История русского романа. Том 2
Шрифт:
Рабочие входят в русскую литературу 60–х годов в образе жертв капитализма и феодально — крепостнических пережитков. Правдиво и с глубоким сочувствием нарисованные в романах Решетникова («Горнорабочие», 1865; «Глумовы», 1867, «Где лучше?», 1868) картины рабочего быта говорили о безотрадной жизни, бесчеловечных условиях существования, гнетущей бедности, нещадной эксплуатации на производстве. Духовный мир рабочих у Решетникова беден, примитивен; они поглощены заботами о материальных условиях личного существования; их действия определяются главным образом инстинктом самосохранения. Они живут в духовной темноте, полном невежестве. Автор скептически смотрит на судьбу своих героев. Поиски лучших условий личного бытия заканчиваются
В романах Решетникова сконцентрировано очень многое, что продолжало существовать в позднейшей русской, да и западной литературе. Объективно преемственная связь обнаруживается даже в повести Вересаева «Два конца» (ч. 1 —1899, ч. 2—19"O3). Слабые проблески классового сознания, порывы к просвещению и благообразной жизни гаснут в атмосфере темного, дикого быта мастеровых. Искания супругов кончаются крахом: избитый товарищами Андрей Иванович умирает, утратив всякую веру в добрые начала, а его вдова, отказавшись от мечтаний о лучшей жизни, продает себя.
Социально — экономическая отсталость России порождала утопии о возвращении вспять — к докапиталистическому прошлому. В романе Мамина — Сибиряка «Три конца» (1890) падение крепостного права вызывает брожение в умах рабочих и порождает одну из патриархальных иллюзий: рабочие делают попытку бросить завод, вернуться к земледельческому труду на «вольных» башкирских землях. Автор, понимавший неизбежность капиталистического развития, показал крушение этой затеи.
Народническая идеализация деревенской общины подчас сочеталась с неприязненным отношением к городу, к фабрике, которая «развращает» рабочих и подрывает устои крестьянской жизни (например, повести Златовратского).
Литература отражала иллюзии, обращенные не только в прошлое, но и в будущее. Так, например, в романе «Шаг за шагом» (1870) Омулевский не говорил о бедственном экономическом положении, об изнуряющем труде фабричных, а вывел рабочих как «естественных людей», процветающих на лоне природы, здоровых, жизнерадостных, обеспеченных. Изобраясение пролетариата здесь окрашено идеализацией в духе просветительных утопий. Коллективная, организованная борьба (заба стовки, демонстрации) здесь направлена против крепостнически — бюрокра- тических пережитков, против чиновников, дурно управляющих казенным заводом. Несмотря на репрессии, применение вооруженной силы, аресты и т. д., столкновение кончается превращением Ельцинских заводов в частное предприятие, и автор приветствует этот переход, возлагая надежды на буржуазное развитие.
Тема проникновения капиталистических веяний, первонакопительских стремлений в рабочую среду, намеченная еще Решетниковым, становится главной в романе Мамина — Сибиряка «Золото» (1892). В после- реформенных условиях золотоискатели, отойдя от завода, объединяются в артель, хотят разбогатеть как частные предприниматели. Разгул стяжательских инстинктов, яростный антагонизм среди старателей определяют трагический финал этой иллюзии — попытки рабочих превратиться в буржуа.
В романе «Горное гнездо» (1884) Мамин — Сибиряк изобразил каторжный труд горнорабочих, а мимоходом зарисовал фигуры замечательных умельцев. В конфликте с предпринимателями рабочие выступают как люди пассивные, полные патриархальных упований, надежд на робкие ходатайства, на барина, который приедет, все увидит и поможет. Сходный образ смиренных, доверчивых тружеников встречается на страницах повести Куприна «Молох» (1896). [645]
645
Черты
Чехов в «Бабьем царстве» (1894) изображает рабочих в духе этой традиции: растерянные, приниженные, измученные люди не являются носителями каких-либо положительных начал; другие же (как мастер Пименов), нравственные, степенные, довольствуются скромной долей, лишены высоких духовных, моральных запросов.
Проблески социально — этического самосознания пролетариата были отражены еще Г. Успенским (повесть «Разорение», 1869) в лице беспокойного рабочего — «смутьяна» Михаила Ивановича, который среди неразвитых, отсталых людей сеет семена возмущения «прижимкой», неравенством, защищает достоинство трудового человека, его права на лучшую жизнь. Однако Михаил Иванович — еще одиночка, не находящий почвы; он действует более в области мелочей быта, не возвышается до политических требований. В нем живут иллюзии, посеянные послереформенной эпохой, хотя ему постоянно приходится испытывать разочарования. Тем не менее произведение Успенского говорило о начатках брожения, пробуждения критической мысли в рабочей среде.
Многочисленные рассказы Серафимовича 90–х — начала 900–х годов были связаны с традициями обличительного реализма 60–70–х годов и говорили о бесправии трудящихся, о «беспощадном давлении капитализма на рабочую жизнь». Писатель сумел при этом отразить бунтарскую настроенность, стихийную ненависть угнетенных к угнетателям. Но это лишь бессознательный протест озлобленных одиночек, который выливается порою в бессмысленных разрушениях, убийствах, а затем сменяется тупой покорностью. Классовое сознание рабочих здесь весьма расплывчатое, жажда лучшей жизни смутная, не порождает еще высоких идеалов.
Последняя фаза рабочего протеста в русской литературе до Горького намечена в «Молохе» Куприна. В конце концов лопается долготерпение смиренных тружеников, их массовое возмущение принимает стихийноразрушительный характер; они поджигают, громят завод. Перспективы этого анархического выступления неизвестны, они никак не намечены автором.
В западноевропейском романе изображение рабочих приобретает существенное значение в эпоху чартистского движения в Англии и революции 1848 года во Франции. В литературу экономически передовых стран пролетариат входит под знаменем бурного массового революционного брожения.
В романе Диккенса «Тяжелые времена» (1854) наметились основные, характерные для западноевропейских реалистов аспекты изображения пролетариата и его борьбы с буржуазией. Писатель сочувственно рисует жизнь обездоленного трудового люда, обличает бесчеловечие буржуазии. Но забастовочное движение ткачей трактуется как роковая ошибка слепой массы, доверившейся демагогии вожаков. Диккенс искал выход из социальных конфликтов не в революционной борьбе, а в моральном очищении господствующих классов и в проводимых сверху реформах.
Как создательница образа рабочего особое место заняла Жорж Санд. В первой половине 40–х годов, когда писательница находилась во власти идей утопического социализма, в ее романах появляется целый ряд положительных героев — крестьян, ремесленников, а также рабочих. Эти образы овеяны демократической настроенностью автора, гуманизмом, романтикой, устремлением в будущее. Особенно выделяется рабочий Арсен (из романа «Орас», 1841) своей нравственной силой, богатством внутреннего мира, жаждой знания, интересом к культуре, творческими способностями. В то же время Арсен — человек действия, революционер, сражающийся в рядах республиканцев.