История отечественного кино. Хрестоматия

Глава 1

Начало

9 марта 1985 года; Москва, СССР

«ПРАВДА: Первые подробности вчерашнего взрыва в Бейруте, по неподтвержденным данным погибло более 80 человек, ТАСС от имени правительства СССР выражает соболезнования родственникам погибших…»

Шесть

часов утра, на улице только-только начало светлеть. Я второй час стою в ванной перед зеркалом и не могу поверить в то, что это все всерьез. Пару раз себя ущипнул, но реальность вокруг не истаяла дымным маревом. Все ощущалось прямо вот очень реальным, нет можно было сходу выдвинуть целую пачку версий начиная от того, что это шизофренический бред, и я лежу в палате пристегнутый вязками к кровати, или это компьютерная симуляция, а мой мозг с воткнутыми в него электродами плавает в банке со специальной водичкой, до того, что меня в реальности съели, и это желудочный сок неведомого животного напоследок дарует жертве очень материальные видения. А я при этом вовсе никогда даже не был человеком, и даже память из прошлой жизни совершенно ложна.

А память имелась. Я еще раз нырнул в себя и прокрутил события прошлой жизни в «быстрой перемотке». Мне было доступно все. Седьмой класс, октябрь, урок биологии. Учебник с желтой обложкой и подзаголовком «Животные». Автора и исходящие реквизиты назвать не смогу — банально за год владения книгой ни разу этой информацией не поинтересовался. Зато могу на память цитировать целые куски текста, которые все же прочитал. Страница 73: Раздел «Насекомые», параграф 27 «Майский жук». «Среда обитания и внешнее строение. Каждый из нас весной и в начале лета наверняка не раз видел довольно крупных (длинной 2–3 сантиметра) светло коричневых выпуклых жуков с характерными треугольными пятнами по бокам…» Зачем это в моей голове? Откуда оно всплыло, кто его туда засунул, могу поклясться чем угодно, еще недавно — по субъективному времени всего три часа назад — всего этого я не помнил. Так не бывает.

Но какая разница? Вот он я, я испытываю боль, глаза видят свет, уши слышат звук. Как там было у Ленина в его работе «Материализм и эмпириокритицизм» от 1909 года? Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущениях. Тезис, с какой стороны ни посмотри, спорный — а главное, откуда вдруг «дедушка» всплыл, уж кого-кого, а Ленина я последние сорок лет с тех пор, как научный коммунизм сдал, не открывал совершенно точно — но в данном случае применимый на все сто процентов. Какая разница, симуляция вокруг или нет, если я проверить этого не могу?

— А может просто взять ствол и вышибить себе мозги? Изменится от этого что-то или нет? — Из зеркала в ванной на меня смотрела еще относительно молодая физиономия первого и последнего президента СССР Михаила Сергеевича Горбачева, чтоб его в аду черти жарили. — Или меня? Кого они там жарить будут?

Я дотронулся до родимого пятна на лысине — вот засада, в прошлой жизни у меня отличная шевелюра была до самого конца, даже седина ее вообще никак не портила. А тут плешь натуральная в пятьдесят четыре.

Умылся. Неожиданно пришла в голову мысль посмотреть, какое сегодня число — по привычке начал искать глазами смартфон,

после чего хлопнул себя по лбу. Тоже мысленно, до ближайших смартфонов еще лет двадцать в самом лучшем случае. Попытался нырнуть в себя и поискать там информацию, неожиданно нашел. Память реципиента выдала сухую справку о том, что сегодня суббота девятое марта восемьдесят пятого года. Охренеть!

Завтра умрет Черненко, и я стану Генеральным секретарем ЦК КПСС и главным человеком в стране. И что с этим делать?

Попытался вытащить из закромов памяти текущую обстановку. Память Горбачева откликалась странно, я не чувствовал ее своей. Когда «задавал себе конкретный вопрос», ответ быстро находился, но глобально все прошлое смотрящего на меня из зеркала человека было покрыто «туманом войны». Впрочем, и так неплохо, если бы память реципиента была бы мне не доступна совсем, можно было бы сразу проситься на пенсию, выживать в этом бассейне с акулами без его знаний точно не получится, засыпался бы на мелочах, к бабке не ходи.

— Ладно, нужно взять себя в руки. Мозги вышибить мы себе всегда успеем, — прошептал я зеркалу, мимоходом отметив, что обращаться к себе во множественном числе — это дело совсем не здоровое. Еще раз умылся, разыскал глазами бритвенные принадлежности. Слава яйцам, хоть не опасная бритва, а нормальная Т-образная. Не привычный, конечно, «Жилет» на пять лезвий, но в целом терпимо.

Поковырявшись в мыльно-рыльных, обнаружил специальное бритвенное мыло, помазок и ванночку для их соединения. Когда я последний раз таким занимался, где-то в середине 90-х, наверное, но ничего, руки на удивление помнят. Или это от «оригинального Горби» мышечная память в наследство досталась. Неожиданно пришла мысль о наличии в этом теле сознания самого хозяина. От нее мгновенно покрылся липким потом, сердце застучало быстрее, вот еще чего не хватало, так это сражений за возможность управления физическим телом. «Покричал» в своей голове, призывая Горби вылезти и ответить, но нет. Никто не отозвался, видимо личность реципиента была полностью замещена. Ну и хорошо, одной проблемой меньше.

Побрился, даже не порезался ни разу. Залез под душ, постоял немного в струях воды, вылез, набросил халат, вышел на кухню.

Там, несмотря на ранний час, уже суетилась жена. Моя жена вообще-то умерла еще пятнадцать лет назад — рак, скотина, дотянулся клешнявый. Воспринимать женщину на кухне как собственную супругу оказалось сложно, тем более что Раиса Максимовна была совершенно не в моем вкусе. Причем буквально во всем и во внешности, и в поведении. Уж не знаю, как Горбачев с ней уживался, но боюсь у меня на этом поприще будут проблемы.

— Что такое? Ты сегодня совсем не спал, — Раиса поставила на плиту чайник и зажгла огонь. Я сел за стол и еще раз попытался собрать мозги в кучу.

— Предчувствие, — упоминать о смене личности в этом теле я естественно не собирался. — На этих выходных все должно определиться.

— Черненко? — Мгновенно все поняла жена.

— Да. Сегодня-завтра-послезавтра. Со дня на день в любом случае.

— И тогда ты…

— Да. Не уверен, что этого хочу. Слишком большая ответственность, придется работать сутками, очень многое нужно менять, проводить реформы, которые откладывались последние пятнадцать лет. Многие будут недовольны.