История под знаком вопроса
Шрифт:
К приведенной выше цитате из Бикермана я бы добавил требование о том, что для рассматриваемого факта достоверно установлено, что это действительно нечто, происшедшее в прошлом, а не поэтический вымысел. Актуальность этого требования можно подтвердить следующей цитатой из Барга (стр. 281-282):
«…риторическая школа историографии утверждает: цель истории - указать человеку посредством конкретных примеров путь к счастью. Но в таком случае зачем истории правда, если Гомер и Вергилий достигли ту же цель при помощи сказок».
Но
Возвращаясь к моему четкому разграничению понятий «история» и «прошлое», должен признать, что даже некоторые другие критики хронологии видят ситуацию иначе и продолжают смешивать эти два понятия. Например, для Кристофа Маркса история есть «сингулярная цепь сингулярных событий», т. е. как раз само прошлое, а не наши знания о нем. При таком определении многие вопросы исторических аналитиков будут излишними, как, например:
• История - это наука? (Прошлое не является наукой, а моделирование может, в принципе, со временем подняться до уровня науки.)
• Или, быть может, история - это псевдонаука? (Прошлое не может быть и псевдонаукой тоже, как оно не может быть ни литературой, ни мифом, но ТИ как неверная модель прошлого вполне может рассматриваться как псевдонаука, как своего рода религия.)
• Является ли история ветвью филологии? (Прошлое не тянет и на ветвь филологии тоже, но история очень тесно связана с филологией и долго была ее составной частью.)
• Сочинялась ли история в эпоху Возрождения? (Прошлое нельзя сочинять, сочинять можно только модель прошлого, можно выдумывать его описание, что и делалось весьма активно в указанную эпоху.)
• Можно ли разрабатывать новую историю? (Конечно, ибо одно и то же прошлое можно пытаться все лучше и лучше моделировать, однако прошлое нельзя разрабатывать, только его модели.)
На все эти вопросы, кроме первого, историческая аналитика дает положительный ответ. Но к чему все эти вопросы, если история - это сингулярная цепь сингулярных событий?
Рассмотренная дефиниция Маркса как и традиционное смешение понятий в определении истории содержит также другие слабые места: она ориентируется на уже преодоленное представление об истории, как о цепи событий или об адекватном описании таких Цепей. Историей в сегодняшнем смысле - после достойной признания работы французской «школы анналов» - является в первую очередь по возможности наиболее близкое к историческому прошлому описание исторических процессов и соотношений, не только того, что происходило
Когда историки говорят об истории, то часто подразумевают про бое, а не наше знание о нем. Иногда они делают это сознательно, Действительно считая прошлое и историю синонимами, но часто это Происходит на уровне оговорки, в основе которой, конечно, лежит отсутствие четкости в терминологии. Оговорки такого рода известны из многочисленных анекдотов на разные другие темы.
Так, в XIX веке рижский пастор Беркгольц славился живостью своих проповедей. При этом, однако, он нередко так увлекался, что оговаривался и попадал в неловкое положение. Однажды он намеревался рассказать пастве о пришествии воинства божьего (Herrscharen), но вместо этого заговорил с увлечением о пришествии ножниц для стрижки волос (Haarscheren).
В другой раз, обращаясь к пастве, он назвал собравшихся в церкви не «дорогие верующие» или «дорогие братья во Христе» (Hebe Mitchristen), как это принято в лютеранской церкви, а «дорогие навозные христиане» (liebe Mistchristen). Узнав об этом, один его коллега ехидно заметил: «Пастор Беркгольц просто хотел подчеркнуть, что его община состоит в основном из крестьян или, в крайнем случае, из бывших крестьян».
Когда историки путают вроде бы основные для их профессии понятия, так и хочется воскликнуть: «Они напоминают нам о своем политкомиссарском прошлом». Перефразируя старый советский анекдот:
— Мы говорим история, а подразумеваем прошлое.
— Мы говорим прошлое, а подразумеваем история.
— И так все время: говорим одно, а подразумеваем нечто иное!
Историки об истории
Конечно, дав четкое разделение понятий «история» и «прошлое», я не смогу изменить укоренившееся в нашей речи смешение понятий. Выражение «ну, это уже история» многие будут и впредь понимать как «это уже отошло в прошлое», а не «это теперь можно встретить в модели прошлого». Но изменение языка и не входит в мою задачу: четкое разделение названных двух понятий мне необходимо для уточнения проблем с хронологией, для того, чтобы объяснить читателю, почему в принципе не может существовать единая непротиворечивая историческая хронология.
Смутив читателя непривычным для него пока разделением истории и прошлого, я хочу дать ему возможность отвлечься перед следующим шоком на тему о том, что европейская историческая идея вовсе не столь древнее изобретение человечества, как ему внушали с детства. Поэтому в данном разделе я хочу вернуться к рассмотрению представлений об истории, возникших в рамках традиции. И если даже кому-то покажется, что при этом я могу скорее запутать читателя, чем углубить вроде бы только созданную ясность, то признаюсь, что хотел в первую очередь развлечь, не забывая совсем о целя разделения в головах двух понятий: прошлого и истории.