История Призрака
Шрифт:
— И это все, на что ты способен? — послышался голос, исходивший из ниоткуда и отовсюду разом. — Так ты один из них? Один из тех, что заполонили собой землю? — Исходная точка у голоса все-таки обозначилась, и я вдруг ощутил у себя на затылке обжигающе-горячее, зловонное дыхание. — От ученика Дюморна я ожидал большего.
Я резко повернулся, выставив перед собой руки в защитном жесте. Я успел разглядеть все, отраженное в больших витринах магазина.
Тот, Кто Идет Следом, вынырнул из тени прямо перед перепуганным Стеном. Жуткие жилистые руки охватили его, сбив с ног, как
А потом с медленной, ленивой такой ухмылочкой, одним резким движением Тот, Кто Идет Следом, разорвал Стена, простого кассира из магазинчика при заправке, на три части.
Мне приходилось уже видеть смерть своими глазами. Но не такую. Не такую жуткую, стремительную и кровавую. Я отвернулся от витрины и увидел, как три части тела повалились на землю. Кровь залила все вокруг. Одна рука продолжала размахивать как безумная, рот открылся, словно пытался вскрикнуть, но из него не вырвалось ничего, кроме отвратительного бульканья и струи крови. Отчаянный, перепуганный взгляд на мгновение встретился с моим, и я поспешно опустил глаза, чтобы не заглянуть умирающему Стену в душу.
А потом он... типа изменился. Превратился из человека, полного чудовищных страха и боли, в кучку безжизненной плоти. Кусков тела. Клочков окровавленной одежды.
Я никогда еще не видел, чтобы смерть наступала вот так. Как унижение. Как превращение неповторимой в своем роде души в простую материю. Когда эта Тварь убила Стена, она не просто прервала его жизнь. Она как бы подчеркнула его ничтожность, жалкую незначительность этой жизни. Превратила человека, пусть и ничем особым не отличающегося, в нечто еще меньшее — во что-то такое, что не стоило затраченных на него при жизни ресурсов. Во что-то такое, что не имело возможности выбрать свою судьбу, шансов сделаться чем-то большим.
И ведь это я вовлек Стена во все это. Сам-то он не имел к нашему конфликту никакого отношения.
Ну да, конечно, я не собирался причинять этому бедолаге боли, да и не сделал бы этого. И тем не менее, когда бы не мое решение ограбить магазин, он продолжал бы пинать балду у себя за стойкой, убивая время до следующей смены. Он бы не угодил в гущу событий, которых не ожидал и к которым не приложил руки — и которые его убили.
Что-то звонко щелкнуло у меня в голове.
Это неправильно.
Стену не полагалось погибнуть вот так. И никому не полагалось. Никто — ни человек, ни потусторонняя Тварь, да и никто другой — не вправе принимать решения ради извращенной забавы лишать Стена жизни, лишать его всего, чем он был, чем мог бы стать.
Стен этого не заслужил. Он этого не ждал. А эта Тварь, этот демон его убил.
Челюсти мои свело, с такой силой я стиснул зубы. Где-то в голове, за глазами громко отдавались, учащаясь, удары сердца. Голову и грудную клетку распирало жутким давлением, а вместе с ним меня захлестнула волна гнева и чего-то ещё, жарче, темнее и страшнее этого гнева.
Это. Не. Правильно.Конечно,
Ну и что? Значит, кто-нибудь должен с этим что-то поделать.
Правые плечо и рука горели, словно их сунули в огонь; пальцы медленно сжались в кулак — с такой силой, что суставы хрустнули. Такого со мной еще не случалось.
Я повернулся к отражению демона в витрине. Тот пригнулся над останками Стена, легонько барабаня когтями по широко раскрытым глазам покойника. Пасть продолжала гнусно, жутко ухмыляться.
При виде выражения, застывшего на моем лице, ухмылка сделалась еще шире, а глаза сощурились.
— Ага, — произнесло чудище. — Ага, вот ты где.
Демон не понял, что я больше не жертва. И не беспомощное дитя. Что я чародей. Разъяренный чародей. И что я больше не убегаю.
— Это не твой мир, — прошептал я.
— Пока не мой, — согласился Тот, Кто Идет Следом, все с той же широкой ухмылкой. — Но скоро, очень скоро он снова станет нашим.
— Только ты этого не увидишь, — сказал я.
Я никогда еще не пробовал своих сил, когда злился. Я никогда еще не причинял никому боли с помощью своей магии — по крайней мере сознательно.
Но эта гадина? Из всего, что мне пришлось повидать, эта Тварь, что склонилась над изуродованными останками Стена, заслужила этого более всего. За какие-то полдня я лишился всего, что имел. Дома. Семьи. А теперь, похоже, мне предстояло лишиться и жизни. Что ж, если этого не избежать, если я не мог больше спасаться, не подвергая при этом смертельной опасности случайных прохожих, мне предстояло встретить свою судьбу здесь, на этом самом месте, — и я не собирался проделывать это безропотно.
Я заглянул в глубокий колодец гнева и принялся черпать из него, накапливать что-то жгучее, разрушительное, свирепое — как тот огонь, что разгорался во мне.
— Тебе стоит узнать еще кое-что, — произнес я. — Я прогулял сегодня шестой урок. Испанский язык. В котором я и так не силен.
— И что мне до этого? — удивилась Тварь.
— Только то, что «Flickum bicus» не совсем подходит, — ответил я. Жар в правой руке сконцентрировался где-то в районе кулака. В нос ударил запах паленых волос. — И ты ведь плохо понимаешь, где стоишь, а?
Отражение Твари неуверенно покосилось направо-налево, на две бензоколонки, между которыми оно находилось.
Не сводя взгляда с отражения в витрине, я вытянул правую руку в его направлении и преобразовал свое слабенькое воспламеняющее заклятие во что-то в тысячи раз мощнее и жарче всего, на что я отваживался до сих пор.
А потом встретился взглядом с отражением демона, швырнул всю накопившуюся во мне злость в энергию заклятия, резко выбросил руку в направлении твари и выкрикнул: