История помнит

Докучаев Михаил

Советские люди, особенно воины Красной Армии, гордились тем, что их возглавлял такой талантливый и способный руководитель, организатор и военачальник. С именем Родины и Сталина они поднимались в атаки, шли в бой и умирали. Они верили в него, как в бога, видели в нем символ своих чаяний, надежд и победы. О нем слагались стихи и песни. Ему воздвигали памятники и бюсты, посвятили большое число литературных произведений, газетных статей, репортажей и т.д. Со временем все это нагнеталось и переросло в восхваление, даже чрезмерное вознесение заслуг и личных качеств Сталина.

В

первую очередь этому способствовали писатели, поэты, журналисты, радиокомментаторы и партийные работники. Дело дошло до того, что без имени Сталина советские люди не могли ничего делать. Они ложились спать с его именем и вставали с ним утром на работу. Все собрания, заседания, митинги и другие массовые мероприятия были насыщены именем Сталина. В его адрес необходимо было в обязательном порядке направлять приветственные телеграммы и заверения в любви и уважении к нему и Коммунистической партии, в выполнении и перевыполнении обязательств и стоящих перед коллективами задач.

Следует сказать, что такая кампания восхваления явилась логическим продолжением почестей и дифирамбов, воздававшихся ему до войны. Однако тогда все это делалось в более приличных тонах и больше во внутрипартийных рамках. Сейчас же все выходило за границы приличия и нормальной нравственности. Обращения, письма, телеграммы в адрес Сталина, как правило, начинались: “Дорогому и любимому”, “Великому вождю и учителю” и т.п. Все это писалось в газетах и журналах, произносилось на радио по несколько десятков раз в день. Дело дошло до того, что к этим высокопарным эпитетам советские люди до того привыкли, что не стали обращать на них серьезного внимания. Они просто стали обычным явлением, как знак постоянной дани и уважения к огромным заслугам И.В.Сталина перед советским народом, нашей великой страной и прогрессивным человечеством.

Источником такого проявления “любви и уважения” к Сталину был не он сам, как это привыкли изображать впоследствии некоторые его критики, а та обстановка, которая сложилась после войны, героическое ее завершение, великая победа над фашизмом и, несомненно, не менее огромное подхалимство и лесть многочисленных литературных и партийных деятелей того времени. Это передалось потом и к руководству соцстран, которые стремились перещеголять друг друга в своих высокопарных излияниях в адрес Сталина, его гениальности, мудрости и вождя народов всех стран.

И какие бы меры противодействия ни предпринимал тогда Сталин, какую бы скромность он сам ни проявлял, как бы он ни останавливал и ни одергивал некоторых взахлеб восхвалявших его личность людей, волна поднятия его на щит и фанфарных гимнов росла и сопровождалась с неослабевающей силой до конца его жизни. На ней строили свое благополучие высокие и малые руководители, военные, представители науки, искусства и культуры, писатели, журналисты, многие из которых окрестили потом все это “культом личности Сталина”.

Несмотря на крайности в чрезмерном восхвалении, а затем в дискредитации Сталина, все же следует отдать ему должное. В народе, у простых людей, которые под его руководством строили социализм, разгромили фашизм, восстановили в труднейшие годы народное хозяйство

страны, Иосиф Виссарионович оставался и останется великим человеком, редким гениальным самородком, вдохновителем на славные дела и победы, могучей личностью. Этих качеств и заслуг у Сталина никогда и никому не отнять. Советский народ должен гордиться, что из его недр вырос такой исполин, которого не только уважал и боялся, но и перед которым преклонялся весь мир.

Следует сказать, что в годы войны сложились определенные формы и методы руководства страной, партией и Вооруженными Силами СССР. В какой-то степени они являлись отражением единоначалия, введенного в 1942 году в Красной Армии. Несмотря на то что в то время функционировали высшие партийные и государственные органы, руководство всей деятельностью страны сосредоточивалось в руках одного человека — И.В.Сталина. Все его указания, принимавшиеся на совещаниях в узком кругу членов Политбюро или членов ГКО, Ставки Верховного Главнокомандования или Президиума Совета Министров СССР, выдавались как решения этих органов.

Такая же структура власти оставалась и после войны, хотя на бумаге были восстановлены нормы, предусматривавшие регулярное проведение заседаний Политбюро, Оргбюро, Секретариата ЦК. Все шло в привычном русле военного времени, и, может быть, для той поры это было правильно, так как надо было больше заниматься практическими делами, а не дискуссиями и заседательской суетней. Мероприятия партии и правительства проводились в тех случаях, когда в них назревала необходимость. Сессии Верховного Совета СССР созывались один-два раза в год для принятия бюджета и решения назревших насущных вопросов. То же самое было и с заседаниями Совета Министров СССР.

В подобной обстановке состоялся в феврале 1947 года Пленум ЦК ВКП(б), когда встал вопрос о выправлении положения в сельском хозяйстве. На этом Пленуме был расширен состав Политбюро, в который тогда вошли: Сталин, Андреев, Берия, Вознесенский, Ворошилов, Жданов, Каганович, Маленков, Молотов и Хрущев. Кандидатами в члены Политбюро были избраны: Булганин и Косыгин.

Новое Политбюро хотя и считалось коллегиальным органом, однако собиралось оно больше за ужином на даче Сталина в Волынском (Кунцево). В остальном все дела решались в узком составе и единолично Сталиным. Под его режим работы подстраивался весь аппарат государственных и правительственных учреждений. Сталин начинал работать, как правило, с 11.00 утра и работал с перерывом на трехчасовой обед до глубокой ночи. Пока он не уезжал с работы, все находились на своих местах в ожидании возможных указаний сверху.

Со временем Сталин стал меньше появляться на людях, реже выступать перед ними, делая это опять-таки в самых необходимых случаях. Возможно, что это были признаки явного его старения, однако пресса и партийная пропаганда на все лады старались возносить его имя и гениальность. Каких-либо альтернатив власти и личности Сталина тогда не было. Те, кто пытался выдвигать свое мнение или своими способностями и талантом стремился проявить себя, как правило, отодвигались на второстепенный план или направлялись работать подальше от Москвы.