История русского романа. Том 1
Шрифт:
Жанр «Записок из мертвого дома» не нашел продолжения в творчестве Достоевского — романиста, потому что этот жанр был наиболее пригоден для решения вполне определенных и конкретных идейно — художественных задач, которые стояли перед Достоевским на пороге 60–х годов, но которые уже не были для него главными в последующих романах. Другие, отличные художественные задачи вызвали в этих романах и иное — жанровое решение.
«Очерковая» форма «Записок из мертвого дома» была рассчитана на то, чтобы правдиво и художественно убедительно познакомить читателя с малоизвестными (или неизвестными) ему кругами «ада» дореформенной России, знакомство с которыми позволяло в Известной мере по — новому подойти к решению многих более общих, коренных социальных и нравственных вопросов, выдвинутых русской жизнью на пороге 60–х годов, давало богатый материал для размышления над ними, для их уточнения
Отказавшись от продолжения смешанного, полуочеркового жанра «Записок из мертвого дома», снова обратившись, еще до завершения «Записок», к работе над романом, Достоевский не отказался от развития того наиболее важного и ценного с принципиальной точки зрения, что было впервые найдено им в работе над «Записками». Это особенно относится к разработке главной темы «Записок» — темы народа. Если не считать ранней, неудавшейся повести «Хозяйка», эта тема вполне органически вошла в творчество Достоевского и по — настоящему зазвучала в нем в «Записках из мертвого дома». Опыт разработки народной темы не прошел бесследно для творчества Достоевского — романиста. Опыт этот оказал сильнейшее влияние на структуру последующих его романов, хотя ни в одном из них народные типы и народная жизнь уже непосредственно- не занимают столь большого места, как в «Записках из мертвого дома».
Уже в ранних повестях и романах Достоевского герои погружены в атмосферу Петербурга, действуют на фоне тщательно обрисованной социальной обстановки, сталкиваются с людьми, принадлежащими к различным, иногда противоположным общественным слоям. И все же темы народа и нации как особые, самостоятельные темы, в той широкой их философско — исторической постановке, в какой они звучали у Пушкина и Гоголя, в раннем творчестве Достоевского еще отсутствуют. Лишь в неудавшейся «Хозяйке» и в тех начальных главах «Неточки Незвановой», где рассказывается история музыканта Егора Ефимова, можно найти первые, робкие подходы к развитию этих тем, столь важных для последующего творчества Достоевского. В «Униженных и оскорбленных», как и в повестях Достоевского конца 50–х — начала 60–х годов («Дядюшкин сон», «Село Степанчиково» и др.), судьба и переживания центральных персонажей изображены еще также вне прямого, сознательного соотнесения с проблемами философского, национально — исторического порядка.
В «Записках из мертвого дома» дело обстоит принципиально иначе. Здесь проблема взаимоотношений героя — представителя образованного меньшинства не просто с отдельными людьми из народной среды, но — с народом, рассматриваемым в качестве главной силы исторической жизни страны, в качестве выразителя важнейших черт национального характера и основы всей жизни нации, выдвинута Достоевским на первый план. Эта проблема становится определяющей как для субъективных впечатлений и размышлений рассказчика, так и для объективного анализа его личной, индивидуальной судьбы.
Принцип изображения и анализа индивидуальной психологии и судеб центральных персонажей в соотнесении с психологией, моральным сознанием, судьбами народа был тем главным завоеванием «Записок из мертвого дома», которое с этого времени прочно входит в художественную систему Достоевского — романиста, становится одним из определяющих элементов этой системы. Дальнейшее свое развитие в той особой, своеобразной форме, в какой он осуществляется в романах Достоевского, этот принцип получил в «Преступлении и наказании».
Сопоставляя здесь и в последующих своих романах идеи и переживания главного героя с моральным сознанием народных масс, исходя из своего понимания народности как из основного критерия при оценке психологии и судьбы главных персонажей, Достоевский под влиянием своих реакционных «почвеннических» идей зачастую вносил в освещение психологии и идеалов народа ложную, одностороннюю тенденцию. Но самый принцип художественного анализа и оценки Достоевским идей и поступков его героев в неразрывном единстве с анализом идей и морального чувства народных масс был крупнейшим достижением Достоевского- романиста — достижением, без которого не было бы возможным появление таких шедевров, как «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы». Принцип сознательной оценки героя и его умственных исканий на фоне народной жизни, в сопоставлении с практическим
Следует указать и на другое. То, что в последующих произведениях Достоевского и, в частности, в его романах 60–х и 70–х годов народная жизнь уже никогда и нигде не изображалась романистом так широко, разносторонне, реалистически полнокровно, как в «Записках из мертвого дома», не является простой случайностью. Признав народ «почвой» всей национальной жизни, Достоевский в то же время чрезвычайно односторонне представлял себе психологию русских народных масс. В своем по нимании народных потребностей и идеалов Достоевский опирался на прошлое народа, сознательно не желая видеть тех изменений в психологии и настроениях народных масс, которые совершались у него на глазах. Вот почему в его произведениях, написанных после «Записок из мертвого дома», люди из народа всегда выступают неизменно в одной и той же роли — в роли носителей идеалов смирения, молчаливой покорности судьбе, безропотной нравственной стойкости в нужде и страданиях. Реалистическое изображение картины жизни народа и народных характеров пореформенной эпохи во всей их действительной исторической сложности — изображение, учитывающее борьбу противоположных тенденций в народной жизни, стихийное пробуяедение части народных масс, переход их к сознательной борьбе с угнетателями, не было доступно Достоевскому. Убеждение в неизменности и постоянстве основных свойств народного характера (которыми Достоевский считал смирение и всепрощение) заслоняло от великого русского романиста картину народной жизни с ее реальными историческими тенденциями и противоречиями.
Поэтому, создав одно из первых в русской литературе 60–х годов эпических произведений большого размаха, посвященных изображению непосредственных условий жизни и переживаний народных масс, Достоевский не мог в своем дальнейшем творчестве продолжить разработку темы народа с той же реалистической полнотой и свежестью, какая характеризует освещение этой темы в «Записках из мертвого дома». Разумеется, в романах Достоевского, написанных после «Записок из мертвого дома», образы людей из народа также чрезвычайно важны и художественно значительны. Но они выступают в них в одном и том же, освещении, помогая писателю осуществить моральный суд над героями из среды образованного меньшинства с точки зрения идеалов кротости и смирения. Это внесло в изображаемые Достоевским — романистом народные характеры черты художественной условности и идеализирующего схематизма, которые одинаково присущи образам Сони Мармеладовой, Лизаветы, маляра Миколки в «Преступлении и наказании», Марьи Тимофеевны в «Бесах», Макара Долгорукова в «Подростке». Не сам Достоевский в своих романах 60–х и 70–х годов, а Лев Толстой и писатели демократического направления, в особенности Решетников и Глеб Успенский, продолжали в своих романах и очерках из народной жизни широкую реалистическую разработку темы народа, в которую Достоевский сделал серьезный и значительный вклад «Записками из мертвого дома».
Еще не закончив «Записок из мертвого дома», Достоевский — параллельно с ними — начинает работать над первым из своих романов 60–х годов — «Униженными и оскорбленными» (1861). Анализом этого романа, в котором отчетливо проявились многие особенности новой художественной манеры Достоевского — романиста, окончательно сложившейся в пореформенную эпоху, следует начать обзор его романистики 60–х годов.
ГЛАВА VI. ГРИГОРОВИЧ. РОМАН ИЗ НАРОДНОЙ ЖИЗНИ (Л. М. Лотман)
Художественные открытия, сделанные в области повествовательных жанров Пушкиным, Лермонтовым и Гоголем, подготовили достижения натуральной школы, которые в свою очередь сделали возможным расцвет романа 50–х годов.
Стихотворный роман Пушкина, прозаические его произведения — повести, «Капитанская дочка», «История Пугачева», — творчество Гоголя и проза Лермонтова расширили круг жизненных явлений, охватываемых литературой. Интерес к народной жизни в ее ежедневных проявлениях и в моменты исторических кризисов, осмысление современных общественных отношений и конфликтов, анализ сложных проявлений внутреннего мира простых, «будничных» людей — эти и многие другие проблемы вошли в литературу 30–х годов и открыли путь бытописателям 40–х годов.