ИСТОРИЯ РЕЛИГИИ в 2 томах В поисках пути, истины, и жизни
Шрифт:
Иеремия знал, что среди высланных было немало людей, которые верили ему и сочувствовали его делу, таких, как, например, молодой священник Иезекииль. Пророку хотелось как–то поддержать их, укрепить и направить на верный путь.
Иеремия убеждал своих соотечественников не отчаиваться, держаться стойко и не строить иллюзий: плен будет долгим, как человеческая жизнь, он кончится лишь через семьдесят лет. Все это время иудеи должны жить верой в грядущее освобождение, очищать свою душу покаянием и искупать богоотступничество. И лишь после этого Ягве снова вернет людей своих.
Иеремия
Перед иудейскими поселенцами в Вавилоне стояла трудная задача: оставаться верными своей религии, не имея религиозного центра. Они остро нуждались в вожде и духовном руководителе. Таким наставником стал для них Иезекииль.
Лишенный Храма священник, чья деятельность в ссылке поневоле ограничивалась тесными рамками общин переселенцев, Иезекииль, в отличие от Иеремии и Исайи, был скорее собеседником и писателем, нежели народным трибуном.
Что прежде всего заботило Иеремию и других пророков, живших в Иудее? Они стремились преодолеть остатки ханаанских суеверий и сохранить внешний мир ради углубления церковных реформ. Вавилон в глазах Иеремии был «бичом Божиим», заявляющим о себе лишь грубой силой. Иезекииль же жил бок о бок с этим огромным центром цивилизации, которая уже сама по себе требовала осмысления.
В пятый день летнего месяца таммуза в 592 г. до Р.Х. обитатели поселка Тель–Абиб увидели священника Иезекииля, потрясенного, изменившегося в лице. Долгое время он оставался немым. К старейшинам, собравшимся к нему услышать волю Божию, он обратился с помощью знаков. Но вот однажды его уста снова открылись, и он поведал старейшинам о необыкновенных видениях, посещавших его все это время.
В Ветхом Завете до Иезекииля только Моисей и Исайя были причастны к созерцанию Славы Господней в ее непереносимом для смертного величии. Но если тогда она являла себя на Горе Божией и в Доме Божием, то теперь она предстала пророку видением колесницы на равнинах языческой Халдеи. Это должно было означать, что для нее нет границ; несущие ее херувимы обращены ко всем странам света, она абсолютно свободна и не привязана ни к какой земле. Пребывание ее на Сионе было лишь особой милостью Божией.
О другом видении Иезекииль рассказал вскоре после того, как оно посетило его (Иез 8—11). Перед Иезекиилем выросла огненная фигура, которая подняла его в воздух. И вот он уже перенесен в Иерусалим, к северным воротам Храма. Но это был не видимый город, столица Иудеи, а, скорее, Иерусалим сокровенный. «И вот там — Слава Бога Израилева, подобная той, которую я видел на равнине». А повсюду, как в Вавилоне, возвышались идолы; в каком–то странном секретном зале вожди народа кадили фрескам, изображавшим звероподобных богов Востока.
И тогда Слава Господня сошла с колесницы и стала у порога Храма, а по городу пошли губители, поражая отступников. Один из них брал раскаленные угли из Меркабы, небесного Ковчега, и пригоршнями бросал их на город. Когда все было кончено, херувимы простерли свои крылья, офаны — колеса, полные живых глаз, пришли в движение.
Слава, уносимая живой
Это было страшное зрелище: исчезало то, что со времен Моисея было упованием Израиля, разрывался Завет, закрывались врата, дом оставался пуст. «Господи Боже, — возмолился пророк, — неужели Ты хочешь истребить Остаток Израилев?» Ведь не все изменили, ведь покаялись многие!
Итак, отныне путь Израиля, указанный через пророка, — это путь странствующей Церкви, которая следует за незримой колесницей Божией. Она должна осознать свое прошлое, должна помнить, что от нее самой зависит — быть ли с Богом или удалиться от Него.
И Иезекииль, и Иеремия — оба, таким образом, прониклись мыслью, что временным очагом Израиля становится Халдея. Они были уверены, что дни Иерусалима сочтены. События в скором времени оправдали их предвидения.
В этот период временной передышки, когда оживились надежды на благополучное окончание вновь вспыхнувшего противоборства Вавилону, на родине Иеремии, в городке Анатоте, началась распродажа земельных участков; владельцы, вероятно, хотели покинуть опасные места. Родные предложили Иеремии выкупить часть земли, которую он мог приобрести по праву родства. Пользуясь тем, что в окрестностях Иерусалима стало спокойнее, престарелый пророк решил отправиться в путь. Однако в воротах он был задержан стражей. Начальник караула, принадлежавший к военной партии, обвинил Иеремию в желании перейти в стан противника (в город просочились слухи, что снова приближаются халдеи). Он был жестоко избит и брошен в подвал дома Ионатана, царского писца.
Неизвестно, сколько дней пробыл пророк в заключении, но за это время положение в городе круто изменилось. После первого же столкновения халдеи вынудили отступить войско фараона и снова блокировали Иерусалим. На этот раз жителям города ждать помощи было неоткуда…
Над подземельем, где в смертных муках томился пророк, уже начиналась агония Иерусалима. Проходили месяцы, у осажденных стала ощущаться нехватка продовольствия; халдеи готовились к решительному штурму.
Как–то ночью, возможно, по совету одного из друзей Иеремии, пророка привели во дворец. «Нет ли слова от Ягве?» — спросил его царь. Он окончательно убедился, что предсказания Иеремии исполняются. Узник был изнурен заточением, обессилен душевной борьбой, но, когда от него потребовалось свидетельство, он призвал всю свою твердость и сказал лишь то, что знал как истину: «Ты будешь предан в руки царя вавилонского». Царь приказал оставить Иеремию в караульном помещении при дворе. Узник стал пользоваться относительной свободой и постепенно приходил в себя.
И тогда–то в душе пророка пробудились новые силы и совершился перелом. Четверть века говорил он только о бездне, в которую падает Иудея, теперь же, когда стало уже видно дно этой бездны, пророк впервые заговорил о спасении. Он даже подтвердил свои надежды определенными действиями. При посещении родственников, к изумлению всех, он пожелал заключить формальный договор о покупке земли.
Пророк во всеуслышание объяснил свой поступок: «Так говорит Ягве Саваоф, Бог Израи–лев: дома, и поля, и виноградники снова будут покупать в этой земле».