История русской армии. Том третий

Зайончковский Андрей Медардович

Победа стойких войск цесаревича выручала русскую армию, ибо Плевненский отряд мог без опасений выжидать прибытия подкреплений, а отряд Радецкого, обреченный на невыносимо тягостное положение перед Шипкой, все-таки мог быть спокоен за свой тыл. Хотя бы и были признаны ошибочными действия турецкого главнокомандующего вообще и в частности под Чаиркиоем, но история должна справедливо и беспристрастно оценить великую заслугу, оказанную России частью Рущукского отряда, а следовательно, и его главой — цесаревичем.

Задача действий Рущукского отряда продолжала оставаться чисто оборонительной, но так как противник отошел на значительное расстояние, то цесаревич приказал 13-му корпусу выставить на правый берег Банницкого Лома авангарды для поддержки выдвинутой к Кара-Лому кавалерии.

В турецкой армии произошла важная перемена: Мехмет-Али был отозван, и на его место назначен Сулейман, находившийся тогда в ореоле славы за шипкинские дела.

Наследник

цесаревич, осведомленный о сосредоточении большей части турецких сил против его левого фланга, немедленно принял соответствующие меры и распределил свои войска так, что мы могли преградить наступление турок от Рущука к Беле 36 батальонами, 28 эскадронами и сотнями при 140 орудиях, не ослабляя своего правого фланга на Банницком Ломе, где оставалось на позициях 18 батальонов, 20 эскадронов и сотен при 106 орудиях; если бы турки обратились на наш центр, то можно было бы сосредоточить против них тотчас не менее 27 батальонов, 20 эскадронов и сотен при 138 орудиях. Наши войска могли обороняться на выгодных укрепленных позициях, а турки именно теперь приняли весьма разбросанное положение от Рущука до Осман-Базара. Тем не менее в Константинополе возлагали большие надежды на энергию и распорядительность Сулеймана и заранее предвидели его активные действия; вскоре пришлось убедиться, что новый главнокомандующий не оправдал возлагавшихся на него надежд [76] .

76

Кстати будет заметить, что после войны Сулейман за все свои действия как под Шипкой, так и в Восточной армии и за Балканами был отдан под суд.

К 30 сентября командиру Стародубовского драгунского полка полковнику Бильдерлингу, выставившему передовые посты у Пиргоса, удалось выяснить силы, расположение и даже намерения противника. Он установил сосредоточение 50 тысяч человек у Кадыкиоя и 30 тысяч в окрестностях Рущука. Турки намеревались атаковать нас в направлении Пиргоса и только отложили атаку до наступления благоприятной обстановки.

В начале октября начали распространяться слухи об отходе значительной части неприятельских сил из-под Рущука и Кадыкиоя. Наследник цесаревич счел необходимым выяснить обстановку и приказал 12 октября произвести рекогносцировки перед фронтом обоих корпусов его отряда, пригласив к участию и войска 11-го корпуса. От 12-го корпуса были направлены три отряда: один — на Рущук и второй — на Кадыкиой, под начальством великого князя Владимира Александровича, а общее руководство принял на себя и лично наблюдал за действиями войск наследник цесаревич. Рекогносцировка выяснила, что Кадыкиой не только занят весьма прочно, но и представляет собой укрепленный лагерь; весьма сильную позицию турки имели и у Соленика.

Во время рекогносцировки, в деле у Иован-Чифтлика, в 8 часов утра, мы понесли тяжелую утрату в лице сраженного наповал пулей в голову князя Сергея Максимилиановича Романовского, герцога Лейхтенбергского. Он выехал на боевую линию и приостановился на кургане у спуска в деревню; пуля попала в околыш фуражки левее кокарды, и смерть последовала мгновенно. С того же места руководил ходом боя с 9 часов утра великий князь Владимир.

Сулейман застал вверенную ему армию в следующем составе: Рущукский отряд — 32 000, Соленикский — 8000, Эски-Джумский — 13 000, Осман-Базарский — 9000; гарнизоны: в Рущуке — 13 000, Шумле — 5000, Силистрии — 11 500, Базарджике — 10 000, Варне — 8500 человек. Таким образом против нашего Рущукского отряда было сосредоточено 66-тысячное войско, против 11-го корпуса — 9000, против отряда Циммермана в Добрудже — 21 000; гарнизоны Шумлы и Варны — 13 500 человек — могли составлять резерв. Войска были хорошо снабжены боевыми припасами, но не совсем удовлетворительно продовольствием и одеждой; санитарное состояние оставляло желать лучшего; ссылаясь на эти обстоятельства и на незнакомство с топографией местности, Сулейман отказался от немедленного наступления, а затем, вследствие появившихся слухов (весьма распространенных в Константинополе) о сосредоточении русскими огромных сил на Янтре и предполагаемой ими атаке турецкой Восточной армии, бездействовал в продолжение всего октября. Мало того, Сулейман высказывал даже сильнейшие опасения относительно крепости Рущук, которая, по его донесениям, была неспособна сопротивляться не только осаде, но даже и атаке открытой силой. Только в начале ноября турки постепенно начинают переходить к активным действиям.

В середине октября нам удалось значительно улучшить сообщение Рущукского отряда с базой — Румынией, построив мост через Дунай между селениями Петрошаны на левом и Батином на правом берегу.

5 ноября турки производили небольшие разведки в районе Кацелева и Иован-Чифтлика, а 7-го наступали на авангардные позиции 12-го корпуса у Пиргоса и Хан-Гюль-Чесмы; это наступление имело характер

усиленной рекогносцировки. Стойкость наших передовых войск позволила не обнаружить силы и расположение 12-го корпуса. Нечего и говорить, что подобная усиленная рекогносцировка, предпринятая за шесть дней до предполагаемого наступательного боя, позволила раскрыть намерения самого наступающего боя, после чего наследник цесаревич не замедлил сосредоточить свои войска для отражения ожидаемого удара. К 12 ноября вызванные этим передвижения были закончены, и 12-й корпус занял Мечко-Трестеникскую позицию.

На позиции у Мечки: отряд генерал-майора Цитлядзева — Азовский и Днепровский пехотные полки с двумя батареями — шесть батальонов и 16 орудий (5581 строевой нижний чин).

На позиции у Трестеника: отряд генерал-майора Фофанова — Украинский и Одесский пехотные полки с четырьмя батареями и отряд генерал-майора Корево — Бессарабский пехотный полк с полутора батареями — всего девять батальонов и 44 орудия (8360 строевых нижних чинов).

Кавалерия: 12-я кавалерийская дивизия — 17 эскадронов и сотен и 12 конных орудий (3186 нижних чинов).

Этим войскам могли служить резервом отряды у Табачки, Обретеника и Дамогилы, под командованием начальника 33-й пехотной дивизии генерал-майора Тимофеева — восемь батальонов, 32 орудия и шесть сотен (7589 нижних чинов).

Для обороны мостов у с. Батина стояли: саперный батальон, батальон Херсонского полка и четыре орудия (696 нижних чинов).

Всего в 12-м корпусе: 24 батальона, 30 эскадронов и сотен при 108 орудиях (26 977 нижних чинов).

Мечко-Трестеникская позиция составляла левую оконечность оборонительного фронта Рущукского отряда и простиралась на 10 верст от Рущукского шоссе до Дуная. Она состояла из двух укрепленных участков — Трестеникского и Мечского, разделенных длинным оврагом, огибавшим тыл Мечкинского участка. Находившиеся впереди Трестеника Хан-Гюль-Чесменские высоты превалировали над позицией и давали укрытие для турецких резервов. Левый фланг был прикрыт Дунаем, причем Парапанские батареи с левого берега могли обстреливать наступающего на левый фланг позиции. Правый фланг был открыт, но прикрывался отрядами, стоявшими в Обретенике, Дамогиле и Табачке, которые могли сосредоточиться на правом фланге позиции за 4–5 часов, а также действовать во фланг наступающему.

Сулейман поставил себе целью атаковать левый фланг Рущукского отряда, сбить его с позиции Мечка-Трестеник и, захватив Батинскую переправу, наступлением на Белу угрожать сообщениям всей русской армии. Выполнение операции было возложено на Азафа-пашу с 51 табором, 54 орудиями, двумя полками кавалерии и несколькими сотнями черкес. Атаку предполагалось произвести тремя колоннами: правой — на Пиргос, поддерживая среднюю, направлявшуюся на Мечку, и левой — на Трестеник. В направлении к 13-му корпусу турки провели ничтожную демонстрацию. Переправа передовых войск на левый берег Лома была замечена нами вечером 13 ноября, и мы ожидали вероятной атаки на следующий день.

Дело началось наступлением на Пиргос, где в 8 часов турки заставили находившиеся в дежурной части четыре роты азовцев с двумя орудиями, поддержанные сменой [77] , отойти от авангардной позиции, и к 9 часам восемь таборов утвердились в Пиргосе. Несколько позднее обозначилось наступление турок на авангард Трестеникского отряда. Барон Фиркс [78] решил прежде всего покончить с противником, атаковавшим Мечку, ударив в его левый фланг частью войск Трестеникского отряда; затем уже он предполагал действовать против частей, наступавших к Трестенику. Было приказано двум батальонам бессарабцев с батареей подкрепить Мечкинский отряд, а двум батальонам одессцев с батареей и пятью эскадронами наступать во фланг туркам, на Пиргос. На Трестеникской главной позиции осталось всего три батальона, 26 орудий с двумя батальонами авангарда у Хан-Гюль-Чесмы; на правый фланг была выслана 2-я бригада 12-й кавказской дивизии.

77

Один батальон Днепровского полка с двумя орудиями.

78

Начальник 12-й пехотной дивизии.

Шесть батальонов Мечкинского отряда (днепровцы и азовцы с 16 орудиями) не только остановили атаки 10 таборов, поддержанные сильным артогнем, но и сперва своим левым флангом, по инициативе командира 8-й роты Днепровского полка капитана Иванова, а затем и всем фронтом, около полудня, перейдя в решительное наступление, выбили турок из д. Мечки и заставили их отступать к Пиргосу. Подоспевшие два батальона одессцев с батареей своей атакой во фланг способствовали полнейшему разгрому противника. Наше преследование было остановлено наступлением турок со стороны Хан-Гюль-Чесмы, и кроме того, надо было поддержать Трестеникский отряд, где бой достиг крайнего напряжения.