История Отечества IX – начала XXI века
Шрифт:
К первому эшелону модернизации принадлежали страны, где модернизация была органичной (эндогенной), вытекала из хода повседневной жизни: Великобритания, Франция, Голландия, Северная Германия, отчасти Северная Италия, Швейцария, а впоследствии – США и Канада. В них все стороны общества – обыденная жизнь, экономика, политика, духовная сфера, правовые отношения – развивались равномерно, хотя это не исключало и социальных конфликтов. Эти страны образовали ядро мировой модернизации, или центр системы капитализма.
Но за географическими и цивилизационными границами Западной Европы и Северной Америки, внутри которых рождались модернизационные импульсы, находились полупериферия и периферия мировой
В странах второго эшелона модернизации внутренние, в том числе социокультурные, предпосылки капитализма не могли или не успели сложиться, поэтому они оказывались неорганичными (экзогенными). Развитие капитализма стимулировалось влиянием со стороны Запада. Но при этом такие страны были и оставались политически независимыми. Основным субъектом модернизации, инициатором и организатором преобразований в этих странах было государство.
Ко второму эшелону принадлежали страны Восточной и Юго-Восточной Европы, Япония, Турция и Россия. Их правящую элиту или сменявшие ее группы к модернизации побуждали такие внешние факторы, как, например, угроза независимости страны. Так, реформы Александра II в России стали прямым следствием военно-политического поражения в Крымской войне. Страны второго эшелона активно использовали опыт социально-экономического и технического развития, формы организации производства и социальных институтов более развитых стран. Правда, такое заимствование не сопровождалось соответствующими переменами в культуре и обычаях общества, и тогда эффект от него резко снижался. Несмотря на трудности, страны второго эшелона вступали на путь индустриального роста, развития промышленности, техники и массового образования, политической демократизации и верховенства закона.
Но был еще третий эшелон модернизации, к которому исторически принадлежало подавляющее большинство стран Азии, Африки и Латинской Америки. Модернизация этих стран начиналась путем их колонизации и включения в систему мировой торговли в качестве поставщиков колониального товара. Ради этого строились порты, дороги, склады, здания торговых и административных контор, создавалась инфраструктура, необходимая для жизни колонистов и местных чиновников. Такая модернизация обычно мало затрагивала уклад жизни основной массы населения. В результате ее между различными формами экономических отношений и социальных связей не возникало того соответствия, которое было характерно для них в странах органичной модернизации. Главным результатом модернизации в странах третьего эшелона стала их зависимость от Запада.
История России XVIII–XX вв. изобилует множеством конфликтов на почве вынужденных, догоняющих модернизаций. Развитие России во многих отношениях представляло собой мучительный процесс приспосабливания к логике исторической эволюции Запада. Причем оно определялось этой эволюцией не меньше, а возможно, и больше, чем развитие других стран, расположенных за географическими пределами Западной Европы и Северной Америки.
Как только Западная Европа делала очередной шаг вперед в приращении своей технической и военной мощи, Россия должна была делать то же самое – во имя сохранения собственной независимости. Так еще в XV–XVI вв. закладывались предпосылки специфической модели развития России – имперской модели модернизации. Страна должна была проводить необходимые преобразования, не дожидаясь, пока созреют для них внутренние предпосылки.
В данном случае интересна позиция известного автора теории «стадий роста» У. Ростоу. Применительно к России его позиция сводится к тому, что страна в своем развитии проходит те же стадии, что и Западная Европа, разница
– с точки зрения политической модернизации – это 1696 г. (начало царствования Петра I);
– с точки зрения развития экономики – это 1861 г. (отмена крепостного права).
В третью стадию («взлет», или развитие капитализма от домонополистического к монополистическому) Россия вступила в 1890 гг. (реформы С.Ю. Витте) и завершила ее к 1914 г. Франция, США и Германия прошли эту стадию еще в середине XIX в.
Имперская модернизация начиналась по инициативе наиболее активной и дальновидной части правящей элиты и опиралась на мощь государства, т. к. в России не было сплоченного предпринимательского класса, который мог бы стать инициатором обновления снизу, как в странах первого эшелона капитализма. Такая модернизация не была направлена ни на улучшение условий жизни народа, ни даже на обогащение правящей верхушки. Если в ходе модернизации происходило и то, и другое, то только как побочный результат преобразований. Задачей же имперской модернизации было создание сильной армии, оснащенной современным вооружением, и сети работающих на нее предприятий.
Для этого на Западе выборочно заимствовались технические достижения и научные знания, которые прямо или косвенно относились к военному делу. Нередко такие заимствования стимулировали развитие собственной науки и техники. Но на первых порах, когда начинался виток имперской модернизации, многие технологии и образцы технических достижений приходилось закупать за границей в обмен на сырье и продукты питания – лес, пеньку, меха, зерно, мед.
Имперская модернизация требовала концентрации огромных масс рабочих рук для строительства дорог и крепостей, кораблей и новых заводов, а также городов и дворцов, должных подчеркнуть величие империи. При этом, разумеется, нельзя было обойтись как без насилия по отношению к народу, так и без мощного аппарата управления.
Имперская модернизация в силу ее верхушечного, принудительного характера почти не затрагивала культуру и повседневную жизнь большей части общества или затрагивала их в отрицательном смысле. Тем не менее она невольно стимулировала индивидуалистическое начало в культуре России, по крайней мере, выборочно, у отдельных лиц и социальных групп. Так, Петр I опирался на инициативу отдельных незаурядных личностей. Другой пример – модернизация, начатая Александром II, которая не могла бы осуществиться, если бы не способность к личной инициативе и предприимчивость многих русских людей, причем на всех уровнях общества.
Но как только разрыв между Россией и Западной Европой сокращался до «приемлемых размеров», самодержавие более не нуждалось в проявлении личной инициативы, к которой оно относилось с большим подозрением. Общинное начало, его опора, вновь брало верх над индивидуализмом. Период реформ заканчивался, наступал период контрреформ, продолжавшийся до тех пор, пока разрыв между Россией и Западной Европой вновь не принимал угрожающих для российского самодержавия масштабов.
Впрочем, контрреформы не могли не наступить. Поскольку ресурсы для имперской модернизации добывались за счет эксплуатации крестьян, то на подлинную модернизацию всего хозяйства, как в странах Западной Европы, ресурсов просто не оставалось. Это увековечивало бедность, а бедность в свою очередь способствовала сохранению крепостничества и общины, которые помогали выжить. Следовательно, бедность способствовала и преобладанию общинного начала над личностным в народной культуре, что препятствовало органичной модернизации.