История Османской империи. Видение Османа
Шрифт:
Но все эти события, хотя и вызывали тревогу у центральной власти в момент, когда финансовые и людские ресурсы оказались до предела распылены, не шли ни в какое сравнение с теми мятежами, которые в те годы сотрясали Малую Азию. Известные как мятежи джелали, они были так названы по имени шейха Джелаля, который, как мы уже видели, в начале XVI века возглавил один мятеж. В официальных документах есть яркие описания одного из набегов мятежников джелали:
…несколько сотен всадников и мушкетеров в том числе [перечислены двадцать четыре имени] как бандиты вторглись в провинцию, отняли добро у бедняков, сожгли их дома, убили более 200 мужчин, увезли с собой мальчиков и девушек-девственниц, украли более 50 000 овец, коз, лошадей и здоровых верблюдов и забрали запасы ячменя, пшеницы, масла, меда и других ценных продуктов: тогда они захватили более 300 мужчин и пытали их днем и ночью.
В XVI веке государство Сафавидов утратило тот древний воинственный пыл, которым оно отличалось в годы правления шаха Исмаила. При шахе Аббасе с Османской империей было достигнуто временное соглашение. Когда религиозное соперничество
Проблемы, связанные с религией, разумеется, никуда не исчезли: отдельных людей по-прежнему обвиняли в ереси, а сочувствие к секте кызылбашей предполагало, что обвиняемый является шиитом и обязан хранить верность шаху, а не султану. В 1578 году, перед тем как разразилась война с Ираном, губернатор провинции Багдад (где было много сочувствующих Сафавидам) сообщил о том, что в провинции «не счесть еретиков и язычников», что вызвало волну преследований членов секты кызылбашей. Правительство опасалось активности «пятой колонны» в регионе с преимущественно шиитским населением. В том же 1578 году имело место единственное во второй половине XVI века серьезное восстание кызылбашей, когда среди туркменов юго-восточной Малой Азии появился человек, объявивший себя шахом Исмаилом.
Среди первых мятежников «новой волны», привлекших внимание османских властей, был некий Кара-Языджи («Черный писец») Абдулхалим, который попеременно использовался и в государственных силовых структурах, и в свите помощника губернатора одной из провинций. Лишившись работы, когда его хозяина сместили с должности, он вступил в шайку бывших ополченцев и вскоре стал их главарем, а его имя упоминалось в связи с целой серией опасных беспорядков, которые имели место в различных частях Малой Азии как раз в тот момент, когда большинство военных находилось на войне в Венгрии. Эти беспорядки заставили многих людей (и христиан и мусульман) бежать в Стамбул. Кара-Языджи давал распоряжения и делал назначения так, словно он был султаном. Одного из своих сторонников он назначил своим великим визирем и так организовал свои вооруженные силы, словно они были войсками Османского государства. Как и другие вожаки, пытавшиеся улучшить свое положение в обществе, он объявил себя потомком шахов и утверждал, что пророк Мухаммед явился ему во сне и даровал ему право повелевать. Губернатор провинции Караман, которому в 1599 году было приказано подавить мятеж Кара-Языджи, вместо этого присоединился к мятежникам. После этого из Стамбула была направлена армия под командованием Синанпашазаде Мехмед-паши, который был сыном покойного великого визиря, грозного Коджи Синан-паши. Мятежники нашли прибежище в городе Урфа (Эдесса), на юго-востоке Малой Азии. После почти двухмесячной осады Урфы Синанпашазаде Мехмед ее снял, договорившись с Кара-Языджи о выдаче его неудачливого союзника, губернатора Карамана, который был доставлен в Стамбул, где его ожидал мучительный конец. Весной 1600 года Синанпашазаде Мехмед, преследуя Кара-Языджи по всей Малой Азии, подошел к городу Амасья. Похоже, от этого мятежника откупились, назначив его губернатором административного района, входившего в состав провинции, носившей имя этого города.
Вскоре Кара-Языджи был переведен на новый пост, в Чорум, а в 1601 году армия под командованием сына Соколлу Мехмеда-паши, Соколлузаде Хасан-паши, разбила армию Кара-Языджи в битве при Элбистане, расположенном юго-восточнее Кайсери, что серьезно подорвало моральный дух мятежников-келали. Вскоре после этого Кара-Языджи умер и руководство мятежниками перешло к его брату, Дели («Безумному») Хасану. Весной 1602 года армия джелали нападала на города северной части центральной Малой Азии и осадила Токат, в котором находился Соколлузаде Хасан. Из своей резиденции в Алеппо венецианский консул в Сирии Винченцо Дандоло докладывал, что Соколлузаде Хасан лишился пяти миллионов золотых монет, обоза и гарема — все это досталось мятежникам джелали. Помимо этого, он лишился и собственной жизни. Дели Хасан и его люди продолжили наступление и взяли в осаду Анкару и другие города, но именно восточные провинции более всего пострадали от разграблений, которые устраивали мятежники. Тем не менее их поддерживали османские подданные всех классов, как, например, брат крымского хана, который надеялся на то, что джелали помогут ему завоевать ханство и самому стать его правителем. Предприняв очередную попытку решить проблему с помощью подкупа, правительство возвело Дели Хасана в ранг паши и назначило
Политика встраивания бунтовщиков в структуру правящего класса империи, посредством назначения их губернаторами провинций и военачальниками, была несовершенным средством нейтрализации их энергии, о чем правительство могло бы вспомнить, обратившись к истории XIV столетия. Судя по всему, правящие круги империи забыли о том, как лишенному своих владений принцу Айдына, Джунейду, был пожалован титул губернатора Никополя-на-Дунае и как потом он вел активную подрывную деятельность во время гражданской войны, разразившейся по вине сыновей Баязида I. Вопреки ожиданиям правительства, Дели Хасан также не стал верным слугой государства: после двух лет войны с Габсбургами его заподозрили в изменнических связях с австрийцами и казнили. У находившегося в то время на венгерском фронте историка Ибрагима из Печа поведение войск Дели Хасана не вызывало ничего, кроме критики, в особенности это касалось их неповиновения приказам. Когда входе боев, имевших место в последние годы Венгерских войн, его войска получали распоряжение оказать помощь в строительстве земляных укреплений, они в резкой форме возражали: «Мы годами воевали в Малой Азии и нигде не копали рвов и не возводили палисадов, не намерены мы этого делать и теперь». [27]
27
Палисад — преграда из вплотную вкопанных в землю и крепко связанных кольев, которая устанавливалась как оборонительный щит или ограждение.
Удаление Дели Хасана из Анатолии ничего не изменило. Османское правительство оказалось не в состоянии решить проблему с мятежниками джелали, потому что у него не хватило решимости привлечь необходимое количество войск к подавлению беспорядков: для того, чтобы вести войну с могучими противниками на двух удаленных друг от друга фронтах, государству требовались все стратегические ресурсы, которыми оно могло распоряжаться. Отсутствие безопасности срывало доставку товаров по торговым маршрутам, а прохождение армий настолько разрушало сельскохозяйственные угодья, что землевладельцы уже не могли платить налоги, без которых кавалеристы из провинций не могли снарядить ни себя, ни свою свиту, для участия в военных действиях. Опустошения, которым мятежники джелали подвергли Малую Азию, привели к тому, что многие тысячи людей покинули свои земли, и впоследствии этот исход назвали «Великим бегством». Богатые отправились в Стамбул, менее зажиточные переселились в обнесенные стенами, относительно безопасные города Анатолии. Деревни и сельскохозяйственные угодья оказались совсем заброшенными, так как с 1603 года значительная часть Малой Азии страдала от засухи, а зимы были необычайно суровыми. Цены резко повысились.
Враждебная Османскому государству военная активность наблюдалась и в других регионах. Казаки степей северного Причерноморья могли на месяцы связать регулярную армию. Как и мятежники джелали, они занимались разбоем (сначала на ограниченной местности), который потом приобрел угрожающие размеры. Первые сведения о казаках появились в XIV веке, когда о них сообщали как о скитающихся разбойниках или искателях приключений, заполнивших «вакуум» степи, где власть центрального правительства была слабой. Они могли вести образ жизни, противоречивший нормам поведения, которым следовало оседлое население. Они занимались охотой и рыболовством, а также нападали на купцов, торговые караваны которых курсировали между побережьем Черного моря и городами Северной Европы. Периодически они объединялись для ведения в степи совместных действий с крымскими татарами против Речи Посполитой и Московии.
После того как во второй полвине XV века на северных берегах Черного моря появились турки и между их гигантской империей и крымскими татарами установилось нечто подобное симбиозу, политическая обстановка в степи изменилась, и польские, а также украинские дворяне пограничных земель (слово «украина» значит «окраина»), которые и сами не слишком подчинялись центральной власти, стали вербовать казачьих воинов для защиты своих поместий от набегов татар. Вскоре после 1538 года, когда султан Сулейман провел успешную военную кампанию против своего непокорного вассала Молдавии, он объявил новой провинцией империи участок северного побережье Черного моря, протянувшийся от Днестра до Буга. Последующие нападения казаков на опорные пункты, а также на пастухов и странников, вызвали обеспокоенность османского правительства, поскольку казаки захватывали тысячи пленников, а также домашний скот, оружие и самое разнообразное личное имущество в регионе, который согласно указанию султана должен был стать безопасным.
В 50-е и в начале 60-х годов XVI века во главе казаков стоял украинский князь Дмитрий Вишневецкий. Он объединил их против татар и следил за строительством крепости на одном из островов, расположенных ниже днепровских порогов (приблизительно в 375 километрах вверх по течению от устья реки), которая стала их главной базой в этом регионе. Создание этого административного центра стало первым шагом на пути формирования особого, казачьего образа. Вишневецкий предложил свои услуги Московии и напал как на Молдавию, так и на новую османскую провинцию. В 1556 году он атаковал Канкерман — главный опорный пункт новой провинции. Но причинив значительный ущерб городу и его окрестностям, он отступил, а в 1563 году был взят в плен и казнен в Стамбуле. Турки считали, что эти набеги нарушают состояние мира, в котором формально пребывали Польско-Литовское государство и Османская империя: еще до того как в 1569 году была создана Речь Посполитая и отношения польского монарха с казаками, которых он хотел использовать для защиты своего государства, только начинали приобретать упорядоченный вид, султан уже направлял ему, формально являвшемуся владыкой казаков, претензии по поводу их вторжений в зоны, которые турки считали входящими в сферу своего влияния.