происхождение. Коллекционер и меценат. Пожертвовал значительную сумму на строительство нашей новой школы, а его коллекция магических артефактов — она просто бесценна, как мне говорили. Вы не были на последнем приеме у советника Уорта? Нет? Я тоже. Он представил его нашему обществу. Ла Локо планирует какое-то время пожить у нас в городе, и, полагаю, будет ему полезен.

Линда с улицы Роз вряд ли согласилась бы с лордом Коурвилом, и жаль, что он не видел тех аргументов, которые она нам сегодня продемонстрировала. Скажу честно, я не высокородный эльф, у меня нет их понятий о чести и благородстве. Но этому ла Локо мне уже сейчас хотелось пожать его горло.

— Обязательно с ним познакомлюсь, — пообещал Квентин. — Ну что же… ваша помощь оказалась нам весьма кстати. Смею просить вас приветствовать от моего имени ваше семейство, в особенности миледи Корделию. Она все еще нездорова?

Мне показалось, или лорд Коурвил едва не закричал от боли? Показалось, ни одной мышцы на лице не дрогнуло. Это все моя богатая фантазия. Это от голода, после утренних подвигов очень хочется кушать.

— Благодарю вас за участие, милорд, — ответил Коурвил. — Обязательно передам ваш привет и супруге, и дочерям, и сыну. Да, увы, Корделия все еще плохо чувствует себя. Она очень любила малышку Корнелию и ее смерть была для нее ужаснейшим ударом. Но простите, вы торопитесь, а я вас задерживаю…