История рабства в античном мире. Греция. Рим
Шрифт:
Но римские владения постепенно все расширялись, и вследствие беспрерывных, следовавших одна за другой войн, распространивших господство Рима вплоть до самых границ Италии, случаи, дававшие возможность порабощения населения, все учащались, в то время как для пленных возможность избежать рабства все уменьшалась. Нет сомнения, что много уступок было сделано покоренным народам, чтобы удержать их в повиновении, и в недалеком будущем Италия превратилась в привилегированное государство, окруженное подвластными ему провинциями; эти именно обстоятельства обусловили могущество Рима и позволили ему, не открывая пока италийцам доступа к гражданским правам и в ряды легионов, включить их в свою политическую систему и считать их своими солдатами. Но те, которые во время борьбы были захвачены и обращены в рабов, были подчинены военному закону. Поэтому-то число рабов увеличивается в значительно большей степени, чем число граждан, в период от взятия Рима галлами до второй Пунической войны. Число граждан увеличивается благодаря основанию нескольких колоний, организации нескольких новых триб и дарованию прав гражданства магистратам муниципальных городов. Это незначительное пополнение мало отразилось на числе способных носить оружие, колебавшемся со времени эпохи царей до Пунических войн в пределах от 120 тысяч до 300 тысяч. Рабское население образовалось из огромного количества италийцев,
Историки, хранящие молчание о рабах, иногда упоминают о свободном населении Италии. Если бы оказалось возможным привести все их оценки к определенной цифре и если бы каким-нибудь иным способом удалось установить общее число жителей полуострова, то разность и составила бы как раз число рабов. Именно этим методом Дюро-де-ла-Малль пытался достигнуть поставленной цели.
Итак, какова прежде всего была общая численность населения Италии? Автор пытается определить число населявших ее людей исходя из количества зерна, которое она могла производить. Он берет страну в границах римского господства в начале второй Пунической войны, т. е. весь полуостров до Рубикона и Макры. Он старается установить, сколько она могла производить, чтобы отсюда заключить, сколько она могла потреблять. И, сопоставляя общую потребляемость с потребляемостью индивидуальной, он получает вероятную цифру народонаселения.
Рассмотрим прежде всего, какова была производительность Италии. Италия в указанных нами границах имела, согласно данным Мальтбрена, у которого Дюро-де-ла-Малль заимствует свои цифры, 7774 квадратных югера, или немного более 15 миллионов гектаров (15356109). Но какая часть этой площади была пригодна для обработки и какая действительно обрабатывалась? За отсутствием общих данных для современной Италии Дюро-де-ла-Малль стал искать это соотношение в статистических таблицах Франции, опубликованных министерством земледелия в 1836 г. Пространство годных для обработки земель, согласно этим данным, считалось приблизительно равным половине всей площади, точнее, для римской Италии (по эту сторону Рубикона) – 7437906 гектарам. Но при этом необходимо учесть поля, находившиеся под паром; согласно среднему подсчету Колумеллы, они ежегодно составляли 35% общего количества десятин. Земли же фактически обработанные составляли только 0,65, или приблизительно 2/3 земель, годных к обработке. Итак, производящей можно считать немногим меньше 1/3 общей площади, т. е. около пяти миллионов гектаров (4834653).
По этому первому пункту мы несколько расходимся с выводами, полученными автором.
Таблицы, из которых он заимствовал исходные данные своих расчетов, несмотря на то, что они значительно превосходят старые данные статистики, все же оставляют желать многого в смысле точности. Далеко не все было исследовано; то, что ускользало от наблюдения, исчислено в общих чертах и приблизительно, чтобы как можно скорее представить общие выводы; и это особенно чувствуется по отношению к землям, годным к обработке, исчисленным более чем для половины всей площади страны. Новые, более точные публикации 1840-1841 гг. заполнили пробелы и исправили некоторые ошибки, вкравшиеся в слишком общую оценку. Эти новые таблицы, использованные нами для определения количества урожая в Аттике, содержат для каждой области Франции более подробный анализ различного рода культур и той площади, которую они занимали. Возьмем, как мы это сделали для Аттики, юговосточную область (к востоку от Парижского меридиана и к югу от 47-й параллели), область, граничащую с Италией и местами напоминающую ее как гористым характером местности, так и климатом. Общая площадь равняется 13287463 гектарам, а площадь зерновых культур (пшеница, ячмень, маис и т. д.) – 2490591. Если применить это отношение к римской Италии, то мы получим следующую пропорцию: 13287463: 2490591=15356109: х = 2878336 гектарам, немногим менее 3 миллионов круглым счетом.
Разница в полученных результатах довольно значительная, так как вместо одной трети мы получили одну пятую. Какова же была обычная производительность? Вопрос этот, несмотря на свидетельства древних, а может быть, именно благодаря им, представляет некоторые трудности. Отношение урожайности к количеству семян, согласно Варрону, равнялось 10 и 15 к 1 в Этрурии и в некоторых других областях Италии; это исключительные случаи урожайности, и Колумел-ла, по-видимому, придерживается противоположной крайности, сводя ее в общем к 4:1. Дюро-де-ла-Малль повышает ее до 5:1, ссылаясь на пример некоторых областей современной Италии; это приблизительно средняя урожайность юговосточной части Франции. Что касается количества семян, представляющего исходную единицу во всех этих отношениях, то Варрон определяет его приблизительно в пять четвериков – около 300 литров на 1/4 десятины, в зависимости от качества почвы; в переводе на наши меры это составило бы 43,4 литра на 25,4 ара, или 1,7 гектолитра на гектар; Цицерон определяет его в 1 медимн, или 6 четвериков (52 литра), или 2 гектолитра на гектар для наиболее плодородных земель Сицилии. Но такая же точно почва была и в некоторых областях древней Италии; а кроме того, наиболее производительные области не те, которые требуют наибольшего количества семян. Поэтому небесполезно будет проверить эти данные, сравнив их с результатами новейших исследований. Итак, цифры, указанные Варроном, меньше самых низких цифр для юго-восточной области Франции, а данные Цицерона, напротив, приближаются к средним цифрам. Это среднее количество (2 гектолитра), давая урожай в количестве 11,3 гектолитра, мы приняли за основание при определении продукции Аттики. Если с еще большим основанием мы примем это количество для Италии, может быть, несколько хуже обрабатываемой, но в общем более плодородной, то получим (при 11 гектолитрах на гектар) немногим больше 30 миллионов гектолитров (31661696) продукции и, скинув '/5 на семена (6332339), немногим больше 25 миллионов для потребления (25329357).
2
Каково было индивидуальное потребление? И по этому вопросу мы, всецело следуя методу Дюро-де-лаМалля отклонимся от приводимых им цифр, но в другом направлении.
Ученый экономист считал, что эта норма достаточно ясно указана у древних писателей как для городского, так и для деревенского жителя и определяет паек первого в 1 кг, а второго в 1 1/2 кг хлеба в день. Прежде всего мы позволим себе сделать общее замечание по поводу этого способа оценки. Древние определяли количество продуктов, выдаваемых периодически трудящемуся, весом хлеба или мерой зерна. Если хотят использовать одну из этих двух норм для исчисления народонаселения, то предпочтение следует отдать второй,
Эти трудности или по меньшей мере эти сомнения, относящиеся к первому тексту Катона, лишний раз подтверждают, что следует отдать предпочтение второму, т. е. тому, где говорится о мерах объема; и приводимых им цифр вполне достаточно, чтобы не отвергнуть свидетельство комментатора Теренция, который определяет ежемесячный паек раба в четыре четверика.
Сейчас мы имели в виду деревню; что касается города, то мы не считаем более убедительными оба текста Саллюстия и Сенеки, в силу которых хотели установить для него ту же норму в два фунта хлеба в день. Саллюстий в одном из своих исторических фрагментов вкладывает в уста трибуна Лициния следующие слова: «На основании хлебного закона они оценили вашу свободу в пять четвериков, что ставит вас в положение получающих тюремный паек; как его скромные размеры, не позволяя вам умереть с голода, ослабляют ваши силы, точно так же вы не освобождаетесь от домашних работ благодаря такой ничтожной милости». Итак, хлебный закон определял количество зерна, полагавшееся каждому гражданину, в пять модий; но не вытекает ли отсюда, что это считалось мерой его личных потребностей? Конечно, нет, точно так же как это не было, согласно тексту, и точно определенным пайком заключенного: пять модий – это составляло 66 1/2 фунтов зерна, и нельзя себе представить, чтобы заключенные падали от истощения при таком режиме. Это количество являлось долей каждого гражданина во время общественных раздач, но не каждого члена семьи. Из этой семьи прежде всего следует исключить одну половину – женщин – и часть из другой, так как впервые Август распространил эту раздачу на детей моложе одиннадцати лет. Итак, это была доля одного, но пользовались ею многие; именно это и делало такую милость столь ничтожной и заставляло оратора добавить: «Такая милость не освобождает от домашних забот».
Норму, приводимую Саллюстием для городских жителей, Сенека более непосредственно относит к рабам: «Это – раб, он получает пять четвериков и 5 драхм». Вывод кажется здесь более законным; и тем не менее, вместо того чтобы заимствовать его у Дюро-де-ла-Мал-ля, мы предпочитаем воспользоваться одним его аргументом, взятым из текста Полибия. Полибий говорит, что пехотинец получает 2 обола в день и две трети медимна пшеницы в месяц; всадник – 6 оболов в день и два медимна пшеницы. На основании этой разницы он заключает, что это является не их пайком (ведь один не ест в три раза больше, чем другой), а просто их вознаграждением. Это было их жалованьем, которое выплачивалось частью деньгами, частью натурой, ежедневно и помесячно. Точно так же, когда Сенека упоминает об «этом Атрее из театра», восхвалявшем царство своих отцов, и когда он прибавляет: «Это – раб, он получает пять модий и 5 драхм», то в этом нужно видеть не столько месячный паек артиста, сколько высокую оплату деньгами и натурой, благодаря которой высококвалифицированный раб мог жить и получать прибыль.
Итак, эти тексты не дают нам никаких положительных данных относительно месячных норм питания человека; а приводимые в них цифры таковы, что как раз могут заставить нас отказаться от использования их с этой целью. Мы говорим это на основании сопоставления тех мест, где Катон выразил в тех же мерах количество зерна, установленное для трудящихся лиц даже в деревне, а именно: работникам – четыре модия (34,7 литра), пастухам – три модия (26 литров). Мы говорим это на основании возможного сравнения с цифрами, приводимыми новейшей статистикой. Для того чтобы установить этот месячный паек, мы имеем в настоящее время широкую и надежную базу в тех наблюдениях, которые проведены для всех областей Франции и которые определяют индивидуальное потребление пшеницы и других хлебных злаков для юго-восточной части в 2,42 гектолитра в год, 20,16 литра в месяц, а для всей страны – в 2,71 гектолитра в год, или 22,58 литра в месяц. Дюро-де-ла-Малль, который ввиду отсутствия готовых данных был вынужден сам создать себе средство для сравнения с помощью анкеты, проведенной с большими трудностями и чрезвычайно добросовестно, точно так же констатировал разницу в потреблении современных и древних народов: и он ищет причину этого в улучшении помола, который в настоящее время дает значительно больше, чем можно было получить при помощи еще довольно грубых приемов римской античности. Этим объясняется, почему цены на муку стояли значительно выше, чем цены на зерно. Но не для питания плебеев и рабов производили такую тщательную сортировку. После того как зерно было смолото, мука смешивалась с отрубями, как это нередко наблюдается во многих наших деревнях, и затем из нее выпекался всем известный грубый хлеб бедняков; поэтому и потеря от данного ему количества зерна была незначительна.
Итак, мы думаем, что не ошибемся, если примем за ежемесячный паек одного человека 4 четверика, или 2/3 медимна, т. е. столько, сколько давали пехотинцу как часть его жалованья, согласно Полибию, или рабочему в качестве пайка, согласно двум фразам Като-на. Это немногим больше 1 хеникса (32 хеникса в месяц) – меры, обычной для пропитания одного человека в Греции. Но эта цифра слишком высока, чтобы принять ее за среднюю величину. Это паек мужчины; для женщин, детей, особенно стариков, если дело идет не только о рабах, но и о свободных, пища которых была более разнообразной, этот паек следует уменьшить; приходится удивляться, что Дюро-де-ла-Малль оставил без внимания наблюдение, которому Бёк и Летронн придавали такое большое значение при подобных оценках. Летронн, метод которого является наиболее простым, уменьшает паек, обычный для Аттики, до 3/4 хеникса. Допустим и мы, что средняя норма потребления в Италии равна 3/4 количества, назначенного для одного трудящегося, и мы получим 24 хеникса, или 3 модия, в месяц, мера, которую Катон относил непосредственно к целой категории рабов. Это равняется римской амфоре в 26 литров, а в год – 12 амфорам, или 6 медимнам (3,12148 гектолитра).