История одной страсти
Шрифт:
— Мы все устали. И я считаю, что Йэн заслуживает отдыха сегодня вечером.
— Ну, мамочка… — жалобно начал Ноэль.
— Ну, мамочка… — передразнила его Фэнси, доставая из его волос запутавшееся перышко. — Уже поздно, Ноэль Марш, и пора спать.
Ноэль начал было протестовать, но Фэнси строго подняла брови, и мальчуган, вздохнув, повиновался. Встав из-за стола, он подошел к Йэну и протянул ему руку:
— Спасибо, что взял меня порыбачить. Йэн пожал протянутую руку.
— Пожалуйста, Ноэль, — ответил он таким же серьезным
Ноэль кивнул и отправился на чердак.
Фортуна взяла на руки спящую Эми, подошла к нему, дотронулась до его рукава и улыбнулась. Она делала это так редко, что каждая ее улыбка стоила многого. Прежде чем он успел что-нибудь сказать, Фортуна выскользнула из комнаты с малышкой на руках.
Они с Фэнси остались в гостиной одни.
Огонь уже погас, оставив в печи лишь кучку тлеющих углей. Сквозь распахнутое окно ветер доносил аромат цветов.
Он должен был немедленно уйти. Если он не сделает этого сейчас, то снова поддастся искушению и поцелует ее. Он боялся, что на этот раз ни один из них не найдет в себе силы остановиться. Если они окажутся вместе в постели, их брак станет реальностью…
Что он будет делать тогда? Разорвет сердце надвое, одну половинку оставив здесь, в то время как другая устремится в Шотландию?
Не сказав ни слова, Йэн поднялся и вышел из дома.
Он был слишком возбужден, чтобы уснуть. Ему необходимо было дать выход своим эмоциям. Йэн направился на пастбище и тихо свистнул, подзывая Принца.
Жеребец сразу же появился перед ним, выпрашивая угощения.
— Извини, дружище, — сказал Йэн, потрепав животное по шее. — Я ничего не принес тебе.
Жеребец, тихонько заржав, уткнулся бархатным носом в его плечо.
Йэн решил вернуться в конюшню за седлом. Ночная прогулка верхом будет хорошей встряской и отвлечет его от мыслей о Фэнси, ставших его наваждением. Ночь была прекрасной: светлой и теплой. Редкие облака казались тончайшим кружевом на вытканном звездами синем бархате неба.
Почувствовав ее присутствие, Йэн напрягся, но не повернулся. Его рука продолжала гладить гриву Принца.
Минуты проходили в молчании. Наконец он заговорил:
— Ты не должна быть здесь.
— Я знаю… — Ее шепот был едва различим, но ему казалось, что он слышит даже ее дыхание.
Еще одна вечность тишины… Йэн не выдержал.
— Черт возьми! — В конце концов, он не святой, а мужчина из плоти и крови. Он резко повернулся к ней.
Фэнси стояла на расстоянии вытянутой руки, и он схватил ее, крепко прижав к себе. Она была податлива, как воск, в его объятиях, ее руки обвивали его талию, а лицом она уткнулась в его плечо. Шепча ее имя, он прижимал ее все теснее, словно желая сделать ее частицей себя.
Она и была его частью. Непостижимым образом, вопреки его планам и желаниям, за несколько коротких недель она стала необходима ему, как воздух, которым он дышал.
Йэн заглянул в ее глаза.
— Зачем ты пришла?
— Я не
Губами он нежно коснулся ее лба, затем щеки.
— Нет, я не хочу этого.
Она подняла лицо к нему, и он легко провел пальцем по скулам, подбородку, изгибу рта, впадинке на шее. Он мог бы ласкать ее вечно — так хороша она была.
— Ничто не удержит меня здесь, — предупредил он. Она закрыла глаза и кивнула.
— Я знаю. — Когда она взглянула на него снова, в ее глазах не было и тени сомнения. Они были полны страсти.
И все демоны ада не смогли бы заставить его отказаться от нее — и отказать себе.
Взяв в ладони ее лицо, Йэн жарко поцеловал ее, затем взял за руку и повел к себе. Он усадил ее на постель и, взяв ее руки в свои, опустился перед ней на колени.
— Фэнси, прежде чем произойдет то, что, по-видимому, неизбежно, я должен рассказать тебе кое-что.
Фэнси сидела очень тихо, вслушиваясь в каждое его слово.
Йэн решился доверить ей то, чего не рассказывал еще никому.
— Я говорил тебе, что мой брат Дерек был повешен.
— Да, — прошептала она.
— Но я не сказал тебе, что был там и видел его казнь.
Она крепко сжала его пальцы.
— Я был ранен, и Дерека схватили, потому что он остался со мной. Наградой за это стала британская веревка. — Помолчав, он добавил: — Меня должны были повесить вместе с ним.
— Почему… почему они не сделали этого?
— Семья, в которой я рос… у шотландцев принято посылать своих детей в другие семьи, где они воспитываются, и меня в восемь лет послали в клан Макра, которые были хорошими друзьями моей семьи. Но когда началась война, они встали на сторону короля. После боя при Каллодене Макра узнали, что меня должны повесить, и убедили англичан, что одной из их наград за то, что они предали свой народ, должна стать моя жизнь. — В голосе Йэна сквозила горечь. — Однако они не спасли Дерека. А англичане дождались, пока я не увижу его смерть и смерть других своих друзей, и лишь потом сообщили мне об изменении приговора.
— О, Йэн… — Голос Фэнси прерывался от сострадания к нему, но не этого добивался Йэн. Он хотел, чтобы в их отношениях царила полная ясность.
— Фэнси, я не хотел жить… То, что я живу, было предательством по отношению к моим братьям и всем погибшим шотландцам. И единственной причиной, по которой я не стал искать смерти, была мысль о Кэти, которую я должен был найти и спасти.
Сделав паузу, Йэн сказал Фэнси самые важные слова, горькие для обоих, но необходимые:
— Перед смертью Дерек сказал: «До скорой встречи, брат. В раю или в аду». Он все еще ждет. Он дал мне время, чтобы найти Кэти. И ты должна понимать, что, когда я уеду отсюда, я, скорее всего, не вернусь. И ты снова станешь вдовой.