История папства

Гергей Енё

И именно искусство, которое в эпоху Ренессанса, пожалуй, больше всего отдалилось от церкви, теперь снова самым тесным образом сблизилось с ней. Этот симбиоз, по крайней мере, настолько же способствовал завоеваниям католицизма, как и религиозные войны. Восторженное, как бы обращенное вовнутрь барочное искусство дополняла литература, раскрывавшая чувственную, романтическую сторону религии. Так обрабатывающие легенды раннего средневековья поэзия, драматургия и эпос превращают их в будоражащую фантазию волшебную сказку. Одним из самых выдающихся произведений такого рода литературы является героическая поэма Тассо «Освобожденный Иерусалим». Наряду с ней можно упомянуть и произведения Ариосто, Сервантеса, Лопе де Вега, Кальдерона или Мильтона.

Даже больше, чем литературу, церковь

подчинила своей власти изобразительное искусство барокко. Олицетворением этого является чудесный портрет папы Иннокентия X, принадлежащий кисти Веласкеса. Наиболее выдающимися художниками этого периода были также Мурильо, Караваджо, Рубенс, Ван Дейк и Рембрандт.

В музыке стиль барокко ярко проявился в произведениях Пьерлуиджи Палестрины, которого папа вначале изгнал из ватиканского оркестра, однако позднее именно в его творчестве церковная полифоническая музыка достигла своей вершины (ведущим барочным музыкальным инструментом был величественный орган).

Римское барокко достигло больших высот и в архитектуре. Первое самое выразительное сооружение в стиле барокко — это церковь иезуитов в Риме (Иль Джезу), спроектированная Виньолой. Сикст V находил большую радость в строительстве. При нем был закончен под руководством Джакомо делла Порта купол храма Святого Петра: над его сооружением день и ночь трудилось 600 рабочих, и за 22 месяца они действительно завершили работу. По указанию Сикста V в 1586 году в геометрический центр площади Святого Петра перенесли египетский обелиск, который до этого стоял в цирке Нерона.

Решение технически весьма сложного процесса перемещения обелиска папа доверил Доменико Фонтана, виднейшему архитектору эпохи. Фонтана вычислил вес обелиска и определил, что он равен 327 тоннам. Наибольшую проблему составляло то, что гигантский обелиск под воздействием на протяжении веков резкой смены дневной и ночной температур утратил свою былую прочность, и поэтому возникло опасение, что при перенесении он может разломиться. (Вообще-то обелиск представлял собой цельный монолит.) Фонтана отлил из свинца модель обелиска, пропорциональную ему по размерам, и с ним экспериментировал, как можно осуществить перенос.

Перемещение обелиска следовало считать не только техническим чудом; оно должно было символизировать могущество папы. Папа времен барокко в античном шедевре ценил не произведение искусства, а то, как можно языческий памятник использовать для прославления папства. Рядом с надписями, воспевшими славу языческих царей, Сикст приказал высечь слова: «Christus vivit, Christus regnat, Christus imperat. Vincit Leo de tribu Juda» («Христос живет, Христос правит, Христос повелевает. Победил Лев племя Иудино» [46] ).

46

Перевод заключительной части (Победил Лев племя Иудино), может быть, и не точен.

Выдающиеся папы эпохи барокко сами были покровителями и ценителями наук, и только предвзятые наблюдатели утверждали (иные порой и сейчас утверждают), что католическая церковь была якобы заклятым врагом науки. (В качестве «неопровержимого» доказательства этого приводится обычно судилище над Галилеем; будто бы оно априори было направлено против научных исследований. Хотя вот уже целое столетие — со времени изучения материалов судебного процесса — как выяснилось, что поддерживавший, вообще-то говоря, Галилея папа Урбан VIII потому отдал ученого под суд, что тот посмел противостоять высшей церковной власти. А это в те времена считалось непростительным грехом. Несомненно, что приговор по своему духу был антинаучным — ведь Галилей должен был отказаться от всех аргументов, приведенных им в пользу Коперника, поскольку новое, гелиоцентрическое, представление о мироздании ограничивало власть церкви и папы, а точнее, угрожало ее неприкосновенности. Однако в век антиклерикальной просвещенной буржуазии суд над Галилеем символически превратился в конфликт между церковью и наукой, прогрессом. Ныне распоряжение папы Иоанна Павла II о пересмотре этого

судебного процесса, то есть подготовка к реабилитации Галилея, также свидетельствует о стремлении пусть задним числом, но прекратить противостояние церкви и науки.)

Весь понтификат Сикста V символизирует внутреннее противоречие католической реставрации и барокко, но в еще большей степени это символизирует сама смерть выдающегося папы. Восторженные римляне в начале его пребывания на папском престоле соорудили ему статую. Но когда летом 1590 года Сикст V умер, народ, измученный огромными налогами, снес статую папы. Римляне устремились в Капитолий и приняли решение впредь не ставить больше статуй ни одному папе.

После Сикста владыками церкви, быстро сменявшими один другого на срок от нескольких недель до нескольких месяцев, были три папы. В конце концов происпанские кардиналы избрали более молодого папу в лице кардинала Альдобрандини, принявшего имя Климента VIII (1592–1605). Став папой, он по-прежнему оставался уравновешенным и вдумчивым чиновником, много и охотно работавшим за письменным столом. С ним на папском престоле господство личности сменилось господством службы.

Влияние папы в это время — на рубеже XVI и XVII веков — было подобно его влиянию в XI–XII веках. Вновь ожили было идеалы Гильдебрандской эпохи, однако затем в кровавых бойнях Тридцатилетней войны они были навечно погребены. Это возросшее, но непрямое политическое влияние папство обеспечило себе благодаря тому, что церковное обновление совпало с развитием и расцветом абсолютной монархии, для формирования которой католицизм был наиболее подходящей идейной основой. Позднее, в середине XVII века, этот процесс вылился в свою противоположность, и абсолютные монархии окончательно разделались с влиянием папства на жизнь их стран.

Современную теорию папского суверенитета в соответствии с эпохой абсолютной светской монархии разработали иезуиты и в первую очередь кардинал Роберт Беллармин (1542–1621). Согласно его представлениям, светская власть — это тело, а церковная власть — душа; папа назначен Богом надзирать за государствами, для чего он наделен полной, непререкаемой церковной властью. В религиозных делах он имеет право вмешиваться и в управление государствами. Королевская власть по своему происхождению — тоже божественна, но государь осуществляет свое предназначение через руководство народом, поэтому народ может и лишить его этой власти. Так в рамки одного учения вместились и папский абсолютизм, и народный суверенитет. Сохранился и иезуитский тезис о казни тирана, но теперь основной упор в оценке короля делался уже на верность вере.

В то время как переживающее закат испанское владычество вынуждено было в 1609 году принять к сведению победу освободительной борьбы и буржуазной революции в Нидерландах, контрреформация при Клименте VIII и его непосредственных преемниках успешно продвигалась вперед во Франции, в Габсбургской империи (в том числе и в Венгрии) и в Польше. Климент VIII уже не поддерживал Филиппа II в его борьбе против Франции и Генриха IV (1589–1610). Его расчет оправдался, ибо Генрих до тех пор не мог укрепить свою власть на французском троне, пока не помирился с католической церковью. А для этого тогда был только один-единственный путь: возвращение в католицизм. В 1593 году Генрих IV в кафедральном соборе в Сан-Дени торжественно перешел в католическую веру, а папа освободил его от обвинения в еретичестве. Клименту VIII пришлось признать Генриха, коль скоро он не хотел, чтобы французская католическая церковь стала полностью самостоятельной и откололась от Рима. При посредничестве папы в 1598 году завершилась и франко-испанская война, благодаря чему вновь восстановилось европейское политическое равновесие, а папство освободилось от испанской зависимости. Новая французская ориентация принесла свои первые плоды: при поддержке Франции папа добился, что Феррара после того, как там вымерла династия Эсте, стала частью Папского государства. Однако в 1597 году Папское государство потеряло Модену и Реджо. Начиная с этого времени и вплоть до 1791 года — до аннексии революционной Францией Авиньона и графства Венессен — Папское государство существовало в неизменных границах.