История россии 1917–2009
Шрифт:
Стратегический курс США в отношении СССР в последний период его существования определялся директивой Совета национальной безопасности США от 17 января 1983 г., озаглавленной «Отношения с СССР» и ставившей следующие задачи: «1. Сдержать, а впоследствии отбросить советскую экспансию повсюду на международной арене, особенно в географических регионах, приоритетных с точки зрения политики США. 2. Содействовать процессу перемен в СССР в направлении создания более плюралистической политической и экономической системы, в рамках которой власть привилегированной правящей элиты будет постепенно уменьшаться. 3. Вовлечь СССР в переговоры с целью достижения соглашений, которые обеспечивали бы защиту и расширение американских интересов». Нельзя сказать, что директива предполагала добрососедские отношения между странами.
Призывы к разрушению советской «империи» в США с особенной силой звучали ежегодно в течение третьей недели июля, отмечаемой как Неделя порабощенных Советским Союзом наций. Резолюция о них принята конгрессом США в июле 1959 г. В ней утверждалось, что «с 1918 г. империалистическая агрессивная политика русского коммунизма привела к созданию обширной империи, которая представляет зловещую угрозу для безопасности Соединенных Штатов и всех свободных народов мира». Резолюция требовала освобождения и возвращения независимости целому ряду стран и народов, в том числе Польши, Венгрии, Литвы, Украины, Чехословакии, Латвии, Эстонии, Белоруссии, Румынии, Восточной Германии, Болгарии, континентального Китая, Армении, Азербайджана, Грузии, Северной Кореи, Албании, Идель-Урала, Тибета, Козакии, Туркестана, Северного Вьетнама «и других». Решено было ежегодно отмечать в США третью неделю июля как неделю порабощенных наций до тех пор, пока не будет достигнута их свобода и независимость.
Отождествление СССР с империей противоречит данным исторической науки. Хорошо известно, что системообразующим признаком империи является наличие метрополии и колоний — военно-политической системы, ставящей угнетенные народы колоний в зависимое положение от привилегированной нации метрополии. Так было в Римской, Оттоманской, Австро-Венгерской, Британской, Французской и других колониальных империях. Русская нация, несшая в советское время основную тяжесть бремени «братской помощи» другим народам, ничего общего с имперскими нациями не имела. В этом смысле Советский Союз был, скорее, антиимперией. Жесткая централизация управления государством и экономикой, репрессии в отношении ряда народов, имевшая место нетерпимость к «национализму» были проявлениями не имперского, а диктаторского характера советского государства. Диктатура пролетариата и партии представлялась здесь исторически не оправдавшей себя «демократией высшего типа».
Особенно негативным по последствиям оказалось решение Политбюро об оказании помощи революционному движению в Афганистане, на практике Народно-демократической партии Афганистана, пришедшей к власти в результате «апрельской революции» 1978 г. Увидев в Афганистане «вторую Монголию», перепрыгивающую из феодализма в социализм, руководители СССР решили не упускать возможности расширения социалистического содружества. Помощь оказывалась правительству Н. М. Тараки, с сентября 1979 г. правительству X. Амина, свергшего Тара-ки. По его просьбе 25 декабря советские войска вошли в Афганистан. 27 декабря с помощью советского «спецназа» в Кабуле был совершен переворот, к власти пришел Б. Кармаль. На стороне последнего советские войска были втянуты в гражданскую войну. После ввода советских войск в Афганистан США объявили торговые санкции против СССР, а страны НАТО бойкот предстоящих Олимпийских игр в Москве в 1980 г.
«Интернациональная помощь» афганскому народу растянулась на 10 лет. Она обернулась для СССР ежегодными расходами в 3–4 млрд долларов, гибелью 14,5 тыс. советских солдат. Через Афганистан за это время прошло 620 тыс. советских военнослужащих; 35 тыс. из них вернулись оттуда ранеными, более 100 тыс. больными гепатитом. Вывод советских войск в феврале 1989 г. не остановил гражданской войны в Афганистане.
Осложнение внешнеполитических условий развития, неблагоприятная конъюнктура для нашей страны, складывавшаяся на мировом экономическом рынке, ускорили нарастание в ней кризисных явлений.
Глава IX
«ПЕРЕСТРОЙКА» . 1985 – 1991
§ 1.
Начало перемен. Начало масштабных реформ в СССР обычно связывают с 1985 г., когда партию, а фактически и государство, возглавил М. С. Горбачев. Между тем одни исследователи называют «отцом перестройки» Ю. В. Андропова, другие выделяют «эмбриональный период» перестройки (1983–1985), не без оснований полагая, что в первой половине 1980-х годов СССР постепенно входил в стадию реформирования.
К началу десятилетия изменения в стране сделали возможными и во многом неизбежными глубокие преобразования сложившихся социально-экономических и политических отношений. Обусловлено это, с одной стороны, тяжелой ситуацией в экономике, с другой — изменениями в советской политической элите. В начале 1980-х ушли из жизни А. Н. Косыгин, М. А. Суслов, Л. И. Брежнев, А. Я. Пельше, Ю. В. Андропов, Д. Ф. Устинов, К. У. Черненко — последняя когорта руководителей, которые получили политическую закваску в сталинское время и занимали охранительные позиции в отношении модели социализма и взглядов на характер мирового развития, сформированных в 1930–1950-е годы. Им на смену приходили совсем другие лидеры.
М. С. Горбачев принадлежал к поколению, которое формировалось на волне десталинизации после ХХ и особенно — ХХII съезда партии. По сути, это было первое «непуганое» поколение будущих политиков: они не пережили атмосферы репрессий, были намного внутренне свободнее и более образованны. В хрущевские времена в советском обществе, особенно в интеллигентской среде, стало укореняться разномыслие. Свою роль сыграла и большая открытость СССР послесталинско-го времени, возможность ознакомления с жизнью стран, которые добились наиболее значимых успехов в своем развитии. Все это делало горбачевских сверстников более подготовленными к отходу от тех канонических положений социалистической теории, которые тормозили развитие советского общества в конце XX в.
Переходный характер внутриэлитных отношений и связанной с ними политики проявился вскоре после смерти Л. И. Брежнева. Сменивший его Ю. В. Андропов осознавал необходимость серьезных перемен в СССР, однако предполагал осуществлять их постепенно, ограничиваясь первоначально экономической сферой. Именно такие осторожные преобразования проводились в период его правления. В то же время Андропов начал подбирать «команду» тех, кто был готов энергично взяться за совершенствование социализма. Существуют свидетельства, согласно которым он поощрял инициативное поведение Горбачева, видя в нем возможного преемника. В период правления К. У. Черненко тот уже утвердился в качестве второго лица в партии, которую закономерно возглавил в марте 1985 г.
Однако наличия лишь одной политической воли было недостаточно для вывода страны из кризисного состояния. Многое зависело от представлений о том, как это сделать, и здесь любой потенциальный советский реформатор неизбежно сталкивался с большими трудностями. С одной стороны, новый лидер и его сторонники привлекали в качестве консультантов и советников таких известных ученых, как А. Г. Аган-бегян, Г. А. Арбатов, О. Т. Богомолов, Т. И. Заславская, Л. И. Абалкин, Р. А. Белоусов, Н. Я. Петраков, С. А. Ситарян, имевших, по словам Н. И. Рыжкова, «нестандартные наработки и крамольные мысли», которые теперь были востребованы. С другой — до средины 1980-х годов, в силу идеологических причин, усилия экономистов концентрировались на развитии марксистской доктрины. Принципиальные же достижения последующего периода были связаны с ее опровержением. А поскольку в советской экономической системе отсутствовали механизмы, которые являются основным предметом изучения современной экономической науки: конкурентные рынки, сложная банковская система, валютные биржи, финансовые инструменты и т.д. — экономисты развивали преимущественно теорию планирования.