История российского сыска
Шрифт:
Наконец, только отсутствием большевистской бдительности можно объяснить то, что часть арестованных участников террористических групп в ряде партийных организаций прошли проверку партийных документов и были оставлены в рядах партии.
Теперь, когда доказано, что троцкистско-зиновьевские изверги объединяют в борьбе против Советской власти всех наиболее озлобленных и заклятых врагов трудящихся нашей страны — шпионов, провокаторов, диверсантов, белогвардейцев, кулаков и т. д., когда между этими элементами, с одной стороны, и троцкистами и зиновьевцами,
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВКП(б).
Москва, 1936 год, 29 июля».
Пятаков хотел расстрелять всех
Как возникали и создавались дела так называемых центров — объединенного троцкистско-зиновьевского и параллельного антисоветского троцкистского, — рассказал Агранов на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) в 1937 году. Он подчеркнул, что летом 1936 года Ежов передал ему указание Сталина вскрыть подлинный троцкистский центр.
Это выступление в своем заключительном слове на Пленуме ЦК Ежов прокомментировал следующим образом (цитируется по неправленой стенограмме):
«Я чувствую, что в аппарате что-то пружинят с Троцким, а т. Сталину явнее ясного было. Из выступления т. Сталина прямо был поставлен вопрос, что туг рука Троцкого, надо его ловить за руку».
К тому времени относится и начало активного получения показаний от арестованных троцкистов на Пятакова и других лиц, проходивших по данному делу.
В июле—августе 1936 года от обвиняемых по делу объединенного троцкистско-зиновьевского центра Каменева, Евдокимова, Рейнгольда и Дрейцера были получены показания о существовании еще и параллельного антисоветского троцкистского центра.
10 августа 1936 года из Киева в ЦК ВКП(б) — Ежову и в НКВД СССР — Ягоде было сообщено по телеграфу о показаниях арестованного Голубенко о том, что Пятаков якобы руководил украинским троцкистским центром. Об этих показаниях сразу же был информирован Сталин.
На следующий день Ежов письменно доложил Сталину о разговоре с Пятаковым:
«Тов. Сталин, Пятакова вызывал. Сообщил ему мотивы, по которым отменено решение ЦК о назначении его обвинителем на процессе троцкистско-зиновьевского террористического центра. Зачитал показания Рейнгольда и Голубенке. Предложил выехать на работу начальником Чирчикстроя. Пятаков на это реагировал следующим образом:
1. Он понимает, что доверие ЦК к нему подорвано. Противопоставить показаниям Рейнгольда и Голубенко, кроме голых опровержений на словах, ничего не может. Заявил, что троцкисты из ненависти к нему клевещут. Рейнгольд и Голубенко — врут.
2. Виновным себя считает в том, что не обратил внимания на контрреволюционную работу своей бывшей жены и безразлично относился к встречам с ее знакомыми. Поэтому
3. Назначение его обвинителем рассматривал как акт огромнейшего доверия ЦК и шел на это — от души. Считал, что после процесса, на котором он выступит в качестве обвинителя, доверие ЦК к нему укрепится, несмотря на арест бывшей жены.
4. Просит предоставить ему любую форму (по усмотрению ЦК) реабилитации.
В частности, от себя вносит предложение разрешить ему лично расстрелять всех приговоренных к расстрелу по процессу, в том числе и свою бывшую жену. Опубликовать это в печати. Несмотря на то что я ему указал на абсурдность его предложения, он все же настойчиво просил сообщить об этом ЦК. Проект постановления ЦК о назначении Пятакова — прилагаю.
11/VIII — 36 г. Ежов».
В личном письме на имя Сталина от 11 августа 1936 года Пятаков имеющиеся на него показания назвал клеветническими и заявил, что бесповоротно рассчитался со своими прошлыми политическими ошибками, старается наделе проводить линию партии и готов умереть за партию и Сталина.
Несмотря на такое письмо, сбор обвинительных материалов против Пятакова и других будущих участников так называемого параллельного центра продолжался.
17 августа 1936 года был арестован Серебряков, а 22 августа на судебном процессе по делу объединенного троцкистско-зиновьевского центра Вышинский заявил, что им отдано распоряжение о начале расследования в отношении Пятакова, Радека и некоторых других лиц.
Опросом членов ЦК ВКП(б) 10—11 сентября 1936 года было принято решение об исключении Пятакова из состава ЦК и членов ВКП(б).
В ночь на 12 сентября 1936 года Пятаков, находившийся в командировке на Урале, был арестован.
Радек в августе—сентябре 1936 года, еще до своего ареста, также обращался к Сталину с письмами, в которых опровергал имевшиеся на него показания, заверял в своей невиновности и преданности. Заявления Радека, как и заявление Пятакова, остались без внимания, и 16 сентября 1936 года он был арестован.
Находясь под арестом, Радек написал Сталину еще одно большое письмо, в котором заверял «вождя народов» в своей полной невиновности. Но Сталин и этому письму не поверил, поскольку Радек уже на следующий день сознался в приписываемых ему грехах.
В период следствия по делу параллельного антисоветского троцкистского центра был принят ряд важных решений.
25 сентября 1936 года Сталин, находясь в Сочи, направил Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро ЦК ВКП(б) телеграмму, в которой говорилось:
«...Считаю абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост Наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей Наркомвнудела.