История про одолженную жизнь. Том 3

Иванов Александр Анатольевич

«Конечно, меня шантажируют, грозясь испортить репутацию!» — разозлилась она, но…у нее было стойкое ощущение того, что Кайа рядом, а значит, можно ни о чем не волноваться. И к своему собственному удивлению, она успокоилась. Ну, почти.

— Артем, я пришла в библиотеку за книгой. Что здесь может быть такого, о чем тебе необходимо знать? Если тебе интересно то, какую книгу я возьму…я еще и сама не знаю, чего хочу прочесть

Сказав это, глядя в пол, она развернулась и пошла искать нужный стеллаж.

«Секция японской литературы, второй стеллаж с конца».

«Принято.

Обзор не слишком хороший, но посетителей мало. Ошибиться не должны».

«Принято. Работайте».

Само собой, что в нормальности всего происходящего она охранника совершенно не убедила. Артем, в конце концов, очень профессиональный страж (а другого у нее и быть не могло)! И, естественно, он сейчас весь на нервах, ибо, во-первых, не мог не заметить моего волнения (о своем беспокойстве он наверняка доложит родителям, а значит, нужно будет выдумать какую-то подходящую историю…). А во-вторых, несмотря на то, что она тот еще книжный червь (книги для нее всегда были «отдушиной», помогавшей спрятаться от реальности), в общественной библиотеке бывать ей еще не доводилось. И это даже при том, что она предпочитала бумажные книги их бездушным виртуальным копиям.

Она, дочь успешных и баснословно состоятельных родителей, просто покупала в Сети любую понравившуюся книгу (впрочем, как и практически все остальное материальное, ибо родители ей не отказывают ни в чем). В любых количествах.

Все это вместе — обязательно насторожит Артема! Не может не насторожить…

Впрочем, есть в библиотеке что-то такое… И когда весь этот кошмар закончится, нужно будет обязательно посетить эту или любую другую библиотеку еще хотя бы раз…

Ия сжала кулачек.

Все будет хорошо! — напомнила она себе, — Все будет хорошо! Это всего лишь небольшое приключение, как у всех тех книжных Героинь!

Впрочем, сейчас, в одном из своих вычурных нарядов (верхнюю одежду она сдала в гардероб), находясь в этом, почти священном для каждого любителя книг, месте, Ия и сама напоминала сошедшую с книжных страниц Героиню (по крайней мере, в глазах немногочисленных встреченных ею посетителей этой библиотеки, которые то и дело оборачивались, дабы поглазеть на ее).

Бродя меж стеллажей с книгами, в поисках нужной секции, она, изредка замечая других посетителей, удивляясь тому, что здесь и сейчас вообще кто-то есть. По крайней мере, в зале художественной литературы.

— Вот и оно! — шёпотом сказала себе Ия, остановившись перед стеллажом с классической японской литературой, — третья полка снизу, две крайние книги…нет! Тут нет «Повести о Гэндзи»! Наверное, искать нужно с другой стороны стеллажа…

Ия обошла стеллаж.

— Есть! — выдохнула она, беря крайний томик «Повести», и оглядевшись по сторонам, быстро вытащила из сумочки весьма упитанный конверт с сотенными купюрами, положив его на полку, вместо книги

«Я все сделала так, как вы сказали», — написала она сообщение этому «никому не нужному»

«Хорошо. Теперь иди и оформи на себя книгу, а затем, можешь ехать домой. Я свяжусь с тобой накануне дня твоего следующего платежа», —

все также быстро ответил тот

«Хорошо», — написала Ия и неторопливо направилась к «жрице» этого «храма Книги», к пожилой библиотекарше.

Несколькими минутами позже.

«Объект в сопровождении охранника покидает здание библиотеки. За посылкой пока что никто не явился».

«Принято».

Во дворах, рядом с библиотекой, на лавочке сидел «Доктор». В последний раз затянувшись, он потушил сигарету о снег и не вставая, выкинул окурок в урну.

«Доктору» было хреново. Очень. Вчерашнее обильное возлияние крайне отрицательно сказалось на здоровье и самочувствии немолодого уже «торчка».

Вчера, вместе с Люськой, своей двадцатилетней любовницей, он отмечал Новый Год, а заодно, и собственный пятьдесят второй по счету День Рождения. Угораздило же его родиться в Новый Год, чтобы всю свою жизнь получать двойной удар по печени…

А еще, ему хотелось «вмазаться»! Очень хотелось, но этого сейчас было делать нельзя…

Ибо сейчас он был на работе. А первое из двух незыблемых для «Доктора» правил, наличие которых у наркомана, само по себе практически нонсенс (но он-то был нетипичным наркошей, по крайней мере, таковым считал себя сам), звучало просто, но было очень непростым в исполнении: «не вмазываться на работе!»

А работал он, вопреки своей «погремухе» (которую получил за то, что в молодости учился в МедВУЗе, откуда, однако, был отчислен, когда какая-то падла настучала в деканат о том, что он «вмазывается» «хмурым») «бегунком» или, по-другому, «перевозчиком». То есть, забирал из «закладки А» и перевозил, оставляя в «закладке Б», то, что требовалось заказчику. В основном, различные «зелья», конечно. Не слишком большие партии (но, уже давненько и не слишком малые), разумеется (ибо нарку, даже такому как «Доктор», никто не доверит большие, впрочем, он бы и сам не взялся за излишне крупную перевозку). Или, к примеру, «бабки», как вот сейчас.

И на днях его выцепил старый кореш. У «Доктора» вообще корешей, да и просто знакомых, было весьма немало, ибо он всегда следовал двум своим правилам, а это значит, у него всегда была работа, то есть «бабки», которые, есть ничто иное, как «хмурый». А у кого на регулярной основе есть «хмурый», у тех, как известно, недостатка в корешах нет.

— Слышь, «Док», — сказал выцепивший его тип, — тут одному малому да раннему «бегунок» нужен…

— Кто таков? — поинтересовался «Доктор», — Чего? Сколько? И куда?

«Доктора» всегда интересовало, что он везет и сколько? И если заказчик не желал этого сообщать или ему самому что-либо не нравилось, то просто отказывался от подобного заказа. Жизнь дороже. Даже такая, как у него. Разумная осторожность — главное в подобного рода делах, особенно, когда дело имеешь с различными «зельями». Ибо, Государь Император, если вдруг что, повесит и даже имени не спросит.

— Да так, студентик один, у него еще депрессивная «погремуха» такая…, — корешок защелкал пальцами, вспоминая, — «никому не нужный»…