История розги
Шрифт:
В голландских владениях на Мысе Доброй Надежды, по словам Кольбека, во избежание пожаров курение табаку на улице воспрещается законом под страхом серьезного наказания плетьми. То же наказание существует и у персов. Так, Эхердин рассказывает, что некий капитан, начальник караула шахского сераля, подвергся экзекуции за то, что допустил иностранца остановиться у ворот дворца его величества и заглядывать внутрь двора. Китайцы употребляют для порки особый деревянный инструмент, по наружному очертанию похожий на большую круглую ложку.
В арабских рассказах из «Тысяча и одной ночи» которые, как никак, являются верным изображением того времени, в сказке о сапожнике Бакбаре, мы находим подтверждение того, что у арабов существовал аналогичный обычай. Сапожник этот настолько сильно влюбился в одну особу отличавшуюся необычайной красотой, которую он случайно заметил в окне ее дома, что целыми днями стоял и не спускал глаз с ее окон. Дама эта, от всей души насмехавшаяся над несчастным сапожником, через свою рабыню позволила ему войти к ней в дом и заявила ему, что сделает его своим возлюбленным только тогда, когда он, гоняясь с ней на перегонки вокруг ее большого дома, нагонит и схватит ее. Но для того чтобы иметь возможность быстро бегать, плутовка приказала ему раздеться до нижней рубашки включительно. Сапожник разумеется, согласился… После того, как он пробежал за красавицей несколько комнат, он,
В последующем изложении мы докажем благосклонным читателям нашим, что сечение в течение довольно продолжительного времени являлось на всем свете просто обычаем, и что в тех странах, где этот обычай еще и по cиe время удержался в школах и тюрьмах, он применялся к тем именно частям тела, на которых люди имеют обыкновение сидеть.
Глава III
Флагелляция у евреев
Происхождение телесного наказания, без сомнения, относится к давно прошедшим временам. Первое упоминание о нем мы встречаем во второй книге Моисея (глава пятая), где говорится о том, что Фараон отдал приказ избить израильтян. Он требовал от них, чтобы они ежедневно доставляли известное количество кирпичей, и если обнаруживалась недостача в доставке этой натуральной повинности, то выборные, наблюдавшие за правильным ходом дела, подвергались обычно солидной порке. В Ветхом Завете за определенные грехи полагается телесное наказание, а в иудейских законах имеются даже указания на то, сколько именно разрешается в каждом отдельном случае отпускать ударов. «И если безбожник заслужил наказания палками, то пусть судья прикажет ему тут же пасть ниц, и тут, в присутствии судьи, виновный получит столько ударов, сколько ему полагается, в зависимости от содеянного им преступления. Если наказуемому дано уже сорок ударов, то больше бить его не следует». И в Новом Завете мы сталкиваемся очень часто с телесными наказаниями. Все евангелисты рассказывают, что Иисус Христос до распятия был наказан плетьми. Евангелист Иоанн говорит, что Иисус свил плеть из веревок и изгонял ею менял из храма. В апостольских посланиях говорится, что апостолов наказывали розгами, и сам апостол Павел, повествуя о своих страданиях и преследованиях, перенесенных им во имя Евангелия, говорит: «От иудеев мне досталось менее на один сорока ударов» и «три раза меня секли розгами, один раз меня забросали камнями, три раза я претерпел кораблекрушение, целый день и целую ночь провел я в пучине морской». И затем далее: «Других искушали жестокими насмешками и пинками, тюрьмой и оковами». Приведенные нами из Священного Писания места говорят о порке только как о наказании, и ни под каким видом не относятся к добровольному бичеванию, и еще менее того к чрезмерному применению плети, вошедшей в обиход монашеской жизни.
Законы Моисеевы определенно ограничивают количество ударов числом сорок, в действительности же у евреев принято было давать только тридцать девять ударов. Объясняется это правило так: может быть, при счете произошла ошибка, и потому пусть наказуемый не подвергается случайности получить больше, нежели полагается. Существовало, правда, еще одно основание, почему евреи ограничивались тридцатью девятью ударами. Плеть, с помощью которой производилась экзекуция, приготовлялась из кожи и состояла из трех ремешков, один из которых выделялся своей длиной настолько, что при каждом ударе захватывал по всей поверхности тела; два другие ремня были покороче. Поэтому били тринадцать раз, что составляет тридцать девять ударов, а ведь следующий удар привел бы уже к числу сорок два и т. д.
Защитники флагеллянтизма всеми мерами старались обосновать свои взгляды на Священном Писании и повсюду ссылались на него; в конце концов они перелистали всю Библию, но тщетно. Помимо приведенных выше мест, имеются еще два, которые указывают на бичевание, и на них-то ссылались во всех тех случаях, когда желательно было указать, что телесные наказания и связанное с ними умерщвление плоти с точки зрения Библии являются рекомендуемыми способами. В псалме 73 Давид поет: «И я мучился ежедневно и каждое утро получал наказание». В словах первоначального текста говорится «fui flagellatus», т. е. был сечен, и, если их понимать буквально, они могут означать, что псалмопевец имел привычку или обыкновение ежедневно по утрам путем бичевания умерщвлять плоть свою. Большинство специалистов придерживается того мнения, что слова эти нужно понимать не буквально, а фигурально, т. е. что удары обозначают горести и преследования, которые суждены на этом свете хорошим людям. Последнее место подобного же характера находится в письмах Павла к Коринфянам и подлежит большому сомнению. Павел говорит: «Я заглушаю мое тело и укрощаю его». Многие известные писатели и знатоки этого вопроса утверждали, что в этих словах апостол говорил о своем обыкновении к умерщвлению плоти путем бичевания, чтобы таким образом искоренять зарождавшиеся в нем грешные помыслы. Иезуит, патер Яков Гретцер, уверяет, что в первоначальном тексте греческие слова буквально гласили следующее: «Я покрываю свое тело рубцами и ранами, и оно изуродовано силой ударов», причем этот перевод признается действительным некоторыми теологами. Но если исключить мнение этих авторитетов, то греческие слова ни под каким видом не могли обозначать собою добровольное бичевание. Кроме этого места, то же самое встречается еще раз в притче о «назойливой вдове» (Лука, 18, 5). «На это она не согласилась и оглушила меня». Слово «оглушила» обозначает, собственно говоря, удар кулаком или палкой в подглазничную область, которая обезобразилась или, как принято выражаться, которая покрылась синяками. Это слово происходит от греческих игр, о которых именно и говорил апостол. На втором плане может существовать еще и такое объяснение ему: обходиться с кем-либо строго, холодно или жестоко, либо взять себя, как говорится, в ежовые рукавицы, чтобы заглушить в себе те или иные греховные побуждения. К этому нужно еще добавить, что Павел, говоря о действительных, настоящих ударах, никогда приведенного выше выражения не употреблял. Большинство греческих и римских отцов церкви придерживается того взгляда, что Павел вовсе не прибегал к самобичеванию и что в упомянутом случае он хотел только выразиться эмблематически и символически.
Судя по Талмуду (написанные за 500 лет до Рождества Христова законы и названные так в отличие от Моисеевых или писанных законов), содержащему в себе некоторые предания, можно полагать, что у
Глава IV
Флагелляция у римлян
Телесные наказания у древних римлян имели чуть ли не самое широкое распространение; об этом свидетельствуют исследования многих авторитетных писателей-историков. В каждом доме обязательно можно было встретить картины, на которых изображались применявшиеся в то время для наказания инструменты и вспомогательные средства. В судейских камерах судьи были окружены огромным выбором всевозможных плетей, кнутов, розог и кожаных ремней, и все это имело в виду устрашение обвиняемого. Помимо того существовал еще целый арсенал пособий, специально предназначенных для наказания рабов; из числа таких инструментов назовем особого рода бечевки, изготовлявшиеся исключительно в Испании. Орудия наказания носили различные имена. Так, например, известна ferula, представлявшая собою плоский кожаный ремень, слывший в то время одним из самых милосердных и нежных инструментов. Далее следует Scutica, сплетенная из витого пергамента, затем — flagella и, наконец, самый ужасный инструмент — flagellum. Эта штука наводила сильнейший трепет и приготовлялась из скрученных полосок коровьей кожи. В третьей сатире своей первой книги Гораций описывает различные градации этих «устрашающих средств». Он рассказывает, между прочим, о том, как некий судья держал своих служащих в ежовых рукавицах, затем обращается в ироническом тоне к последователям стоицизма, проповедовавшим меры устрашения и утверждавшим, что все преступники равны и, следовательно, все наказания должны быть одинаковы. «Сделайте себе за правило, — говорит Гораций, — чтобы накладываемое вами наказание постоянно находилось в соответствии с совершенным преступлением. Если преступник заслуживает быть высеченным только плеткой из скрученных полосок пергамента, то не подвергайте его наказанию с помощью ужасных кожаных нагаек. А того, что вы накажете кого-либо ударами плоского ремня в то время, когда он заслужил более тяжелое наказание, — я нисколько не боюсь!»
Существовали еще более ужасные инструменты, нежели упомянутый выше flagellum, а именно: длинные бичи или кнуты, в окончание которых вплетались металлические шарики, усеянные маленькими острыми иголками. Сечение рабов в древнем Риме производилось настолько часто, что остряки того времени наделяли несчастных прозвищем по роду полученного ими наказания; так, например, существовали bestiones, bucoedoe, verberonnes, flagriones и т. д.
Наказания, налагавшиеся на рабов, и тот ужас, который они внушали несчастным, служили очень часто темой, на которой охотно останавливался в своих комедиях Платон. Так, например, в его «Эгедике» один из рабов, являющийся в пьесе главным действующим лицом, увидел, что повелитель его в одно прекрасное утро обзавелся новой плетью, и из этого заключил, что господин открыл все его замыслы! Всевозможные телесные наказания служили для Платона неисчерпаемым источником для острот и шуток. В одной комедии раб в шутку обращается к другому невольнику и спрашивает его: сколь в нем весу, когда он висит нагишом, привязанный к балке, а к ногам его прикреплены стофунтовые тяжести? Необходимо заметить, что подобный груз привешивался к рабам постоянно во время наказания, чем имелось в виду, как мы уже упоминали выше, препятствовать им наносить своими ногами толчки экзекутору. В другом месте Платон делает намеки на ремни из коровьей кожи, из которых приготовлялись батоги, и советует рабам топтать их ногами; при этом Платон погружен в глубокое раздумье по поводу удивительного факта, заключающегося в том, что «мертвая скотина может наносить вред живому человеку».
Мы могли бы привести массу обычаев и привычек старого Рима, характеризовавших то могущественное положение, которое занимала в то время плеть или розга. Так, например, сечение и бичевание рабов получило такие права гражданства, что плеть или палка могли быть символом жизненного положения этих несчастных. Камерариус повествует об особенном обычае, существовавшем в течение довольно продолжительного промежутка времени и заключавшемся в том, что позади триумфатора, в его колеснице, стоял человек с плетью в руке. Это должно было означать, что судьба человека вообще крайне изменчива и что с величия славы можно опуститься до положения простого работника-невольника.
Для того чтобы высечь рабыню, вполне достаточным основанием у римлянки — по словам Ювенала — служил нос невольницы, который почему-то не нравился капризной госпоже; иными словами, говорит этот автор, стоило римлянке быть недовольной своей собственной внешностью, как за это расплачивалась ни в чем не повинная рабыня. У некоторых матрон существовало даже правило, в силу которого рабыни, занимаясь прической своей госпожи, должны были оставаться полуобнаженными, чтобы в случае малейшей погрешности, происшедшей вследствие незначительной неловкости, быть готовой к восприятию того количества ударов, которое заблагорассудится назначить пришедшей в негодование барыне. Эти прелестные фурии дошли в конце концов в своей жестокости до того, что в первом периоде империи их власть была до некоторой степени сокращена. Во время владычества императора Адриана некая дама была приговорена к пятилетней ссылке за то, что жестоко обращалась со своей рабыней. Если случалось так, что прислужницы разбивали стакан или во время варки портили какое-либо кушанье, то заранее могли рассчитывать на самую ужасную порку, которая нередко производилась в присутствии гостей, дабы их поразвлечь. И действительно, гости были крайне благодарны за доставленное им бесплатное зрелище. Ювенал, описывая настроение одной римлянки, недовольной своим мужем и поэтому обрушивающейся на рабов, выражается буквально следующим образом: «О, горе ее прислужницам! Горничные должны снять верхние платья свои, прислужник получает упреки за долгое отсутствие свое. Полосы кожаных ремней разрываются о спины некоторых рабынь, у некоторых потоками струится кровь под ударами плетей, у других — вследствие ударов батогами из пергамента».