История одной страсти
Шрифт:
Так почему же сейчас?..
Наиболее очевидный ответ на этот вопрос заставил ее содрогнуться и крепче сжать руку мужа, еще недавно излучавшего силу и уверенность. Фэнси не могла и представить, что потеряет его.
— Я тоже скучала по тебе, — откликнулась она, не отводя от него взгляда.
Он кивнул и помедлил, словно собираясь сказать еще что-то, но слова всегда давались ему нелегко.
— Спокойной ночи, милая.
— Отдыхай. Я тоже скоро приду, — ответила Фэнси, стараясь выглядеть беззаботной.
После ухода мужа Фэнси убрала со стола почти нетронутый ужин и отдала еду Непутевому, Счастливчику
…Вероятно, новый работник мог бы спать в амбаре. Нужно будет расчистить там угол и соорудить нечто вроде лежака с матрасом…
В ней медленно зарождалась надежда. Фэнси давно обнаружила, что многое в жизни происходит к лучшему — как, например, ее замужество. Если иммигрант, которого Джон собирается привезти с торгов, возьмет на себя часть работы в поле, Джон обязательно поправится. А может, ему посчастливится найти образованного человека, который научит ее детей читать и писать. Она слышала, что среди людей, решивших попытать счастья в Америке, есть и учителя. Это было бы настоящим подарком судьбы.
Йэн потерял счет дням, проведенным в трюме корабля, направлявшегося в Америку. Не знал он также, сколько времени просидел в тюрьме до отплытия в далекие колонии. Дни и ночи смешались в один непрекращающийся кошмар. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он в последний раз наслаждался свободой. Теперь же он выживал, а не жил. Выживал ради Кэти.
Воздух в трюме был спертым, удушливым, тяжелым. Хотя в начале плавания на корабле нередко раздавались стоны и жалобы узников, по мере приближения к Америке состояние товарищей по несчастью стало столь плачевным, что едва ли они могли издавать какие-то звуки. Постоянные штормы не позволяли выводить каторжников на палубу, чтобы глотнуть свежего воздуха и размять затекшие мышцы.
Моряк, принесший узникам воду и хлеб, сообщил, что до прибытия в порт Балтимор осталось два дня пути.
Каким бы ужасным ни было путешествие за океан, весть о его окончании не принесла Йэну облегчения. В Балтиморе он будет выставлен на торгах в качестве живого товара и станет собственностью своего покупателя на четырнадцать лет — таков был приговор, вынесенный Йэну. Его осведомили о последствиях побега: продление срока каторги, телесные наказания, даже смерть. Британские солдаты выжгли на большом пальце его руки клеймо в виде буквы «П» — предатель, означавшее, что он был осужден за измену Британской Короне. Преступникам с таким клеймом было запрещено возвращаться в Шотландию под страхом смерти.
Впрочем, это не имело значения. Йэн Сазерленд, благородный лэрд, наследник Бринера, не будет ничьим рабом.
Он с трудом перевернулся на другой бок. Любое движение причиняло боль. Каждому каторжнику в трюме отводилось два с половиной фута. Кандалы на ногах узников были скованы тяжелой цепью, которая удерживала их на месте.
Большинство осужденных пассажиров корабля были приговорены к ссылке в колонии за браконьерство и воровство. Только двое, как и Йэн, были мятежниками, плененными в битве при Каллоден-Мур.
Йэн избежал виселицы благодаря вмешательству клана Макра, в котором он воспитывался в детстве. Макра встали
Йэн проклинал помилование и непрошеных избавителей, которых он когда-то считал друзьями, а теперь обвинял в предательстве. Он хотел разделить печальную участь своих товарищей, но глава английского трибунала лишь рассмеялся ему в лицо, сказав, что карибские плантации самое подходящее для него место.
Позже Йэн узнал, что они направляются в североамериканские колонии. Эта новость не обрадовала его. Йэна жестоко терзало чувство вины перед Дереком и Кэти. Для него невыносима была мысль, что в Шотландии не осталось никого, кто мог бы заботиться о его маленькой сестре. Если она еще жива.
Если она жива… Йэн нашел бы способ свести счеты с жизнью за время долгого путешествия, если бы не этот огонек надежды, едва теплившийся в его измученной душе.
Четверо узников умерли в пути, не выдержав тягот плавания. Сам Йэн страдал от голода, приступов лихорадки и всепроникающей грязи. Его щеки и подбородок покрывала темная борода, а густые волосы, всегда ради удобства коротко стриженные вопреки моде, теперь достигали плеч.
Боже, как он мечтал о горячей ванне. Йэн привык принимать ванну ежедневно, что было предметом постоянных насмешек братьев — старшего Патрика, названного в честь их знаменитого предка, и младшего Дерека.
Йэн мрачно усмехнулся — похоже, ему не суждено умереть и обрести покой.
Раздался звон цепей — один из узников неловко повернулся. Этот звук был невыносим, он кинжалом вонзался в сознание Йэна. Кожа на руках и ногах, натертая кандалами и наручниками, превратилась в сплошную кровоточащую рану. Йэн приподнялся на локтях, пытаясь унять пульсирующую боль, пронизывающую все тело.
Чтобы забыться, он погрузился в воспоминания о Шотландии, о родном доме, сладком воздухе горных пастбищ, смешавшимся со свежим морским бризом. Горы, водопады — все в Шотландии дышало свободой…
Он думал о Кэти, ее пышных рыжих локонах, рассыпавшихся по плечам, о ее сияющих глазах, в которых отражалось солнце. По вечерам они любили сидеть на парапете замка в Бринере, любуясь закатами и мягкими бархатными красками неба. Сестренка всегда упрашивала Йэна рассказать ей легенды их клана, передаваемые из поколения в поколение. Особенно ей нравилась история о рыцаре Патрике по прозвищу Ловец Звезд, давшем начало роду Сазерлендов. Затаив дыхание, Кэти слушала, как Патрику удалось объединить два враждующих клана и завоевать любовь дамы своего сердца. Кэти обожала эту легенду.
«Я тоже хочу встретить своего Ловца Звезд», — говорила она.
«Ты обязательно его встретишь, обещаю», — заверял ее Йэн.
«Кэти, где же ты?» — шептал Йэн, с каждой минутой все дальше уносимый от родных берегов к неведомой, чужой земле.
Он найдет ее. Чего бы это ни стоило.
Но сначала он должен найти способ сбежать.
2.
Джон Марш с упавшим сердцем рассматривал толпу оборванных исхудавших мужчин, выставленных на торги.