История пятая. Гарри и Орден Молчальников
Шрифт:
– Да.
– Не представляете, почему Дамблдор вам упорно отказывал в этом?
– Вам лучше спросить у него, - теперь взглядом Снейпа можно было не просто убивать, а плавить металл.
– Непременно, - сказала Амбридж со сладкой улыбкой.
– Полагаю, это имеет отношение к делу?
– О да, - сказала Амбридж.
– Министерство желает досконально знать… э-э-э… послужной список преподавателей.
Она отошла к Панси и принялась расспрашивать её о занятиях.
Мы с Гермионой переглянулись, и я развел руками, мол, откуда мне знать, в чем тут дело?
У меня и без того дел хватало. Я был вынужденно жесток, потому что иначе до многих не доходило, но примерно к Рождеству даже самые непонятливые освоили все три Непростительных, я уж молчу о всякой мелочи. По этой части асом был Невилл: он любил исподтишка швыряться веером заклинаний - несколько Ступефаев и Круцио, к примеру, кому на что повезет… или не повезет.
А какой был скандал, когда к нам на огонек явились слизеринцы во главе с Малфоем! Вернее, был бы, если бы я разом не заткнул всех Силенцио, а Гермиона их не обездвижила. Наверно, им очень странно было наблюдать, как я поручкался с Драко, перетер насчет бейсбола (он правда выбил разрешение на игры у Амбридж, пускай и не без труда), а потом мы немножко потренировались. Только после этого подруга отпустила порядком промерзших адептов, а Невилл направил их бегать рысью вокруг поляны, пока не согреются (он окончательно вошел в образ сержанта Зима, и я даже не знал, хорошо это или плохо). Ну, главное, массовой драки не случилось… а если б она таки случилась, я поставил бы на Слизерин, а не на сборную остальных факультетов, потому что первые занимались истово и не отлынивали.
А незадолго до Рождества мне приснился странный сон.
Тело мое стало сильным, гибким, гладким. Я скользил между блестящими металлическими перекладинами, по тёмному холодному камню, скользил по полу на животе… Было темно, но я видел вокруг мерцающие предметы странной переливчатой окраски, поворачивал голову туда и сюда… На первый взгляд коридор был пуст, но нет - впереди сидел человек, фигура его слабо светилась во тьме…
Я высунул язык и ощутил запах человека: тот был жив, но дремал. Он сидел перед дверью в конце коридора.
Я желал укусить человека и не мог поддаться желанию - меня ждало более важное дело!
Но человек зашевелился, мантия свалилась с его ног, и он вскочил. Его неясная мерцающая фигура надвигалась, нависала, он вынул из-за пояса волшебную палочку… и у меня не осталось выбора. Я взвился с пола и раз, другой, третий всадил зубы в тело человека, чувствуя, как захрустели рёбра и хлынула тёплая кровь…
Человек кричал, потом умолк и съехал по стене… кровь растекалась по полу…
Я проснулся от адской головной боли.
– Гарри! Гарри!
– тряс меня Невилл.
– Отойди, блевану… - успел я выговорить перед тем, как уделал пол. Перед глазами у меня все плыло.
– Я за мадам Помфри!
– крикнул Симус и утопотал прочь.
– Рон, твоего отца сожрали… - сказал я, отплевавшись. Невилл подсунул мне стакан воды, немного полегчало.
– Кровищи - во!
– Чего?
– не понял тот.
– Да опять этот
– я стукнул себя по лбу и зашипел от боли.
– Я же его чую! И не только его…
Тут прибежала МакГонаггал, а за ней и Гермиона. Не иначе, ее Живоглот позвал, он сегодня ночевал у меня.
– Что случилось, Эванс? Где болит?
– выпалила МакКошка.
– Уже почти нигде, - мрачно ответил я и сел.
– На мистера Уизли напали, кажется, он серьезно ранен. Я видел, как его искусала гигантская змея, и нет, мне это не приснилось.
– Он Волдеморта чует, - пояснила Гермиона, присев ко мне на кровать и гладя по голове.
– Вы б дали знать в Орден, что ли?
– Идем к директору, - сказала мне деканша, поправив очки.
– Уизли, и вы тоже.
– И я, - встряла Гермиона, - Гарри сам не дойдет, правда же?
– Ага, - ответил я, нашарил тапки и повис на подруге всей тяжестью. Она выругалась мне в ухо.
Дамблдор сидел за письменным столом в кресле с высокой спинкой, на нём был великолепно расшитый пурпурно-золотой халат, надетый поверх белоснежной ночной рубашки, но выглядел Дамблдор нисколько не сонным.
– Профессор Дамблдор, - сказала МакГонаггал, - у Гарри был… был кошмар. Он говорит…
– Это не кошмар, - вставил я.
– Это волдемортовский глюк, у меня такое уже было. На отца Рона набросилась гигантская змея.
– Как вы это увидели?
– спокойно спросил Дамблдор, по-прежнему не глядя на меня.
Я постучал себя по лбу.
– Вот из-за этого шрама я Волдеморта чувствую и вижу иногда, чего тут неясного? У нас с ним беспроводная связь! Но если это важно, то я видел глазами змеи.
– Артур серьёзно ранен?
– Кровищи - море, - охотно повторил я, и Рон побелел.
– Его раза три цапнули, а зубы - во! С мою руку!
Я преувеличивал, конечно, но…
Тут директор обратился к одному из портретов, висевшему под самым потолком.
– Эдвард!
– властно произнёс он.
– И вы, Дайлис!
Волшебник с землистым лицом и короткой чёрной чёлкой и его соседка, пожилая ведьма с длинными серебряными локонами, как будто бы крепко спавшие, мгновенно открыли глаза.
– Вы слушали?
– спросил Дамблдор. Волшебник кивнул, волшебница сказала:
– Естественно.
– Он рыжий, в очках, - сказал Дамблдор.
– Эдвард, вам надо поднять тревогу, позаботьтесь, чтобы его нашли наши люди…
Оба кивнули и ушли из своих рам, но не появились на соседних портретах (как это обычно бывало в Хогвартсе), а просто исчезли.
– Эдвард и Дайлис были самыми прославленными директорами Хогвартса, - сказал Дамблдор, стремительно пройдя мимо нас к своему фениксу.
– Настолько знаменитыми, что их портреты висят во многих важных учреждениях волшебников. Они свободно перемещаются между своими портретами и поэтому могут сообщить нам, что происходит в других местах. А вы присядьте пока… Минерва?
Я сел на стул, который наколдовала наша деканша, и поджал ноги - по полу дуло.
– Нам будет нужно предупреждение, - очень спокойно сказал Дамблдор птице.