История России в лицах. Книга третья
Шрифт:
Дмитрия Донского там не было – он в это время находился в Костроме. Митрополит Киприан с великой княгиней Евдокией и княжескими детьми уехал в Тверь, а в самой Москве начался мятеж.
Однако потом осажденные поддались на уговоры ордынцев, 26 августа открыли ворота и крестным ходом вышли из Москвы. Увы, все посулы оказались ложными: Москва была полностью сожжена, жители перебиты или уведены в плен, были разгромлены и другие города. С тех пор и прижилась на Руси поговорка: «словно Мамай прошел». Почему Мамай, а не собственно Тохтамыш – неизвестно, зато известно, что народ зря говорить не будет.
Воспользовавшись ослаблением Москвы, тверской
Цель была достигнута, хотя плата за эту победу была очень высокой. Но победителей действительно не судят, даже если они и совершали не всегда благовидные поступки.
Всем известно, что князь Дмитрий Донской был канонизирован православной церковью. Известно также и о том влиянии, которое имел на князя преподобный Серафим Саровский, и о той неоценимой помощи, которую он оказал делу «собирания земель русских». Но отношения московского великого князя с другими служителями церкви были далеко не безоблачны.
Выше уже говорилось о том влиянии, которое оказывал на юного князя и государственные дела Митрополит Алексий. После смерти святителя Алексия преподобный Сергий Радонежский предлагал великому князю Дмитрию избрать на митрополичью кафедру суздальского епископа Дионисия. Но князь пожелал иметь митрополитом своего духовника Новоспасского архимандрита Михаила.
По прямому повелению князя Михаил был избран митрополитом в Москве собором епископов. Святитель Дионисий смело выступил против великого князя, указав ему на то, что поставление первосвятителя без воли Вселенского патриарха будет незаконно. Пришлось новому митрополиту ехать за благословением патриарха в Константинополь, а Сергию Радонежскому – смириться с волей великого князя.
Дионисий, однако, не смирился и сам собрался ехать в Константинополь сам, но был задержан по приказу великого князя и взят под стражу. Желая освободиться, Дионисий поклялся не ехать к патриарху, а поручителем его перед князем Дмитрием стал преподобный Сергий. Увы, получив вожделенную свободу, Дионисий тут же отбыл в Грецию, а вся тяжесть великокняжеского гнева обрушилась на его поручителя. И не только на него.
Дмитрий отказался принять литовского митрополита Киприана (княжеская дружина ограбила митрополита и не пустила его в Москву), за что князь и его люди в 1378 году были специальным посланием Киприана отлучены от церкви и прокляты. Однако, это не помешало высшему духовенству Великого княжества Литовского выступить в Куликовской битве на стороне Дмитрия. Более того, после Куликовской победы и вплоть до нашествия Тохтамыша Киприан находился в Москве.
Возвращение Киприана в Москву в 1389 году было приурочено к новому сближению двух великих княжеств: в 1390 году Киприан венчал в Москве сына Дмитрия Донского Василия и литовскую княжну Софью Витовтовну. Подробнее об этом браке и детях от него написано в моем очерке «Мать слепого князя».
И все-таки летописцы единодушно отмечают благочестие, незлобивость и целомудрие великого князя Московского, дружно позабыв о его разногласиях с православными иерархами.
Около тридцати лет великий князь Дмитрий правил Московским княжеством. За эти годы он стал общепризнанным главой антиордынского движения в русских землях, первым собирателем русских земель под своим единоначалием. При нем родилась идея сильной
Дмитрий поддерживал дружеские связи с православной Византией, но оставался независимым от Константинополя. В Москве при его содействии был построен белокаменный Кремль, были возведены монастыри-крепости (Симонов, Андроников), прикрывавшие подступы к центру города, расширялись улицы, возводились новые церкви и дома, раньше, чем в других землях, начали чеканить серебряные монеты…
И все-таки, по мнению историка Костомарова, «…княжение Димитрия Донского принадлежит к самым несчастным и печальным эпохам истории многострадального русского народа. Беспрестанные разорения и опустошения, то от внешних врагов, то от внутрених усобиц, следовали одни за другими в громадных размерах…»
Да, правление Дмитрия Донского было непростым. И хоть междоусобица продолжалась, князья по-прежнему хотели править по собственному разумению и не подчиняться Москве, Дмитрию Донскому удалось объединить разрозненные русские земли. Он неустанно повторял заповедь, данную ему митрополитом Алексием, что сила русских князей против татарской Орды в единстве и выжить можно только сообща. Поддерживая дружеские связи с православной Византией, Дмитрий упорно добивался признания независимости русской православной церкви от Константинополя.
У Дмитрия Донского было восемь сыновей и четыре дочери. Умер он очень молодым (не дожив до сорока лет) и великое княжение завещал старшему сыну Василию. При этом разрешение у Золотой Орды не спрашивал.
Похоронен он в Архангельском соборе Кремля. После смерти князя его супруга княгиня Евдокия заложила в Москве Донской монастырь.
Дмитрий Донской был причислен к лику святых на Поместном соборе Русской Православной Церкви спустя шестьсот с лишним лет после Куликовской битвы – в 1988 году. Но за эти несколько столетий имя московского великого князя стало символом русской воинской славы. И уже совсем недавно, в 2002 году был учрежден Орден «За служение Отечеству» в память святого великого князя Дмитрия Донского и преподобного игумена Сергия Радонежского.
День памяти Дмитрия Донского церковь отмечает 1 июня. Потомство же сохранило о нем память как о победителе татар и ниспровергателе ордынского ига.
Служебница Елена
Окончательное освобождение русских земель от власти ордынских ханов, образование единого Русского государства незамедлительно сказались на восстановлении его международного престижа. Прежде всего, это касалось возобновления династических брачных союзов. Западные государи охотно засылали сватов к русским великим князьям
Зарубежные источники восхваляют ум и образованность русских княжон и княгинь – «История датских королей», «Хроника Гельмольда», «Записки о московских делах» С. Герберштейна и др. Европейские принцы и короли признавали обаяние русских женщин, и даже посвящали им поэтические произведения.
Письма русских князей того времени содержат много добрых слов любви и уважения, обращенных к матерям, женам и дочерям, которым многие князья и бояре предоставляли в своих уделах равные права, позволяли поступать «како им любо», как «восхощет» мать или жена, уповая на их мудрость.