История России. XX век

Боханов Александр Николаевич

Уже после крушения 1917 г . известный промышленник, член правлений ряда крупных фирм В.А. Ауэрбах писал: «Не только молодость и слабость торгово-промышленного класса обрекала его на политическую пассивность, но и отсутствие опоры в более многочисленных слоях общества... Воспринявшие заветы великого противника цивилизации многие вместе со своим учителем Л.Н. Толстым видели в торговой или промышленной прибыли «грех», а марксисты «грабеж»; и только очень и очень немногие понимали, что предприниматель творит необходимое государству дело, что он открывает новые источники народного благосостояния, что он укрепляет мощь и независимость нации. И даже те, кто это понимал, нередко относились к деятельности торговли и промышленности с некоторым осуждением». До самого конца царской России крупная индустрия, а в более широком смысле вся буржуазная цивилизация

в России являлись одинокими островками в чуждом и безбрежном крестьянском мире. В России не успело сложиться сколько-нибудь устойчивого среднего слоя капиталистов, которые могли бы составить надежную социальную опору крупной частновладельческой промышленности и всего капиталистического хозяйства.

§ 2. Русско-японская война. Социальное брожение в стране. Безумие русской смуты: начало революции 1905 г .

Россия всегда играла сольную партию в «концерте мировых держав», но история ее имперской судьбы носила немало специфических черт и во многом принципиально отличалась от истории Англии или Франции. Территориальные приращения России осуществлялись веками в процессе борьбы за самовыживание, против агрессии с Юга, Запада и Востока. Россия оказалась сильнее многих своих соседей, и еще задолго до Петра I начала интегрировать в свой состав разнородные племена и обширные области. Однако Россия в общепринятом смысле никогда не была колониальной державой и тем качественно отличалась от западноевропейских империй. У нее не было метрополии как таковой: исторический центр был, а метрополии не было. Российская территориальная экспансия носила главным образом стратегический характер, диктовалась потребностями военной безопасности и государственной стабильности. Методы беспощадного разорения и ограбления завоеванных стран и народов, превращение их в экономический придаток метрополии здесь никогда не практиковались. Скажем, с конца XIX в. темпы экономического развития целого ряда окраин, так называемых «колоний», были значительно выше, чем во многих «чисто русских», исконных областях и районах (ситуация совершенно немыслимая ни для Французской, ни для Британской империй).

Существование любой империи определяется факторами, часто не поддающимися прогнозированию и регулированию правительствами. Инерция имперского мышления, имперских интересов и амбиций диктует политику, влияет на государственные решения, ведущие нередко к трагическим результатам. Государственно-политические устремления как региональных (Япония), так и мировых (Россия, Англия, Германия, США) держав определили ситуацию в северной части тихоокеанского региона в конце XIX — начале XX вв. Агрессивная, часто откровенно циничная борьба, которую они вели за сферы влияния в раздираемом внутренними противоречиями Китае, должна была, раньше или позже, окончиться военным столкновением главных фигурантов этого действия. И оно в конце концов произошло.

Россия имела обширные владения на Дальнем Востоке. Эти территории были чрезвычайно удалены от центра страны и слабо задействованы в общегосударственном хозяйственном обороте. Изменение ситуации связывалось со строительством Сибирской железнодорожной магистрали, прокладка которой началась в 1891 г . Ее намечалось провести по южным районам Сибири с выходом к Тихому океану во Владивостоке. Общая протяженность ее от Челябинска на Урале до конечного пункта составляла около 8 тыс. километров. Это была протяженнейшая железнодорожная линия в мире.

В 1894 г . Япония начала войну против Китая за овладение Кореей, являвшейся вассальным Китаю государством. Война сразу же выявила военное и стратегическое превосходство агрессора, и в апреле 1895 г . китайское правительство подписало унизительный Симоносекский договор, предусматривавший отторжение от Китая Тайваня (Формозы), некоторых других островов и Ляодунского полуострова. Выполнение этих условий резко усилило бы мощь Японии, что не отвечало интересам европейских государств. Россия, Германия и Франция добились изменения кабальных условий, в результате чего Японии пришлось отказаться от Ляодунского полуострова, затем переданного Китаем в аренду России.

Сибирская железная дорога стала инструментом дальневосточной экспансии России. В 1896 г . русское правительство добилось от Китая концессии на прокладку восточного участка дороги по территории Маньчжурии. Этим путем достигались, как казалось

в Петербурге, две цели. Во-первых, укорачивалась протяженность железнодорожного полотна и резко сокращались строительные затраты, а, во-вторых, железная дорога становилась удобным орудием утверждения российского влияния в Северном Китае и помогала не допустить внедрения в этот важный стратегический район других. Министр финансов С.Ю. Витте (1892—1903), отвечавший за железнодорожный проект, в секретной записке, составленной в 1896 г ., писал: «С политической и стратегической сторон дорога эта будет иметь то значение, что она предоставит России возможность передвигать во всякое время по кратчайшему пути свои военные силы к Владивостоку и сосредоточивать их в Маньчжурии, на берегах Желтого моря и в близком расстоянии от столицы Китая. Одна возможность появления значительных русских сил в названных пунктах чрезвычайно усилит престиж и влияние России не только в Китае, но и вообще на Дальнем Востоке, и будет способствовать более тесному сближению подвластных Китаю народностей с Россией».

Россия стремилась закрепить свое военно-стратегическое преобладание в Северном Китае и Корее, чтобы не допустить утверждения там Японии, вступившей в полосу активного индустриального развития и все явственней демонстрировавшей свои экспансионистские претензии. Между Россией, Японией, Китаем, Англией, Францией, Германией в конце XIX — начале XX в. проводились постоянные консультации и совещания, на которых делались попытки изыскать приемлемую формулу сосуществования разнохарактерных интересов. В правящих кругах России относительно дальневосточной политики отчетливо обозначились две тенденции, два подхода, две партии.

К первой, условно называемой «партией силы», принадлежали: наместник на Дальнем Востоке адмирал Е.И. Алексеев, председатель Комитета министров И.Н. Дурново (1895—1903), министр внутренних дел В.К. Плеве и некоторые другие весьма высокопоставленные лица, а лидером этого направления выступал шурин императора Николая II великий князь Александр Михайлович. Эти деятели, будучи носителями традиционных имперских представлении, ратовали за проведение жесткого внешнеполитического курса в сопредельных с Россией районах, считая, что любые уступки и компромиссы вредны для престижа государства. Второе направление олицетворяли министры иностранных дел М.Н. Муравьев (1897—1900) и В.Н. Ламздорф (1900—1906), но в первую очередь министр финансов С.Ю. Витте.

Последний особенно был активен и неустанно ратовал за мирные методы разрешения противоречий и за «мягкие» формы экспансии. Глава финансового ведомства был уверен, что любой вооруженный конфликт неизбежно приведет к нежелательным материальным потерям и социальным потрясениям. Для программы хозяйственной модернизации России, тесно завязанной на иностранные займы и внешние денежные рынки, война может стать просто убийственной. В июле — сентябре 1902 г . С.Ю. Витте совершил подробную ознакомительную поездку в Маньчжурию и представил императору обстоятельный доклад. В нем он рекомендовал для сохранения мира сделать уступки Японии в Корее, полагая, что война с Японией стала бы «большим бедствием для России». Но в конечном итоге выбор курса зависел от царя.

Николай II, по натуре человек деликатный и миролюбивый, в вопросах внешней политики был чрезвычайно чувствителен ко всему, что хоть как-то задевало престиж России — страны, величие и благополучие которой он обязан был отстаивать и охранять. Политика мирного сосуществования была близка и понятна Николаю II, она отвечала его внутренним убеждениям и соответствовала ориентирам, унаследованным от императора Александра III. Но время такой политики еще не пришло.

К началу XX в. главным узлом международных противоречий для России стал Дальний Восток и важнейшим направлением — отношения с Японией. Русское правительство осознавало возможность военного столкновения, но не стремилось к нему. В 1902 и 1903 гг. происходили интенсивные переговоры между Петербургом, Токио, Лондоном, Берлином и Парижем, которые ни к чему не привели. Япония добивалась признания своего господства в Корее и требовала от России ухода из Маньчжурии, на что царское правительство, конечно же, пойти не могло, хотя и готово было на некоторые уступки. Становилось все более ясным, что японские правящие круги деятельно готовятся к войне. Россия, в свою очередь, предпринимала некоторые ответные действия, но ее военно-морская программа была рассчитана на годы, в то время как Япония оснастила свои морские силы серией новейших кораблей.