История похода в Россию. Мемуары генерал-адъютанта

Сегюр Филипп-Поль

Вновь прибывшие рекруты представляли несколько немецких народов. Чтобы присоединиться к нам, они прошли через Пруссию, где поднималась большая волна ненависти. Когда они прибыли, то увидели уныние и беспорядок в наших рядах; они встали в строй и не нашли поддержки; они оказались наедине со всеми бедствиями и должны были сражаться за дело, брошенное людьми, более других заинтересованными в его успехе. Большинство этих немцев разбежались на первом же бивуаке. Испытанные солдаты Макдональда были шокированы при виде армии, вернувшейся из Москвы. Тем не менее его корпус и совершенно

свежая дивизия Эделе сохранили сплоченность. Эти остатки армии были быстро сконцентрированы в Данциге: 35 тысяч солдат, представлявших семнадцать разных народов, были заперты там. Остальные стали собираться воедино не раньше, чем дошли до Познани и Одера.

Доселе Мюрат вряд ли мог придать больше порядка нашему отступлению; но в тот момент, когда он проходил через Мариенвердер, двигаясь в сторону Познани, он получил письмо из Неаполя, которое лишило его всякой решительности. По мере того как он читал его, желчь смешивалась с его кровью, и он заболел желтухой.

Королева правила в его отсутствие, и одно из ее решений сильно его ранило. Он не испытывал ревности к ней, несмотря на ее привлекательность, но чувствовал покушение на свою власть со стороны сестры императора.

Этот правитель, жертвовавший, казалось, всем ради воинской славы, вдруг поддался другой — и менее благородной — страсти; но не следует забывать, что такими людьми правит одна страсть, затмевающая всё остальное.

На самом деле, это одна и та же амбиция, принимающая разные формы; она целиком овладевает этими страстными натурами. В тот момент его ревность к власти стала выше его любви к славе; она заставила его устремиться в Познань, откуда он вскоре исчез, бросив нас.

Он совершил эту измену 16 января, на двадцать три дня раньше того, как Шварценберг отделился от французской армии, которой теперь командовал принц Евгений.

Император Александр остановил движение своих войск в Калите. Здесь затихла та яростная и продолжительная война, которая преследовала нас с Москвы: до весны она выражалась только в слабых, отдельных стычках. Сила несчастья, казалось, истощилась, но это только истощились силы сражающихся: готовилась самая отчаянная борьба. И этот перерыв не был перерывом для заключения мира, скорее он служил вступлением к бойне.

Глава XII

Так звезда Севера торжествовала над звездой Наполеона. Значит, Югу суждено быть побежденным Севером?

Человечество склонно двигаться в южном направлении, повернувшись спиной к северу: его привлекает солнце. Мы не можем безнаказанно повернуть этот великий людской поток вспять; такая попытка — гигантское предприятие. Римляне истощили свои силы этим.

В течение последнего века Европа, действуя из соображений филантропии или тщеславия, активно способствовала развитию цивилизации людей Севера, из которых Петр уже сделал грозных воинов. Она поступала мудро, поскольку тем самым уменьшала опасность вновь оказаться во власти варварства.

Но чем цивилизованнее становятся норманны, тем ближе эпоха их нового нашествия. Не верьте в то, что их великолепные города, их

экзотическая и противоестественная роскошь удержит их, или в то, что если их смягчить, то они станут оседлыми и менее грозными. Роскошь и изнеженность могут быть лишь привилегиями немногих. Население, которое численно растет благодаря всё более просвещенной администрации, продолжает страдать от сурового климата и всё больше нам завидует. Нашествие Севера на Юг, возобновленное Екатериной И, будет продолжаться.

Можно ли питать иллюзии, что великая война между Севером и Югом закончилась? Разве это не война нужды против благосостояния, вечная война бедных против богатых, пожирающая внутренности всех империй?

Товарищи, каким бы ни был мотив нашей экспедиции, она была важна для Европы. Она должна была оторвать Польшу от России и отодвинуть опасность нового нашествия народов Севера, ослабить этот поток и создать новый барьер на его пути. Какой человек может составить всеобъемлющий план, способный обеспечить успех столь грандиозного предприятия?

После полутора тысячелетий побед революция четвертого века, революция королей и знати против народа, была в свою очередь побеждена революцией девятнадцатого столетия, народной революцией против знати и королей. Наполеон появился из этой коллизии и обрел абсолютную власть; казалось, что великие общественные потрясения произошли лишь для того, чтобы в мир вошел именно этот человек.

Наполеон управлял Революцией, словно он был ее героем. Она покорилась его голосу. Стыдясь своего распутства, она восхищалась им, бежала к его славе, собрала Европу под его скипетр; и послушная Европа поднялась по его сигналу, чтобы загнать Россию в ее старые границы: казалось, что весь Север будет побежден до самых льдов!

Однако этот великий человек не мог покорить природу! При могучем усилии подняться на этот крутой скат силы изменили ему! Добравшись до ледяных областей Европы, он был сброшен с самой вершины! Север, одержав победу над Югом в оборонительной войне, теперь считает себя неуязвимым и неодолимым.

Товарищи, не верьте в это! Вы должны покорить эту землю, это пространство и этот климат, эту дикую и исполинскую природу, как вы победили этих солдат.

Но некоторые ошибки наказываются великими бедствиями! Я коснулся тех и других. В океане зла я установил маяк скорби, излучающий печальный свет с кровавым оттенком; и если моя слабая рука не совсем справилась с этим тягостным заданием, то я по крайней мере показал плавающие обломки, чтобы те, кто придет после нас, могли видеть опасность и избежать ее.

Товарищи! Мой труд закончен; теперь вы должны удостоверить правдивость этой картины. Краски ее, несомненно, покажутся бледными для ваших глаз и сердец, еще наполненных великими воспоминаниями! Но кто из вас не знает, что действие всегда красноречивее рассказа и что великие историки рождаются великими людьми, — и они встречаются реже последних!

Именной указатель

Адлерфельд Густав (1671–1709)

Александр I, император Российский (1777–1825)