История россии 1917–2009

Вдовин Александр Иванович

Картину народного бедствия дополняла масса осиротевших детей. В 1922 г. насчитывалось 7 млн беспризорников. Начавшаяся демобилизация армии увеличила безработицу. Поднялась волна бандитизма. С окончанием Гражданской войны обострились противоречия в партийном руководстве страной.

Решение стоявших перед разоренной страной первоочередных задач (восстановление народного хозяйства, переход к социалистическому производству и общежитию) большевики в начале 1921 г. видели на путях расширения и углубления политики «военного коммунизма». Жизнь вроде бы давала надежды на успешное продвижение по этому пути. В 1920 г. методами разверстки было заготовлено в 1,5 раза больше хлеба, чем в 1919 г. В ноябре — декабре 1920 г. выпуск промышленной продукции был значительно выше, чем в предыдущие месяцы. Все это позволяло

надеяться, что в условиях мирного времени, при отсутствии неизбежных ошибок военных лет, командная экономика покажет свои достоинства.

Надежды на успех связывалось и с дальнейшей централизацией управления экономикой, национализацией всех промышленных предприятий, с расширением государственного (социалистического) сектора экономики и окончательным вытеснением всех иных секторов (государственно-капиталистический, частнокапиталистический, мелкотоварный, патриархальный).

Постановлением ВСНХ от 29 ноября 1920 г. были объявлены национализированными не только крупные, но все средние, мелкие промышленные предприятия с числом работников более 10 (или 5 при наличии механического двигателя). Свертывались товарно-денежные отношения. В декабре была отменена оплата населением продовольствия, предметов широкого потребления, топлива, коммунальных услуг, а в январе 1921 г. — квартплата. В феврале рассматривался вопрос об отмене денег. Ю. Ларин, руководитель отдела финансовой политики ВСНХ, писал в «Правде»: «Наши дети, выросши, будут знакомы с деньгами уже только по воспоминаниям, а наши внуки узнают о них только по цветным картинкам в учебниках истории».

Расширялась практика перевода воинских формирований на положение трудовых армий. К существовавшим с января–апреля 1920 г. 1-й Уральской революционной армии труда, Украинской, Кавказской, Петроградской, 2-й особой железнодорожной и 2-й революционной трудовой армиям прибавились Донецкая (декабрь 1920 г.) и Сибирская (январь 1921 г.) трудовые армии. К марту 1921 г. численность «трудовых» армейских частей составляла около четверти всего состава РККА.

Однако попытки расширить практику «военного коммунизма» в условиях мирного времени встретили сильное сопротивление крестьян и значительной части рабочих. В 1920–1921 гг. против продразверстки с оружием в руках выступали крестьяне в Воронежской, Саратовской, Пензенской губерниях, в Сибири, на Дону и Украине. К весне 1921 г. число участников восстаний по стране достигло нескольких сотен тысяч человек. Особенно упорным и кровопролитным было восстание под предводительством эсера А. С. Антонова в Тамбовско-Воронежском регионе (около 60 тыс. крестьян). На Украине действовали анархо-крес-тьянские отряды Н. И. Махно численностью до 35 тыс. человек. В Западной Сибири число повстанцев-крестьян (более 200 тыс.) было соизмеримо с численностью советских войск, расположенных между Уральским хребтом и Байкалом. Восстание охватило Тюменскую, часть Омской и Челябинской губерний. Повстанцы требовали отмены продразверстки, созыва Учредительного собрания на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, свободы торговли, денационализации промышленности.

На подавление восстаний была брошена регулярная армия. Герои отшумевшей Гражданской войны (С. С. Каменев, М. Н. Тухачевский, М. В. Фрунзе и др.) были вынуждены вести части Красной Армии на подавление недавних классовых союзников. Наиболее серьезным был мятеж в марте 1921 г. в гарнизоне и на кораблях Балтийского флота в Кронштадте под лозунгами «Власть Советам, а не партиям!», «Советы без коммунистов!».

Во многих городах бастовали рабочие. Они тоже добивались замены продразверстки натуральным налогом. Этого, в частности, потребовала конференция металлистов Москвы и Московской губернии в начале февраля 1921 г. Особую тревогу вызывали забастовки и демонстрации работников Трубочного, Балтийского, Путиловского и других заводов и фабрик в Петрограде, грозившие слиться с восстанием в Кронштадте.

Под страхом утраты власти и крушения революции в России власть была вынуждена предпринять срочные меры для установления нового соглашения с крестьянством, пойти на смену внутриполитического курса. Ранее идея нэпа выдвигалась М. И. Калининым (1918), эсерами и меньшевиками (1919), Л. Д. Троцким (1920, правда, вскоре он же выдвинул программу милитаризации труда,

проникнутую духом «военного коммунизма»). В феврале 1921 г. В. И. Ленин составил «Предварительный, черновой набросок тезисов насчет крестьян», в котором предложил удовлетворить их желание о замене разверстки хлебным налогом. Одновременно предлагалось «расширить свободу использования земледельцем его излишков сверх налога в местном хозяйственном обороте». Ранее проводившуюся экономическую политику в этой связи пришлось назвать вынужденным «военным коммунизмом», который не отвечал и не мог отвечать хозяйственным задачам пролетариата.

X съезд РКП(б) (8–16 марта 1921 г.) в предпоследний день работы принял резолюцию «О замене разверстки натуральным налогом». Нэп вводился в расчете на то, что «10–20 лет правильных соотношений с крестьянством» обеспечат победу в всемирном масштабе, «иначе 20–40 лет мучений белогвардейского террора». Что касается отдельно взятой России, Ленин полагал, что «с мужиком нам придется повозиться, пожалуй, лет шесть». Допускалось, что нэп продлится 10–25 лет (Н. А. Милютин, Н. Осинский). Во всяком случае, переход к нэпу позволял не так трагично, как раньше, реагировать на «затяжку» мировой революции. Ленин считал, что в результате новой стратегии, дожидаясь мировой революции, «мы в России выдержим не только 5 лет, но и больше».

Опасаясь утраты социалистической перспективы при слишком больших уступках мелкой буржуазии и капиталистам, уже через год после перехода к нэпу он заявил, что экономическое отступление можно остановить и заняться тем, чтобы правильно развернуть и группировать силы. В действительности становление системы нэпа заняло 1921– 1923 гг., его расцвет пришелся на 1924–1926 гг. Позднее, с началом масштабной «социалистической реконструкции», а по сути — модернизации народного хозяйства, нэп был быстро свернут.

Первым актом новой экономической политики стал Декрет ВЦИК от 21 марта 1921 г., заменявший продразверстку продналогом. Поставки по налогу были почти в два раза ниже, чем по продразверстке, их размер не мог меняться в течение хозяйственного года, приспособленного к циклу сельскохозяйственного производства. В 1921–1930 гг. хозяйственный год в России начинался и заканчивался в 0 часов 1 октября.

Декрет о продналоге был встречен повсюду с удовлетворением. Это выразилось в расширении крестьянами посевных площадей, в оживлении промышленности и прежде всего — в спаде повстанчества. К концу 1921 г. очаги крестьянских восстаний были в основном погашены. Оставалось, конечно, много недоверчивых, усматривавших в перемене партийного курса всего лишь стремление накануне сева побудить крестьян расширить его размеры, чтобы вскоре снова вернуться к продразверстке. Приходилось убеждать, что нэп вводится «всерьез и надолго».

Отказ от продразверстки полностью разрушал уже укоренившиеся представления большевиков о возможности непосредственного перехода от капитализма к социализму, о прямом продуктообмене между производителями, об отмене денег и отмирании рынка. Стремясь не допустить крушения иллюзий, руководители страны поначалу полагали, что «излишки» производившегося крестьянами продукта будут обмениваться на промышленные товары государственных предприятий в пределах местного оборота — в волости, уезде, губернии — через государственные хозяйственные органы и подконтрольную государству кооперацию. Предполагалось, что таким образом можно будет исключить частный капитал из процесса обмена.

Однако вскоре выяснилось, что малый объем обменного фонда промышленных товаров не позволяет ограничить продуктообмен определенными рамками. Уже летом 1921 г. товарообмен явочным порядком стал выходить за пределы местного оборота и заменяться денежной куплей-продажей. В октябре 1921 г. Ленин констатировал: «С товарообменом ничего не вышло, частный рынок оказался сильнее нас, и вместо товарообмена получилась обыкновенная купля-продажа, торговля». Властям ничего не оставалось, как «отойти еще немного назад» от решений X съезда, учиться торговать, приняться за государственное регулирование денежного обращения и реформу налогообложения. Натуральная часть оплаты труда заменялась денежной. В 1920 г. последняя составляла всего 7,4% заработка фабрично-заводского рабочего; в 1921 г. — 19,3; в первом полугодии 1922 г. — 32; во втором — 61,8; в начале 1923 г. — 80%.