История Рима (с иллюстрациями)

Ковалёв Сергей Иванович

Фольклор

Остается последняя категория первоисточников: так называемый «фоль­клор» — памятники устного народного творчества (былины, песни, сказ­ки, заговоры, пословицы и т. п.). Что касается римского эпоса, то в науке нет на этот счет единодушного мнения: одни ученые его отрицают, другие признают. Как бы там ни было, несомненно одно: римляне не имели ниче­го, подобного великим эпическим произведениям греков — «Илиаде» и «Одиссее». Весьма возможно, что у них существовали отдельные эпиче­ские сказания, но они не были обработаны и объединены в крупные по­эмы, до нас не дошли и, самое большее, сохранились только в виде отдель­ных легенд в нашей наличной историко-литературной

традиции (у Ливия, Плутарха и др.). Точно так же не дошел до нас (за ничтожным исключени­ем) и более мелкий фольклорный материал.

Таким образом, первоисточники ранней римской истории — письмен­ные памятники, монеты, археологический и этнографический материал, языковые данные, фольклор — не могут служить прочной базой для вос­создания начальных периодов римской истории. Такой базой может явить­ся только объединение всех этих видов источников с литературными па­мятниками, в первую очередь с историческими произведениями греков и римлян. Только эти произведения, несмотря на их малую достоверность для ранней эпохи, дают общую и связную картину исторического разви­тия. Подвергая критике свидетельства греческих и римских писателей и комбинируя их показания с отрывочными данными первоисточников, мож­но надеяться установить основные вехи начальной истории Рима.

Чтобы решить вопрос о степени достоверности литературных источ­ников, необходимо выяснить, как возникла в Риме историография.

Историческая традиция

Возникновение историографии в Риме

По мнению, общепринятому в науке, первой формой исторического творчества у римлян была летопись (annales). Это были краткие погодные заметки о важнейших событиях, присоединяемые к спискам консулов или других должностных лиц, именами которых в Риме обозначался год (эпонимные магистраты). Такая летопись составлялась жрецами понтифика­ми для календарных целей. Когда она возникла, мы точно не знаем: пола­гают, что в середине V в. С начала III в. летопись понтификов стала со­ставляться более подробно. В III же веке, по-видимому, понтификами были восполнены пробелы в старом тексте летописи, а также составлена на­чальная история Рима (до середины V в.).

Дополнением к летописи служили «записи понтификов» (commentarii pontificum), содержавшие различные предписания богослужебного и юри­дического характера. Такие же commentarii существовали и у других жре­ческих коллегий (например, у авгуров).

Наряду с официальным историографическим материалом существова­ли и частные исторические записи. Возможно, что в знатных римских до­мах велись семейные хроники. Обычай произносить на похоронах похваль­ные речи в честь покойного (laudationes funebres) также был одной из форм историографического творчества. Впрочем, здесь же нужно искать и один из источников фальсификации исторического материала.

В какой мере все эти документы могли быть использованы поздней­шей историографией? Ливий (VI, 1) сообщает, что большинство этого материала погибло во время галльского погрома 390 г.: «Если что и было занесено в комментарии понтификов и иные государственные и частные письменные памятники, то большая часть их погибла при пожаре горо­да». Однако некоторая часть документального материала могла быть спа­сена или восстановлена позднее. Как бы там ни было, но у нас есть све­дения, что в эпоху Гракхов верховный понтифик (pontifex maximus) Пуб­лий Муций Сцевола привел в порядок летопись и пополнил ее ранние части. Так были составлены «Большие анналы» («Annales maximi») в 80 книгах. Единственный отрывок из них сохранился у одного позднего рим­ского писателя. После труда Муция Сцеволы составление летописи, по-видимому, прекратилось.

Летопись понтификов, по крайней мере до ее обработки Сцеволой, не содержала

связного исторического рассказа и поэтому не может быть на­звана настоящим историческим произведением. Историография в собствен­ном смысле слова возникает в Риме только в эпоху Пунических войн, во второй половине III в. Это совпадение не случайно. Войны с Карфагеном были поворотным пунктом в римской истории. Они в огромной степени расширили кругозор римлян и вызвали потребность отдать себе отчет в происходящих событиях, что, в свою очередь, породило интерес к родно­му прошлому. К тому же на эпоху Пунических войн падает первое широ­кое знакомство римлян с эллинистической культурой, что не могло не оказать огромного влияния на выработку литературного языка и литера­турно-исторических вкусов.

Невий

Первым римским историком был Гней Невий из Кампании (ок. 270 — 200 гг.). Это очень яркая фигура. Простой гражданин, он не побоялся вы­ступить против знатных семей Метеллов и Сципионов. В те времена это было большой смелостью. Невий попал в тюрьму, откуда его освободили только благодаря вмешательству народных трибунов. Невий был плодо­витым сочинителем трагедий и комедий, в которых он не только подражал греческим образцам, но и обнаружил некоторую самостоятельность. Невий принимал участие в Первой Пунической войне и написал о ней эпи­ческую поэму на латинском языке неуклюжим «сатурнийским» стихом (versus saturnius) [42] . Впоследствии поэма была разделена на семь книг, из которых первые две содержали предшествующую историю Рима, начиная с легендарного Энея. От произведения Невия сохранились только ничтож­ные фрагменты.

42

Древнейший размер латинской народной поэзии.

Энний

Поколением позже жил Квинт Энний, родом из Калабрии, участник Второй Пунической войны (239—169 гг.). Среди его многочисленных про­изведений особенное значение имеют «Анналы», огромное произведение в 18 книгах, написанное латинским гекзаметром. Введением гекзаметра Энний произвел важную реформу латинского стихосложения. Содержа­ние поэмы обнимало всю римскую историю с Энея до последних лет перед смертью автора. «Анналы» оказали сильное влияние на выработку тради­ционных образов римской историографии. От них также дошли только фрагменты (600 стихов из 30 тыс.).

Квинт Фабий

Однако этот своеобразный жанр поэтической историографии по само­му своему характеру был весьма несовершенен. Настоящая история мог­ла быть изложена только прозой. Пионером в этой области был Квинт Фабий Пиктор, первый римский анналист. Он родился в 254 г., принадле­жал к сенаторскому сословию, участвовал в войне с Ганнибалом и после Канн был отправлен во главе посольства в Дельфы. Фабий Пиктор напи­сал историю Рима с мифических времен. События своего времени он изла­гал подробно, по годам магистратов, почему его и называют «анналис­том». Он отличался хорошей осведомленностью в современных ему собы­тиях, был ценим и широко использован позднейшими историками.

Показательно, что хроника Фабия Пиктора была написана на грече­ском языке. Это говорит о том, что литературный прозаический язык у римлян в эту эпоху не был еще выработан.

Цинций Алимент

К тому же поколению старших анналистов, писавших еще на грече­ском языке, принадлежит Луций Цинций Алимент, претор 210 г., участ­ник Второй Пунической войны, одно время бывший в плену у Ганнибала. Его «Летопись», вероятно, была такого же характера, как и произведение Фабия Пиктора.