История Руси
Шрифт:
Почему же в Хазарском каганате дело пошло иначе? На этот вопрос наиболее убедительно отвечает концепция талантливейшего археолога и историка С. П. Толстова (1907-1976), который еще в 1929 году приступил к изучению одного из самых древних и наиболее высокоразвитых государств Средней Азии - Хорезма,- и совершил целый ряд замечательных открытий, получивших мировое признание. Конечно, у С. П. Толстова были выдающиеся предшественники и учителя - прежде всего В. В. Бартольд (1869-1930), К. А. Иностранцев (1876-1941; погиб в блокадном Ленинграде), А. Ю. Якубовский (1886-1953), но все же подлинное открытие Хорезма принадлежит ему.
Государственность и культура Хорезма (на нижнем течении Амударьи, вблизи Аральского моря) складываются не позднее VII века до Рождества Христова124. Уже в ранний период истории Хорезма создаются
Обладал Хорезм и военным могуществом; вполне вероятна достоверность предания о том, что сам Александр Македонский, который в 329 году до Р. X. вторгся в Среднюю Азию, не завоевал Хорезм, а заключил с ним союз. На протяжении 1500 лет, до VIII века по Р. X., Хорезм оставался суверенным государством, хотя и бывали периоды, когда он, сохраняя определенную автономию, входил в состав той или иной крупной державы, в частности, Ирана; кстати сказать, Хорезм населяли тогда восточноиранские племена.
О военной мощи Хорезма ясно свидетельствует тот факт, что хотя "арабские завоевания... шли с неслыханной для всего окружающего мира быстротой", и, вторгшись через Евфрат в Иран в 633 году, уже в 651 году "арабы заняли Хорасан, дойдя до р. Амударьи"125 (то есть преодолев более 2000 км), все же захватить Хорезм арабы смогли только через шестьдесят лет, в 712 году, и то в силу очень "благоприятных" обстоятельств.
Первый поход на Хорезм арабы предприняли уже в 651 году126, известны по меньшей мере два их похода в 670-680-х годах, но попытки эти оказались безрезультатными; "падение независимости державы хорезмшахов (таков был титул верховного правителя Хорезма.- В. К.), устоявшей на протяжении полных политическими бурями предшествующих столетий, падает на 712 г."127.
Что же произошло тогда в Хорезме?
Впрочем, прежде чем ответить на этот вопрос, целесообразно будет обратиться к читателям со следующим пояснением. Многим, вероятно, могло показаться, что мой рассказ слишком далеко ушел от истории Руси - ушел в страны и события, вроде бы не имеющие прямого отношения к этой истории. Но в действительности события в Хорезме и даже в дальнем Иране имеют глубинную связь с событиями на Руси; выше доказывалось, что в начальный период своей истории (IX-Х века) Русь существует непосредственно на тогдашней мировой арене, как бы вбирая в себя ее атмосферу и энергию (что, в частности, ясно выразилось в судьбе и содержании русского эпоса). И, не поняв хода вещей на Востоке и особенно в Хорезме накануне становления Руси, мы не сможем сколько-нибудь глубоко осмыслить само это становление.
Дабы проблема стала яснее, сообщу или, может быть, напомню читателям, что само пространство, в котором существовала и действовала Древняя Русь к XI веку, было намного более обширным, нежели позднее - в XII и последующих веках,- вплоть до XVIII века, до времени после Петра I! Так, уже в первой половине Х века Русь, по существу, владела низовьем Днепра и какой-то частью Крыма. Авторитетный исследователь средневековой истории Крыма (Таврики) доказывает, что к середине Х века "определенная территория... в Таврике или в непосредственном соседстве с ней... фактически принадлежала Руси"128 и русские корабли господствовали в северной части Черного моря, которое еще в 943 году арабский географ Масуди определял как "море русов, по которому не плавают другие племена, и они обосновались на одном из его берегов"129 (между тем лет за шестьдесят до Масуди, как свидетельствует арабский географ Ибн Хордадбех, Черное море называлось "море ал-Хазар"130). Название это удержалось до начала XII века, ибо в "Повести временных лет" сказано, что "Днепр втечет в... море жерелом (устьем), еже море словет Руское".
Далее, после похода Святослава на хазар Руси стали принадлежать Таманский полуостров (где с конца Х до начала XII века находилось Тмутороканское княжество Руси) и - правда, на краткий срок - низовья Волги (арабский географ Ибн Хаукаль около 977 года называет Волгу "Нахр ар-рус", то есть Русская река131.
Позднее, начиная с XII века, сосредоточившаяся на внутренних делах Русь оставляет эти территории,- притом явно без особых "сожалений" (в частности, до XV-XVI веков не
Но это значит, что, стремясь понять "героическую эпоху" русской истории (то есть IX - начало XI века), необходимо исследовать взаимоотношения с граничившими тогда с Русью странами - и Византией (вернее, ее крымскими владениями), и кавказскими народами (в частности, абхазами), и тесно связанным с Ираном Хорезмом (чьи пределы простирались подчас до низовьев Волги).
Уместно здесь, забегая вперед, сказать хотя бы совсем коротко об очень существенном значении "иранского компонента" в истории Руси (культура Ирана была воспринята русскими главным образом через посредство Хорезма и, конечно, Хазарского каганата). Так, из шести главных богов языческого пантеона Руси (они названы в летописи в следующем порядке: Перун, Хорс, Дажьбог, Стрибог, Симаргл, Мокошь) по меньшей мере два - Хорс и Симаргл заведомо иранского "происхождения", притом Хорс, бог Солнца, был центральным объектом поклонения в домусульманском (то есть до середины VIII века) Хорезме. Вместе с тем Хорс предстает на Руси даже в созданном много позднее, в конце XII века, "Слове о полку Игореве" ("Всеслав князь... великому Хосрови волком путь прерыскаше"). С Хорсом связано такое существеннейшее русское слово, как "хороший"; влиятельный филолог В. Н. Топоров утверждает, что "эта связь представляется несомненной"132.
Иранские "влияния" шли на Русь в разные времена и различными дорогами, но, очевидно, наиболее существен тот факт, что в начале IX века часть хорезмийцев, находившихся до этого времени в Хазарском каганате, переселилась, вернее, эмигрировала на Русь (о чем еще будет речь), и поскольку эти переселенцы были носителями очень высокой культуры (и духовной, и материальной) Хорезма, они смогли оказать весьма значительное воздействие на жизнь Руси133,- в определенных отношениях более значительное, чем, скажем, норманны-варяги, культура и цивилизованность которых (кроме навыков военно-торгового мореплавания) отнюдь не превосходили русскую; характерно, что Русь, в частности, не восприняла скандинавских богов, а как раз напротив - варяги стали поклоняться восточнославянским божествам, в том числе и "пришедшим" из Хорезма.
И без осознания существенной роли хорезмийцев в ранней истории Руси мы многого не сможем понять. Именно поэтому поистине необходимо пристально вглядываться в давнюю историю столь, казалось бы, далекого от Руси Хорезма...
С. П. Толстов замечательно сказал о существеннейшем изъяне историографии Руси: "...к сожалению, условная граница Европы и Азии, не имеющая ни географического, ни исторического, ни этнографического значения, как-то довлеет (правильнее будет выразиться "тяготеет", ибо "довлеть" значит "удовлетворять".- В. К.) над нашими умами. Нижнее Поволжье кажется нам лишь каким-то глубоким Нinterlаnd'ом (нем. "тыл".- В. К.) Причерноморья и Европы, за которым лежит таинственная и дикая... степная Азия. Мы забываем, что в нескольких сотнях километров от устьев Волги лежат страны древней среднеазиатской цивилизации... что Каспийское море и степи Устюрта (плато между Каспием и Аралом.- В. К.) с древнейших времен были оживленными путями экономических и политических связей, игравших огромную роль в историческом прошлом народов... Восточной Европы. В нашей литературе, за редкими исключениями (к которым надо отнести замечательные работы В. В. Бартольда и его продолжателя А. Ю. Якубовского), Средняя Азия и Восточная Европа как бы повернуты друг к другу - где-то на Волге - спинами: одна глядит лицом на юг, в арабско-иранский мир, другая - на юго-запад, в мир византийский. Историки византиноведы и русисты, с одной стороны, и ориенталисты - с другой, еще не составляют по-настоящему сомкнутого фронта..."134.
Эта "программа" понимания истории вливается в евразийскую концепцию развития Руси и, в дальнейшем, России - концепцию, составляющую наиболее глубокую и плодотворную основу русской историософии. Без понимания изначального единства истории западной и восточной, азиатской частей Евразии невозможно понимание самой судьбы России... И С. П. Толстов в целом ряде отношений осуществил выдвинутую им программу преодоления несостоятельного "разрыва" двух регионов, которые в реальной истории пребывают в достаточно тесной взаимосвязи.