История России. Факторный анализ. Том 1. С древнейших времен до Великой Смуты

Нефедов Сергей Александрович

В связи с измерением земель были введены государственные стандарты мер и весов. Это обстоятельство также удивляло многих иностранцев: [1381] в те времена государственный стандарт мер существовал только в Османской империи и в Китае. Не удивительно, что русская система мер (как и монетная система) была привязана к турецкой; простая сажень была приравнена к 2 турецким аршинам, косая сажень – к 3 аршинам. Вес измерялся в пудах и контарях, русский контарь составлял 0.7 от турецкого контаря; в таком же соотношении находятся русский пуд и турецкий батман. [1382] (Разница произошла, по-видимому, оттого, что в одну и ту же емкость наливали воду и насыпали зерно. Русский контарь – это вес зерна, турецкий – это вес воды).

1381

Штаден Г. Указ. соч. С. 113.

1382

Каменцева Е. И., Устюгов Н. В. Указ. соч. С. 86, 142; An Economic and Social History of Ottoman Empire… P. 987.

Налоговая реформа не ограничивалась передачей наместничьих кормов в казну; она привела к полной перестройке податной системы. Пересветов не затрагивает этой темы, однако известно, что османская налоговая практика включала коммутацию отработочных повинностей; это была характерная черта османской податной системы. Начиная с 1551 года московское правительство так же

осуществляет коммутацию отработочных повинностей. Ямская повинность, военная служба «с сох» и прочие повинности заменяются выплатой денег; отныне крестьяне платят в 4 раза больше, чем прежде. [1383] Трудно сказать, насколько эквивалентной была эта замена, однако даже после четырехкратного увеличения денежных выплат государственные налоги не превышали 9 % крестьянского дохода. [1384] С государственной точки зрения коммутация была вполне оправданной: набиравшиеся с «сох» крестьяне-ополченцы были практически непригодны для войны, по своим воинским качествам они не шли в сравнение с поместной конницей. Вместо крестьянской службы реформа дала правительству деньги, которые пошли на финансирование нового войска. Налоговая реформа (в сочетании с поместной реформой) обеспечила создание огромной армии Ивана Грозного.

1383

Абрамович Г. В. Указ. соч. С. 79. Табл. 5.

1384

Шапиро А. Л. Русское крестьянство… С. 104.

В связи с налоговой реформой следует упомянуть также о сдаче косвенных налогов (тамги) на откуп крупным купцам. Как известно, сдача таможенных и рыночных сборов на откуп была характерна для налоговой практики Османской империи. [1385]

Московское правительство пыталось провести еще одну реформу, не затронутую в проекте Пересветова. Речь идет о попытке конфискации монастырских земель с целью наделения воинов поместьями. Владения церкви составляли примерно треть земель государства, при этом в силу тарханных грамот многие из них были освобождены от налогов. Первую попытку конфискации монастырских земель предпринял еще Иван III (вероятно, примером для великого князя послужила конфискация «вакфов» Мехмедом II). Ивану III удалось конфисковать церковные земли в Новгородской земле, однако в целом эта попытка закончилась неудачей. В начале 1551 года Иван IV обратился к патриарху и церковному собору с вопросом о том, достойно ли монастырям приобретать земли и копить богатства (любопытно, что по форме эти вопросы были похожи на те обращения за «фетвой», которые часто делали султаны). В ответ на запрос царя иерархи церкви объявили вероотступником всякого, кто покушается на ее богатства, и Иван IV был вынужден отступить. Тем не менее правительство нашло способ перераспределения церковных доходов в свою пользу. Церковь была лишена прежних налоговых привилегий (тарханов), и монастыри были обязаны платить налоги по ставке, лишь немного уступающей ставке налога с государственных («черных») земель. Земли, полученные церковью в 1540-е годы «за долги», были отписаны на царя, и впредь монахам было запрещено заниматься ростовщичеством. Все новые покупки земель производились только с разрешения царя. [1386]

1385

Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного… С. 394; Inalcik H. The Ottoman State… P. 65–66.

1386

Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного… С. 379–392.

Еще одно направление реформ было связано с организацией центральных ведомств, «приказов». Налоговая и поместная реформа, составление земельного кадастра, ведение нарядных книг – все это требовало учета и контроля, создания новых специализированных ведомств. Военными делами стал управлять Разрядный приказ, сбором ямских денег и организацией ямской службы – Ямской приказ, государственными землями – Поместный приказ. Прежняя Казна превратилась в Казенный приказ, появились и другие приказы – Посольский, Разбойный и т. д. Дьяки в приказах кормились «от дел» – то есть на законных основаниях могли получать небольшую плату от просителей. Любопытно, что такой порядок содержания мелких чиновников существовал и в Турции. [1387]

1387

Inalcik H. The Ottoman State Р. 74

Над каждым приказом начальствовал думный боярин, но бояре плохо разбирались в делопроизводстве и в действительности главой приказа был ученый грамотей-дьяк. Дьяки происходили обычно из «поповского рода», они были незнатными людьми, но тем не менее они были включены в состав думы и стали «думными дьяками». Это выдвижение худородных чиновников вызывало негодование у родовитых бояр. А. Курбский писал, что писарям русским царь «зело верит, а избирает их не от шляхетского роду, ни от благородства, но паче от поповичей или от простого всенародства, а от ненавидячи творит вельмож своих». [1388] Царь больше не верит боярам, писал Т. Тетерин боярину М. Я. Морозову, «есть у великого князя новые верники-дьяки… у которых отцы вашим отцам в холопстве не пригожалися, а ныне не только землею владеют, но и вашими головами торгуют». [1389]

1388

Цит. по Скрынников Р. Г Великий государь. Т. I. С. 265

1389

Цит. по Скрынников Р Г Указ. соч. С. 265

Выдвижение на первые места неродовитых чиновников относится к началу 1560-х годов. К этому времени в правительстве произошли большие перемены, Адашев и Сильвестр попали в опалу; первыми советниками царя теперь были знаменитый воевода Алексей Басманов и дьяк Иван Висковатый. Висковатый был именно тем писарем из «всенародства», возвышение которого вызывало ярость бояр. Он руководил Посольским приказом, а затем вошел в состав думы и стал «печатником». [1390] Характерно, что Г. Штаден считал И. Висковатого туркофилом, [1391] и вероятно, дьяк знал тюркский язык – без этого было бы трудно руководить ведомством иностранных дел. Как бы то ни было, опала Адашева и Сильвестра мало что изменила, реформы не закончились, как полагают некоторые историки, они продолжались в том же направлении. [1392] В 1562 году появился закон, запрещавший продажу родовых княжеских вотчин; в случае отсутствия прямого наследника вотчины отбирались в казну. Вслед за отменой кормлений, обязательством платить налоги и выставлять воинов, этот указ был новым шагом, ущемляющим интересы знати. Фактически речь шла о частичной конфискации боярских земель (выморочных вотчин).

1390

Скрынников Р. Г. Указ. соч. С. 152, 265

1391

Штаден Г Указ. соч. С. 85

1392

Скрынников Р. Г. Указ. соч. С. 265 – 266

Здесь необходимо сделать небольшое отступление, объясняющее

суть конфликта. По переписям 1540-х годов примерно треть земли в центральных уездах принадлежала церкви, треть составляли вотчины (преимущественно боярские) и треть принадлежала государству. [1393] Лишь эта последняя треть могла быть роздана (и была роздана) в поместья воинам-дворянам, а между тем военная необходимость требовала испомещения новых всадников. Церковь не выставляла воинов, и неоднократные попытки конфискации ее земель завершились неудачей. Бояре должны были выставлять всадников со своих земель, но они противились этому. Если же князья и бояре приводили своих воинов, то они являлись во главе целых полков, подчинявшихся только им – в случае конфликта это могло обернуться опасностью для царя. Между тем перед глазами царя был пример конфискации «мульков» Мехмедом II; в Турции не было огромных княжеских вотчин и княжеских дружин. В начале 60-х годов царь начинает выказывать недовольство сложившимся положением, в письме к Курбскому он говорит о том, что в свое время Иван III отнял у бояр вотчины, а потом их «беззаконно» вернули знати. [1394] Таким образом, новое направление царской политики подразумевало частичную конфискацию боярских вотчин и испомещение на этих землях верных царю дворян. Указ о конфискации выморочных вотчин был свидетельством начавшегося наступления на боярское землевладение. Естественно, он не мог не вызвать противодействия знати, есть известие, что при обсуждении указа «князь Михайло (Воротынский) царю погрубил». [1395]

1393

Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного. С. 76–78;

1394

Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским С. 141

1395

Цит. по Скрынников Р. Г. Указ. соч. С. 273

Одним из пунктов программы Пересветова было завоевание Казанского ханства. После создания стрелецкого корпуса русская пехота впервые осмелилась идти на Казань «полем», а не «судовой ратью». [1396] Взятие Казани стало первой победой новой армии Ивана IV; пушки разрушили стены крепости, а при штурме особо отличились стрельцы. Подобно взятию Константинополя Мехмедом II, эта победа имела колоссальное моральное значение. При встрече царя в Москве Ивану IV были оказаны необычные почести: «И архиепископ Макарий со всем собором и со всем христианские народом перед царем на землю падают и от радости сердечныя слезы изливающе», – говорит летопись. [1397] Именно с этого времени Ивана IV стали именовать Грозным, причем поначалу его называли так татары – видимо, по аналогии с великим султаном Селимом Явузом. Русские называли царя Грозным как своего защитника, грозного для врагов. [1398]

1396

Худяков М. Г. Очерки по истории Казанского ханства / На стыке континентов и цивилизаций. С. 705

1397

ПСрл. Т. XIII С. 227

1398

Вернадский Г. В. Московское царство Т 1. Москва – Тверь, 1997. С. 57

После взятия Казани произошло то же, что и после овладения Новгородом, Псковом, Рязанью и другими городами: был организован «вывод» («сюргун»), местная знать была выселена в центральные районы России. В Казанской земле была произведена опись и новые земли были розданы в поместья русским воинам. Правительство принимало меры к переселению крестьян в Поволжье. Специальные агенты, «садчики», ездили по деревням и «выкликали» желающих поселиться в новых местах. Переселенцам давали временное освобождение от налогов. [1399]

1399

Копанев А. И. Население Русского государства в XVI в / Исторические записки. 1959. Т. 64 С. 250 – 251

Так же, как османские султаны, Иван Грозный наделил переселенных иноплеменников – бывших врагов! – поместьями, и они верно служили своему новому повелителю. Как и султан, царь проявлял терпимость в вопросах веры; мусульмане могли строить мечети; они имели своих судей-кади. [1400] После взятия Казани в подданство могущественному московскому государю добровольно перешли бывшие союзники и вассалы казанских татар – татары сибирские, черкесы и ногайцы. Царь был настолько заинтересован в привлечении на свою сторону этих новых подданных, что дозволил ногайцам кочевать в верховьях Дона. Русская армия пополнилась многочисленным мусульманским воинством, только на горной стороне Волги по переписи оказалось 40 тысяч «из луков гораздых стрельцов», и после этого царь, по его собственным словам, смог призвать в свое войско из Поволжья 30 тысяч всадников. [1401] Новые воины царя отлично зарекомендовали себя в битвах с литовцами, но были ненадежны в сражениях с соплеменниками, с крымскими татарами и турками. Поэтому царь стремился заключить мир с Крымом и использовать свою новую армию для завоевания Ливонии. (Конечно, были и другие причины Ливонской войны – необходимо было открыть окно в Европу для получения оружия и металлов). В первом походе на Ливонию русскими войсками командовал казанский хан Шейх-Али, а командиром передового полка был царевич Тохтамыш. [1402] Датский посол Якоб Ульфельдт в 1578 году встретил в Ливонии татарское войско в 25 тысяч всадников. Характерно, что (в соответствии с монгольской стрелковой тактикой) из оружия у них не было ничего, кроме луков, но Ульфельдт отзывается об этих воинах весьма уважительно: «Они могут переносить величайшие трудности, очень легко терпят голод и жажду. Все необходимое для пропитания возят с собой, повозки им не нужны, питаются кониной, порции которой привязаны у них к седлу». [1403] Многие представители татарской знати получили дворянство и вошли в число русской аристократии: подсчитано, что в XVII веке шестая часть русских знатных родов происходила из татар – хотя, конечно, некоторые из них жили на Руси еще с монгольских времен. [1404] В. И. Даль писал, что «русские князья… частью признаны в этом звании из татарских мурз и ханов, или жалованы государями. Народ местами доныне, то шутя, то почетно, всякого татарина кличет князем». [1405]

1400

Вернадский Г. В. Указ. соч. С. 12

1401

Очерки русской культуры XVI века Ч.1 С. 343

1402

ПСрл. Т. XIII. С. 259, 285, 287

1403

Ульфельт Якоб. Путешествие в Россию М., 2002. С. 304

1404

Ланда Р. Г. Указ. соч. С. 20

1405

Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. T. II. М., 1955. С. 126. См. также Зайцев И. В. Между Москвой и Стамбулом. Джучидские государства, Москва и Османская империя (нач. XV – пер. пол. XVI вв.) М., 2004 С. 203